Мария Соловьева - Сингулярность 1.0. Космос [сборник litres]

«А если им тоже снять шины? О чём я! С таким анамнезом да ещё только из комы – и снять шины? Но ведь отец с дедом… да и эти тоже вроде бы как… почти шевелятся ведь! Попытка не пытка!» И – Лина сняла с них шины с бинтами. Затянувшимся ранам не удивилась. Но вот на культях… на культях ощутимо выпукливались розовые наросты! Зажала рот, чтобы не закричать.

Стала тела массировать. Чуткие пальцы переломов не нащупали – срослись кости. Правильно шины сняла! Только хотела позвать деда, как вдруг аппаратура беспорядочно замигала, будто взбесилась, и – отключилась. Лина выдрала трубки и провода из тел, сорвала датчики. Хлестала по щекам, трясла… и – они стали очухиваться сразу все вместе, а она между ними скакала, от одного к другому, ошалелая.

Через неделю пациенты встали. Безногий Марат взгромоздился на грифы от штанги. Лина уже воспринимала происходящее как должное: здесь, в пузыре, чудесным образом восстанавливалось здоровье!

Местную… фауну? флору? – вслед за Линой стали называть «мозаикой». Забавная штука. Отодвигаешь в сторону – накатывают новые, обрываешь тонкие длинные ветки – отрастают гуще прежнего. Тропу вокруг корабля приходилось каждый день торить.

Стал «расти» и их корабль. Дед вовремя заметил, и они направили этот рост в полезную сторону: на латание дыр. Выставляли каркас, по которому пойдёт нарастание, и оболочка сама собою восстанавливалась. Зарастало и без их вмешательства – но тогда выходило пупырчато: восстановление шло не по плоскости, а по сфере. Что интуитивно понятно: структура пузыря тоже не плоская.

Преграда, в которую врезался грузовик, оказалась большой мозаиной. Но и обугленная, потерявшая прочность, она не желала сдаваться, еле убрали. Мужчины всё цокали над ней, то ли восхищаясь, то ли возмущаясь, чего-то там у них не сходилось, Лина не вникала особо. Зато она вникла в тему компьютера: вчистую, зараза, сломался, безвозвратно угробив информацию – это ж теперь придётся заново кинематику с динамикой сдавать! Но своё возмущение оставила при себе – как-то мелко на фоне общих потерь.

С едой было терпимо: тюбиков хватит ещё на полгода, да гречки в трюме полно. А вот с водой… запасов от силы на месяц.

Когда аварийно садились, пилоты видели много воды – целый океан. Но подходит ли она человеку? – вот в чём вопрос. И самых крепких на ту пору «инвалидов» – Борю и Олега, на двоих у них была одна Борина рука, зато ноги на месте – снарядили на поиски воды с заданием: принести образец. С собой дали контейнер для хранения опасных веществ.

Парни задание не просто выполнили, а перевыполнили. Добравшись до океана, мучимые нестерпимой жаждой, здраво рассудили: анализатора всё равно нет и не предвидится, так и так кому-то придётся стать первым испытателем «вероятной отравы». Почему не им? Тем более на вид, запах и ощупь вода была как вода. Сначала глотнул Олег. Честно выждали час – здоровье без изменений. И они вылакали каждый по литру. Вода оказалась пресной, вкусной.

С тех пор к океану курсировали регулярные «питьевые рейсы», обязательным атрибутом которых сделалось наполненное канистрами скрипучее изделие с колёсными парами из штанг, отдалённо напоминающее телегу. В качестве тягловой использовалась мужская сила. Поскольку тропа неуклонно исчезала, ориентировались, в основном, по большим мозаинам, вросшим в землю.

Притирка бывшей команды и нынешней прошла не без сложностей. Как-то, когда Лины не было поблизости (возилась в рубке с уборкой, отсекая непрошеные отростки), четверо покалеченных обступили двоих здоровых. В воздухе разлилось нехорошее напряжение.

– У нас к вам вопрос, – обратился Тимур к Сергею. Прошлый командир к настоящему. – Куда мы летели, откуда и зачем?

– Из Маури в Кроско. На погрузку! – сквозь зубы протянул Сергей. Подумалось, что бывшие права качают.

Планеты располагались недалеко друг от друга, транспортник преодолевал расстояние за четыре недели, если напрямик. Через подпространство быстрее, но использовать столь дорогой способ на простой перегон – недопустимая роскошь в их положении. Но не плакаться же о том.

– Хочешь сказать – пустые шли?

– Для семьи набросали мешки с гречкой. А так – да, пустые.

– Пустые – это если не считать кучи битого стекла, – подключился Кузьма Петрович. Ответ зятя ему не понравился: слишком сухо, а ребята переживают. – Да, те самые абстракции, что вы везли и не довезли, теперь это балласт, куда деть не знаем. Не думайте, остальной ваш груз доехал по адресу. Да, вот ещё что. Грузовоз после ремонта опробовать надо было. Командиру приноровиться к новому кораблю, мне навыки восстановить.

Астронавты переглянулись.

– Погрузиться можно было и в Маури. Остальное ваше… несерьёзно. Может, всё-таки скажете цель полёта? – допытывался Тимур.

– Да вас же, балбесов, перевозили! – высунулась из люка Лина с топором наперевес. Конечно же, она подслушивала. – В Кроско – наш семейный доктор, хорошая клиника! А в маурской больничке на вас нуль внимания! Безнадёжные больные, так и лежали бы десятилетиями!

– Даже так?! – вздёрнул брови Тимур. И улыбнулся. Умела эта пигалица… поднять настроение. Пигалица-то пигалица, но она – их врач, и неплохой, раз поставила на ноги. Уважали.

Напряжение ушло, астронавты расслабились. В её словах был сермяжный смысл: на Маури селились в основном «бездетные», семейные же предпочитали Кроско, и эти прослойки взаимно друг друга не переваривали, старались не пересекаться. «Бездетными» называли тех, кто предпочитал жить ради себя любимого, не обременяя свою бесценную личность родственными узами или тем более родами. Воспитанные в интернатах, они считали правильным и всех детей там воспитывать. А для воспроизводства населения сдавали семенной материал.

– Я правильно понимаю – из Маури в Кроско вы двинули напрямик?

– Конечно, – пожал плечами Сергей. – По кратчайшему пути.

– Не пойму. Как вы, такие умные, опытные – и решились лететь через Бермудову Яму?

– Через что? – оторопел дед. Он и прокладывал тот маршрут.

– Здешний фольклор. В этой области нередки аварии. Местные эту Яму за парсек облетают.

Дед покраснел до ушей.

– Дык это… Официально-то информации не было!

– Не нашли ничего потому что. А искали. Учёные приезжали, военные… чем только ни просвечивали! Чисто, сказали. Но местные всё равно сюда ни ногой.

– Мы ж не местные… и нас торопили освободить стоянку. – Сергей тоже заметно расстроился. Оправдывайся, не оправдывайся, а вина за аварию – на нём.

– Зато, – из люка высунулась всклокоченная голова, – теперь все в сознании! И руки-ноги растут!

Да, руки-ноги отрастали со скоростью, не поддающейся осмыслению, – за месяц вымахали вполовину от прежних, позволив «инвалидам» жить и работать наравне со здоровыми. А здоровые привыкли к необычному виду «отрастающих» и воспринимали их равными.