Сергей Панченко - Я стираю свою тень

— Конечно. Но только я чувствую себя в ней запасным игроком.

— Не прибедняйся. Я вот не собираюсь быть в нашей команде водителем, — Айрис прыгнула на пассажирское сиденье. — Мне ваше движение совсем не понятно. Я же из глубокой жо… глуши.

Я сел за руль.

— Крестный отец даже не подозревает, из какого далека ты на самом деле. Он был бы здорово удивлен, узнав, что девушке из космоса интересно расследовать воровство денег из его общака.

— Да брось, космос тут ни при чём. В первую очередь это эффект новизны, азарт расследования и желание заработать. Я подумала, что хочу накупить домой продуктов, сколько смогу увезти. И пусть мне добавят срок за это, но я обязана дать людям попробовать настоящую еду. Это будет бомба похлеще саботажа системы. Пусть они подавятся своим желе. Уж лучше голодать, чем есть что попало.

— Так ты политический узник? — догадался я. — Борец с системой? Решила настроить людей через желудок?

— А пусть задумаются о своей жизни, или как там правильнее, хронометраже предопределенного существования. Езжай уже, развесил уши, — поторопила меня напарница.

Не успели мы доехать до дома, как на мой телефон пришло сообщение: «Сауна в пятницу вечером за городом. Вас заберут». Я зачитал его Айрис.

— Ух ты, здорово! — она поколотила в мое плечо остренькими кулачками, лишив руку подвижности на пару минут.

— Похоже, работа аниматором становится для тебя основной. То для детей, то для мужиков. Не верти перед ними задницей, а то они решат, что ты девушка с низкой социальной ответственностью.

— Так, папаша, я не нуждаюсь в ваших советах, перед кем мне вертеть своими достоинствами. Возбужденный мужик — самое тупое существо во вселенной. Нам это на руку.

— Это дискриминация по половому признаку, — возмутился я. — Можно подумать, возбужденная женщина — образец адекватности.

— Это вызов? — Айрис уставилась на меня с замершей на лице нахальной усмешкой. — Предлагаю сегодня и выяснить, кто из нас сообразительнее в возбужденном состоянии.

— Это нечестно, у тебя имплантаты.

— Я так и думала, что ты придумаешь отговорку.

— Ладно, не выиграю, хоть потрахаюсь, — я заранее согласился на поражение.

Играть против напарницы в интеллектуальные игры было бесполезно в любом состоянии. Даже если она будет возбуждена как колхозный бык после инъекции элеутерококка, а я буду находиться в медитативном единении со вселенной, у меня не будет никаких шансов. Я мог рассчитывать только на работу интуиции, а она и на интуицию и на сопроцессоры. В этом плане мы отличались друг от друга так же, как питекантроп от студента с ноутбуком под мышкой. Нет, пожалуй, разница была еще больше. Питекантроп был хотя бы физически сильнее.

Старушки у подъезда поздоровались и проводили нас взглядом. Как только закрылась дверь, тут же началось обсуждение.

— И что она в нем нашла? Такая красавица. А он весь в тетку, только тощий.

— А может, он человек хороший?

— В кого ему хорошим быть? Забыла, как Алла на нас помои из окна вылила?

— То Алла, он ей даже не сын.

— Яблоко от яблони.

Мы с Айрис посмеялись над их разговорами. Когда сели в лифт, я спросил у нее:

— Я и вправду на женский взгляд такой некрасивый?

Она осмотрела меня с головы до ног и скривила губы.

— Обычно мы оцениваем то, что нам не предназначено. С хрена ли эти бабки решают, кто кому подходит?

— И всё же?

— Если мне удастся найти способ попасть с тобой на станцию, мы сделаем из тебя мужчину невероятной красоты.

— Понятно, страшненький.

— Не парься над своей физической оболочкой. Для меня она не имеет значения. Я смотрю на тебя, но не вижу тела. Ты красив внутренне, и для меня это важнее.

— Я и не парюсь, привык к этому. Просто когда мы с тобой встретились, я вдруг начал думать, что это не так. Рядом с тобой я чувствую себя по-другому. Как это правильно сказать… ты как будто отбрасываешь на меня часть своей красоты, делая чуточку красивее.

— Гордей, хватит стенать по поводу своей внешности. Это настолько незначительная вещь, что не стоит упоминания. Зависимость от чужого мнения — это плохая идея. Единственный, кто может влиять на тебя — это твоя тень.

— Тень?

— Твое второе я, в котором собраны все комплексы, страхи и слабости. Ты смотришь на себя, а видишь только её, свою тень, и думаешь, что это ты. Заканчивай истязать себя самобичеванием. Стирай её к чертовой бабушке.

— Я попытаюсь, — меня немного покоробила идея с тенью.

— Тень всегда так говорит. Ей свойственна неуверенность. Пошли ее нахрен уверенным голосом раз и навсегда.

— Тень, иди нахрен. Последнюю часть фразы я проговорил громким голосом в открывающиеся двери лифта. На лестничной площадке стояла наша соседка, ошалевшая от неожиданности.

— Извините, я не вам, — произнес я виновато и юркнул к дверям своей квартиры.

— Еще бы ты мне такое сказал, — грубым тоном бросила она мне в спину.

Соседка цыкнула мне вслед и полезла в лифт, который прихватил ее дверями на полпути. Против воли я испытал легкую мстительную радость, увидев её беспомощную борьбу. Айрис же помогла бедной женщине, раздвинув двери.

— Спасибо, — поблагодарила она сухо и скрылась за схлопнувшимися дверями лифта.

— Мрачная женщина, — прокомментировала характер соседки Айрис.

— С возрастом как будто все такими становятся. Редкий человек, доживший до пенсии, улыбается искренне.

— Да и черт с ней. Сама виновата, — Айрис скинула с ног обувь как попало.

Я закатил глаза под лоб и сдвинул ее кроссовки на положенное место.

— Зануда, — Айрис хлопнула меня под зад.

Через час я уехал на работу, а она осталась дома. Когда я вернулся, у Айрис был готов листок с наводящими вопросами, которые должен был задать «крестный отец» своим подельникам, чтобы она смогла узнать, кто из них врет, а кто нет. Время было за полночь, я устал, в голове шумело, и потому я не смог оценить всю красоту ее замысла. Айрис не обиделась, но спать мы легли раздельно. Чему я даже был немного рад.

Утро началось с декламации. Айрис, вооружившись листком, зачитала мне сценарий, похожий на пьесу в лицах. Она сделала его в виде дерева с разветвлением в зависимости от ответов коллег авторитета.

— По сути, это схема допроса, только очень мягкого. Подельники нашего клиента не должны понять этого точно, но почувствовать, что о пропаже известно.

— Они тертые калачи, их так просто не возьмешь, — предположил я. — Может пойти что-то не по схеме, — кивнул на листок.

— Возможно. Тогда будем действовать экспромтом. Я вообще уверена, что все пойдет не так, как я себе представляю, но тем интереснее помериться силами.

Я плохо разбирался в человеческой психике на таком уровне. Понимал только явные сигналы, и потому восторга Айрис, связанного с вычислением вора, не разделял. Просто верил, что у нее все получится как надо. Больше всего мне хотелось, чтобы этот день как можно скорее остался в прошлом.