Мария Соловьева - Сингулярность 1.0. Космос [сборник litres]

– До встречи, любовь моя, – ответил ей Марк.

Он закрыл камеру и запустил протокол. А потом сквозь прозрачное окно следил за тем, как засыпает его любимая; как расслабляются черты её прекрасного лица; как замедляется дыхание. Когда дыхание и сердцебиение остановились окончательно, он проследил за тем, чтобы новая копия личности Марты перекочевала в хранилище.

Потом лёгким движением руки обратил тело подруги в прах.

За долгие годы пути Марк почти смирился с мыслью, что на многие парсеки вокруг он – единственный настоящий человек среди множества миллионов созданных на принтерах копий. Для того, чтобы не сойти с ума, он раз и навсегда запрограммировал принтеры «Богуслава» на то, чтобы распечатка тела Марты и имплантация её личности всегда происходила до его собственного пробуждения. Ему невыносима была сама мысль о том, что он один на борту корабля, который ему предстоит населить марионетками. Тем острее он ощущал одиночество, когда действительно оставался на борту «Богуслава» один.

К счастью, подготовка корабля к старту не занимала много времени.

Разрушать – не строить; поэтому процесс деконструкции ненужных более структурных элементов корабля совсем не долог. Коллапсируют в себя фальшивые трюмы. Глотки приёмных камер больших принтеров утилизируют балки и стрингеры корпуса, они больше не пригодятся в межзвёздном перелёте. Корабль стремительно уменьшается в размерах, превращаясь в весьма компактное судёнышко, основной объём в котором занимают межзвёздный двигатель и топливо, в него процесс обратной печати превратил большую часть корабля.

Убедившись в том, что координаты точки финиша предстоящего межзвёздного прыжка выставлены автоматикой «Богуслава» верно, Марк запустил протоколы консервации корабля и отправился в криокамеру, бросив последний взгляд на мохнатый шар Антареса. С чувством выполненного долга он вытянулся на лежаке, прислушиваясь к сладкой боли в мышцах и наслаждаясь последними мгновениями яви перед тем, как глубокий сон свернёт его тело в привычное эмбриональное положение.

Потом пустил усыпляющий газ.

Когда тело Марка остыло, автоматика корабля сняла копию его личности, обновив архив. Потом в дело вступили распылители, и то, что осталось от капитана, через несколько минут отправилось в реакторы «Богуслава». Корабль включил маршевый двигатель и взял курс в открытый космос.

По мере разгона корабль изменялся. Всё больше слагающих его отсеков преобразовывалось принтерами в рабочее тело двигателя, и всё меньше оставалось массы самого корабля. Когда двигатель выработал весь запас топлива и отстрелился за пределами гелиосферы Антареса, «Богуслав» снова стал тем, чем был до прибытия в систему Антареса.

Межзвёздным зондом-сеятелем.

Пылинкой в бескрайнем океане звёзд.

Почти все его оставшиеся принтеры поглотили друг друга, расщепив ненужную больше массу в атомарную пыль, и остался только один из них – самый маленький. Он спрятался в теле межзвёздного зонда рядом с тщательно экранированным от всех видов излучения банком памяти, в котором безмятежно, не видя снов, спали тысячи оцифрованных человеческих разумов, и межзвёздный скиталец погрузился в долгий-предолгий сон, чтобы проснуться уже в лучах новой звезды.

Впереди у него был очень долгий путь.

Земля, 2400 год

Смерть Бетельгейзе была прекрасна. Звезда будто специально подгадала, – вспыхнула в земных небесах в новогоднюю ночь. Чёрное до этого небо окрасилось в пурпур, странный чужой свет затопил города и леса, горы и равнины, отразился в морях и реках. Зажглось, затрепетало, набирая размах, северное сияние, потекло от полюса к экватору, преодолевая широты одну за другой. Представление, подаренное Бетельгейзе, разом затмило все лазерные шоу и фейерверки, коими человечество встречало новый двадцать пятый век.

К вспышке сверхновой готовились несколько десятилетий, ждали, когда поток нейтрино, а за ним и фотонов, достигнет Земли. Люди до мельчайших подробностей знали, как это будет выглядеть, рассчитали возможные риски, построили точнейшие модели, визуализировали и описали. Десятки, если не сотни раз изобразили в книгах, картинах, гиперфильмах. Но знать и видеть собственными глазами – не одно и то же. Посмотреть самое грандиозное зрелище тысячелетия, – по крайней мере! – хотел, наверное, каждый из двенадцати миллиардов земного человечества. Южное полушарие почти опустело на эту ночь. Да и «почти» – единственно потому, что звезде предстояло пылать в небесах несколько месяцев, прежде чем исчезнуть окончательно.

Старик любоваться вспышкой сверхновой не захотел. Улёгся спать, не дождавшись Нового года, сто пятнадцатого в своей жизни, как только мировой информер оповестил, что нейтринный детектор зарегистрировал прохождение фронта. Пробормотал, включая гипносон-нейролептик:

– Вот ты меня и догнал, Зенон.

Его никто не услышал. В маленьком коттедже, что одиноким грибом вырос на опушке леса, некому было слушать разговоры старика, кроме киберсиделки. Да и ту он отключил.

Планетная система WASP-13, 2358 условно-стандартный год

Дарт Глобин, командор экспедиции освоения, начал нервничать полчаса назад. Именно тогда истекло предписанное инструкцией время переноса, но транспорт не прибыл. Ко всему прочему это был не рядовой грузовоз. Ради этого транспорта Глобин пять дней полз от орбиты Дианы до расположенных высоко над плоскостью эклиптики Врат в по-черепашьи медлительном каботажнике. Ну да, на самом быстроходном глиссере, имевшемся в наличии, – но от этого не легче.

С расстояния в миллиард километров Диана, четвёртая планета системы, выглядела ничем не примечательной звёздочкой. Да и солнце WASP-13 здесь было невелико. Зато Врата, сотканная из тончайшей металлокарбоновой паутины полусфера десятикилометрового диаметра, вблизи поражали воображение. Управляющий модуль с пристыкованными к нему кораблями казался игрушечным рядом с ней. Глобин видел Врата сотни раз, – да что там видел, собственными руками, можно сказать, строил! – но восхищаться не разучился. Вот и сейчас он стоял у панорамного иллюминатора причальной палубы, смотрел на гигантскую полусферу и ждал.

Собственно, это была не полу-, а цельная сфера. Просто вторую её половину не разглядеть, она в ста пятидесяти пяти парсеках отсюда, в Солнечной системе. Атомы активного ядра Врат находятся в квантовой суперпозиции. Изменение состояния тех, что в «правой» полусфере, ведёт к мгновенному изменению «левых», и не важно, как велико релятивистское расстояние между ними. На практике это означает, что для объекта, находящегося в фокусе Врат, вход в пространство высших размерностей и выход из него произойдут одновременно. Настоящая телепортация, без дураков. Правда, для живой материи недоступная, но это мелочи. Зато не надо скользить под зыбкой трёхмерной поверхностью 4-браны, то и дело выныривая, чтобы скорректировать накопленные ошибки. Терять на этом недели и месяцы. Дарт Глобин знал не понаслышке, что такое межзвёздные полёты. Строительство орбитальной станции, а затем Врат заняло двадцать пять лет, большой кусок его жизни. Но теперь пора взяться за освоение Дианы по-настоящему. На транспорте, который он сегодня встречал, прибывали семьдесят шесть тысяч колонистов, почти в шестьдесят раз больше людей, чем работает на всех станциях планетной системы вместе взятых. Уже должны прибыть!