Дэвид Веллингтон - Последний астронавт [litres]

Дженсен поняла, что лежит ничком на чем-то, что можно было бы назвать отмелью. Ее выбросило на сушу. Быть может, ненадолго. Вода, стекающая по склону, обратно в темное море, хватала ее за ноги. Дженсен начала соскальзывать и зашарила руками, цепляясь за берег. Это было бесполезно: ей не удавалось удержаться. Сейчас ее утянет обратно в бурлящую воду, унесет и снова начнет бросать, и на этот раз… Кто-то схватил ее за запястья и потянул вверх, подальше от кипящего прибоя. Она услышала, как Рао кричит что-то и тащит ее из воды, вверх по берегу.

Дженсен перекатилась на бок и несколько раз глубоко вздохнула. Рао кричала на нее, спрашивала, цела ли она, но бывший командир ее почти не слышала. Она была слишком занята ощущениями в своем колене. Если оно сломано и она не сможет идти, что они будут делать? Если у нее раскололась коленная чашечка, если под кожей остались только осколки кости, то… Вот только колено больше не болело. Вообще не болело. Оно полностью онемело. Дженсен не знала, хорошо это или плохо. Скорее всего, плохо. И она сделала то, что было, мягко говоря, неправильно, но этого требовало ее подсознание.

Дженсен осторожно встала и перенесла вес тела на левую ногу. Она не заорала. Не рухнула, как подкошенная. Нога выдержала. Что бы ни случилось с ее коленом, оно не сломано. По крайней мере, так ей казалось. Рао стояла рядом. Дженсен заключила ее в объятия, так что их фибергласовые нагрудники стукнулись друг о друга. А потом бывший командир отошла в сторону, испытывая неодолимую потребность лечь, что она и сделала, растянувшись во всю длину на почти твердой земле.

Берег оказался упругим и мягким, так что колени и кисти руки тонули в нем, создавая небольшие выемки. Дженсен подняла руку – и поверхность тут же выровнялась. Это ощущалось так, будто стоишь на громадном воздушном шарике. Рао продолжала что-то говорить, но напарница отвернулась от нее. Ей хотелось сначала понять, где они находятся, а уж потом решать ту проблему, которую обнаружила астробиолог.

Поверхность оказалась красновато-коричневой, и была не гладкой, а покрытой крошечными светлыми узелками, и напомнила кожицу осьминога. Дженсен осмотрелась и решила, что находится на каком-то острове из резиноподобного материала, который поднялся из неглубокого темного моря. Каждые несколько секунд поверхность словно вздрагивала – немного приподнималась и опускалась. А может, это только казалось.

– Дженсен, – сказала Рао, ее голос, наконец, пробился сквозь туман, заполнивший голову напарницы. – Хокинс, он…

– Хокинс? – переспросила та, помогая себе встать. – Он здесь?

Однако стоило скользнуть лучом фонаря по поверхности острова, и подтверждения уже не потребовалось. Командир оказался выше по склону, неподвижно лежал на боку. Дженсен проковыляла к нему и упала на колени. Ей не видно было его лица. Внутренняя поверхность забрала скафандра майора Хокинса была измазана кровью.

– Он жив, – сказала Рао. – Вся его телеметрия поступает, он дышит, и сердце у него бьется, но он не реагирует… Наверное, сильно ударился головой.

– Крови много, – возразила Дженсен.

– Раны на голове сильно кровоточат. Возможно, у него сотрясение мозга… Чтобы сказать точнее, нужно проверить глазной рефлекс и пальпировать голову.

– Для этого с него пришлось бы снять шлем…

Когда Рао вынесло на остров и она выползла из темной воды, то нашла Хокинса именно в этой неудобной позе. За последние пятнадцать минут его состояние не изменилось.

– Угу, – согласилась астробиолог. – Мне придется снять с него шлем.

Женщины уставились друг на друга, ужасаясь тому, что это может означать. Они понятия не имели, что может произойти, если Хокинс подвергнется воздействию атмосферы 2I. Рао взглянула на газоанализатор на груди своего скафандра и убедилась, что теперь кислорода стало много, и в воздухе не летает ничего ядовитого. Вот только анализатор не показывал всего, что еще может оказаться в воздухе. Макрочастицы, споры плесени, какие-нибудь токсины…

– Мы можем его отравить, – высказала она свои опасения. – А наши медицинские ресурсы весьма ограниченны. Если он вдохнет что-нибудь токсичное, у меня не будет возможности его от этого уберечь.

– А если ты его не осмотришь? – спросила Дженсен.

– Он может умереть от травмы, – произнесла со вздохом астробиолог, положив руку в перчатке на макушку его шлема. – Или сам оправится.

Ей плохо было видно лицо Дженсен, мешали разнонаправленные источники света.

– Я видела на той арке одного из членов команды «К-Спейс», – сказала ее старшая коллега. – Мы все видели.

– Дженсен…

– Нет, выслушай меня. Кто бы это ни был, он был не в скафандре. Только в чем-то вроде термобелья. Если они смогли тут выжить под воздействием всех стихий, то, возможно, и с ним все будет нормально.

– А ты на сто процентов уверена, что видела именно человека?

Сама Рао заметила только тень и оранжевый промельк. Ей было слышно тяжелое дыхание Дженсен. Похоже, та и сама была не в слишком хорошем состоянии.

– На сто процентов – нет, – наконец признала Дженсен. – Но нам надо принять решение. Ну же. Помогай мне.

Надо было отстегнуть две защелки: устройства повышенной надежности, не позволявшие снять шлем случайно. После этого они вдвоем прокрутили огромный шлем на металлическом кольце воротника. На последней четверти оборота раздался громкий щелчок: еще один механизм защиты. Рао отдернула руки, но Дженсен не колебалась. Она завершила поворот, после чего сняла шлем, стараясь не царапнуть подбородок Хокинса и не коснуться его головы.

Немного воздуха вышло из его воротника, и ткань скафандра на ногах опала из-за потери герметичности. Майор не пошевелился и даже не забормотал во сне, но на верхней губе у него почти тут же появились капельки пота. Рао забыла, насколько тепло стало внутри 2I: ведь ей в скафандре было совсем не жарко. Оставалось только молиться, что она приняла правильное решение.

Обе напарницы внимательно всматривались в лицо коллеги. На мгновение им показалось, что он умер, перестал дышать. А потом все тело его содрогнулось, рот открылся – и он протяжно и натужно втянул в себя воздух. Дженсен посмотрела на Рао. Обе молчали, пока Хокинс не выдохнул, едва слышно.

– Он не умер, – сказала Дженсен. – Он сделал вдох и не умер. Это же хорошо, верно?

Рао нахмурилась. Это еще ни о чем не говорило.

– Отойди и не мешай мне работать, – потребовала она.

Теперь, когда шлем был снят, она увидела, что белый подшлемник стал коричневым от засохшей и свернувшейся крови. Она стала бережно его стягивать: он прилип к щеке командира и волосам. Похоже, пока его тащило в воде, Хокинс несколько раз ударился головой. Вся левая сторона его челюсти представляла собой сплошную лиловую ссадину, кожа на лбу лопнула: именно оттуда и натекла кровь.