Вернор Виндж - Пламя над бездной [сборник]

— Эти двое нам не угроза, Фам. И без их помощи нам ко Дну не добраться.

Он кивнул и поглядел в окна. Некоторые пестрели звездами в естественном обзоре, но бо́льшая часть была отведена под ультраволновое слежение: можно сказать, портреты врагов, догонявших «Внеполосный-II». Отстраненное выражение на миг исчезло с лица Фама, и показался человек, который ее любил. Он был в отчаянии.

— Рав, ты правда во все это веришь? Но почему ?

Но тут же снова опустилось забрало, и лицо стало спокойным, далеким.

— Не обращай внимания. Очевидно вот что. Если не работать сообща, до мира Когтей ни за что не доберемся. Синепанцирь, я принимаю твое предложение. Работаем сообща, принимая меры предосторожности.

«Пока я не сумею без опаски от тебя избавиться», — услышала Равна невысказанные слова за этой вялой вежливостью. Решающая схватка откладывалась.

По оценкам Фама и Синепанциря, им оставалось меньше восьми недель пути до планеты Когтей. Если зонная погода не переменится. Если их за это время не настигнут.

Менее двух месяцев после уже проведенных в полете шести. Но то будут иные дни. Каждый день бросал вызов, таил противостояние под пленкой цивилизованных взаимоотношений, которую время от времени разрывали прямые угрозы насилием — например, когда Фам обнаружил новую аппаратуру в мастерской Синепанциря.

Фам переселился в командную рубку; покидая ее, он запирал люк личным идентификационным ключом. Он уничтожил (или считал, что уничтожил) все остальные средства привилегированного доступа к корабельной автоматике. Они с Синепанцирем почти все время сотрудничали… но не так, как в былые времена. Каждый шаг давался им с трудом. Синепанцирь объяснял все, но не имел права ничего демонстрировать. Порою их стычки доходили до края, когда Фам вынужденно выбирал из двух зол меньшее. Ибо с каждым днем преследователи чуть сокращали отставание: две банды убийц и то, что осталось от флота Сьяндры Кей. По всей видимости, часть Коммерческой охраны уцелела, сохранила боеспособность и теперь жаждала отомстить Альянсу. Равна как-то предложила Фаму выйти с Коммерческой охраной на связь, чтобы убедить тех повернуть оружие против Погибельного флота. Фам посмотрел на нее без всякого выражения.

— Пока не требуется, а может, и никогда не потребуется, — сказал он, отворачиваясь. В каком-то смысле ответ его принес облегчение: битва эта, несомненно, оказалась бы самоубийственной. Равна не желала остаткам своего народа погибнуть во имя ее.

Итак, «Внеполосный-II» успевал на планету Когтей раньше врага, но каким кратким получалось это опережение! Бывали дни, когда Равна срывалась в горестный плач. Мысли о Джефри с Зеленожкой, однако, помогали ей держать себя в руках. Эти двое нуждались в ней. Еще несколько недель в пути не уменьшат этой потребности.

Оборонительные планы Стального Владыки воплощались в жизнь. Когти даже достигли определенных успехов с этим широкодиапазонным радио. Стальной сообщал, что главные силы Древорезчицы уже выступили на север; гонку со временем вели несколько участников. Равна долгие часы копалась в библиотеке «Внеполосного-II», пытаясь придумать, какие еще изобретения пригодятся друзьям Джефри. Некоторые устройства, вроде подзорных труб, несложно было изготовить, но другие… Овчинка не стоила выделки. Даже если Погибель одержит победу, флот ее может проигнорировать разборки туземцев, занимаясь уничтожением «Внеполосного-II» и возвращением контрмеры .

Зеленожка понемногу поправлялась. Поначалу Равну терзали опасения, что это улучшение лишь мнимое. Ежедневно она проводила много времени рядом с наездницей, пытаясь добиться прогресса в общении. Зеленожка блуждала где-то далеко — так ведут себя разбитые инсультом люди на стадии восстановления. В общем-то, после членораздельной первой беседы о пережитом ужасе наездница даже несколько регрессировала. Возможно, недавнее улучшение действительно привиделось Равне и она, охваченная сочувствием, просто выдала желаемое за действительное. Синепанцирь настаивал, что Зеленожка поправляется, но вел себя при этом со своим обычным упрямством. Две недели, три — стало ясно, что интерфейс взаимодействия наездницы с новой псевдотележкой понемногу приживается. Зеленожка осмысливала происходящее, постоянно фиксировала в памяти важные переживания… Она даже помогала Равне. Иногда наездница замечала то, что от девушки ускользало.

— Сир Фам не единственный боится нас, наездников. Синепанцирь тоже испуган, и страх этот рвет его на части. Он даже мне в этом не признается, но полагает, что нас могли инфицировать независимо от тележек. Он отчаянно стремится убедить меня, что Фам ошибался, а заодно и самого себя.

Она долго молчала, поглаживая веточкой по руке Равны. В каюте слышались звуки моря, но прибоя корабельная автоматика воссоздать не могла.

— Я вздыхаю. Мы обязаны вообразить себе прибой, дорогая моя Равна. Где-нибудь всегда есть прибой, что бы ни стряслось на Сьяндре Кей, что бы ни случилось с нами.

Наедине с подругой Синепанцирь был сама сердечность, но стоило ему остаться с Равной, как прорывался гнев:

— Нет-нет, я не протестую против курса, проложенного сиром Фамом. По крайней мере, сейчас. Возможно, мы бы сумели продвинуться чуть дальше, если б я сидел за штурвалом, но самые быстрые суда преследователей все равно нагоняли бы нас. Тут дело в другом, миледи. Вы знаете, как ненадежна здесь, внизу, автоматика. Фам же уродует ее еще больше. Он написал собственные программы и установил поверх существующих инструкций систем безопасности. Он превратил рабочую среду корабельной автоматики в нагромождение ловушек.

Равна и сама это видела. Подступы к мастерским и командной рубке «Внеполосного-II» производили впечатление военных блокпостов.

— Ты знаешь, чего он опасается. Если ему так спокойнее…

— Дело не в этом, миледи. Я бы ему позволил все, что угодно, рискни он принять мою помощь. Но его действия попросту опасны. Наша придонная автоматика и так ненадежна, а он дополнительно ее корежит. В случае непредвиденных осложнений рабочая среда, скорее всего, попросту отрубится. Последствия могут быть любыми — отказ термоконтроля, утечка воздуха и так далее.

— Я…

— Разве он не понимает? Фам не контролирует ничего! — Голос из вокодера сорвался в нелинейный писк. — Он властен разрушать, и ничего более! Ему нужна моя помощь. Он был моим другом. Разве он не понимает?

Фам понимал… о да, Фам понимал. Они с Равной пока еще общались. Таких тяжелых споров у нее ни с кем в жизни не бывало. Временами, однако, споры приближались к рациональной дискуссии.

— Я не одержим, Равна. По крайней мере, не в том смысле, в каком Погибель контролирует наездников. Моя душа мне принадлежит.