Александр Шелухин - Звёздный янтарь [litres самиздат]

Дробышев по-быстро оглядел машинку, после чего аккуратно поставил на стол. И деланно-обыденным голосом, в котором все-таки проскользнули довольные нотки, сказал:

– Ну что сказать… Твоя правда, Дима. Это, действительно, муляж главного приза столичной эко-лотереи. Вернется Василий – вручишь торжественно. И я от имени полиции Региона, и от себя лично тоже поздравлю счастливчика…

Дробышев перешел к осмотру перстня с запечатанным в прозрачный пластик долгоносиком – единственной оставленной мной при себе вещи не-хомо происхождения. Конфискует или нет? У меня участилось сердцебиение, но, увы, не было на мне "одеяния Фуаф-фо", чтобы пустить в кровь транквилизатор. И маски-капюшона на морде не было, чтобы скрыть эмоции. Так что пришлось обходиться своими силами – сделать вид, что мне все по фигу. Как, врочем, и полагается поступать в трудных ситуациях Властителю, тем более – Капитану звездолета.

К моей великой радости перстенек – дар Зефирки за Имянаречение – совершенно не заинтересовал Дробышева. Полицейский лишь предположил, что я и Вася, наверное, скупили все кустарные поделки на барахолке рядом с "Черным Клыком". И кивнув на Васин мешок с сувенирами для "телочек", спросил:

– Сам покупал, или у Василия позаимствовал?

– Позаимствовал, только ему не говорите… Уж очень мне жучок понравился, а у него там много еще такого добра, – подыграл я.

Так-то я мог сказать, что купил "бижу" на барахолке сам, за свои кровные. Но полицейский мог прицепиться: где, когда, у кого, почем? А Вася при всем желании не вспомнит где и чего купил. Друг, как я понял, просто сметал самые дешевые сувениры с прилавков. Чем, ясен пень, сыскал у продавцов безмерное уважение. Наверное, ларечники на радостях пятками крестились, благодаря Бога, который послал такого лошару скупать залежалые безделушки.

Прекрасная осведомленность Дробышева о содержимом нашего с Васей багажа сказала мне многое. Можно было смело ставить цент против миллиона на то, что как мои, так и Васины пожитки были перелопачены раз на десять. Это как минимум. И наша камера в Миграционном Коллекторе, уверен, обыскана на семь кругов со всем возможным прилежанием. Впрочем, как и места общего пользования этой почтенной организации: душевая, туалет, столовка. И, конечно же, как только мы покинем жилище Степана Данилыча, тут тоже все перевернут вверх дном в поисках наших с Васей заначек. И землю на сто метров вокруг хибары стопудово прозондируют. Дробышев обязательно проверит, не прикопали мы где-нибудь поблизости что-нибудь интересное. Типа артефактов Запупайя или же, чем черт не шутит, супероружия Чужих. Да и вопрос с набитым Звездным Янтарем Хранилищем купца Зинтбатт-арро остается открытым. Никто – ни Захаров, ни Беклемишев, ни тем более такой битый волк как Дробышев, не верили мне и Васе, что несметные эти сокровища – пустышка, фикция.

Впрочем, массовость поисков маловероятна. На наше с Васей счастье комиссар полиции Региона ведет какую-то свою игру. И потому за его спиной не стоят сплоченными рядами констэбли и сержанты. Посвященных в "дело" помощников у Дробышева, как я понял, раз-два, и обчелся: господин лейтенант с племянницей. А на текущий момент толку с обоих, сами понимаете, ноль. Беклемишев ранен в ногу. У Анны – "лубофф" с одним из главных подозреваемых и по непонятной причине до сих пор стоящие дыбом волосы. Так что, повторюсь, насчет скурпулезного зондирования окрестностей на предмет клада я, пожалуй, загнул. Но хибару Данилыча эти двое копов и девчонка гренадерских статей, уверен, обыщут со всем тщанием. Тут, кстати, и у Кожаного Урода может тайничок иметься с более ценными вещами, чем телемагазинное барахло ( жаль, забыл я спросить, на кой вообще весь этот хлам ему понадобился) в "кубле" под полом хибары. Вдруг Кожаный не успел второпях забрать что-то реально ценное?

Тем временем Дробышев закончил осматривать перстень с долгоносиком. Пристально поглядел на меня, и лишь после положил передо мной на стол Зефиркин Дар. Представляете, как тяжело мне делать вид, что мне вообще пофигу на этот кусочек пластика с запаянным жучком внутри? Типа, заберут эту безделушку – ну и хрен с ней. Стибрю из Васиного мешка с сувенирами еще какую-нибудь фигню наподобие…

С каменной мордой лица я вернул перстенек на палец. И, как ни в чем ни бывало, принялся наворачивать большой ложкой недоеденную мной диноговядину. Я прилагал неимоверные усилия, чтобы господину полицейскому комиссару чисто как стороннему наблюдателю именно так казалось.

Дробышев не прекращал буравить меня глазами, одновременно прощупывая швы моего безразмерного плаща холеными пальцами.

Моя донельзя "прокачанная" на опасность чуйка уже верещала что есть мочи. Уверен, будь я сейчас в экзоскелете с АЗ в пряжке, у меня в животе наморозился ледяной ком размером с Васин кулак…

Видимо, пораженный моей Властительской невозмутимостью, Дробышев, коротко матюкнулся и отвел-таки взгляд. У-фф! У меня отлегло от "кровяного насоса", но предательский ручеек холодного пота все-таки заструился по спине. Господин комиссар небрежно бросил безразмерный плащ на стол, прямо на Васин приз и смартфон Анны. Я подумал, что сейчас он возьмется исследовать даренные Кожаным Уродом баскетболистские говнотопы. Заглянет под стельки, понюхает… Но нет! Недобро сверкнув глазами, Дробышев вылез из-за стола и чуть ли не бегом выскочил из хибары. Надо ли говорить, что ничего хорошего мне и Васе такой мерлезонский балет в исполнении важного полицейского Босса не сулил?..

Через распахнутую настежь дверь до меня донесся суровый голос комиссара:

– Антон Петрович, ты подлечился? Нет? Ну тогда и не торопись… А вот Василия я попрошу вернуться в бунгало… Нет – одному. Ты, д о ч а погуляй пока, заодно посторожи, мало ли кто по болотам шарится… Когда надо будет, я вас позову.

ГЛАВА 3. Разговор по душам.

Доча?! Ох-ре-неть! Хорошо, что никто не видел, как у одного Тайного Властителя и Капитана Межзвездной Ладьи, который и ухом не поведет, если небо упадет на землю, сделались глаза по полтиннику. "Доча!" Аня – дочь Дробышева! И, походу, господин полицейский комиссар в дочери души на чает: последняя фраза была сказана с неподдельной отцовской любовью. Хотя двухметровая "доча" – вот бы кому в римейке "Рыжей Сони" сняться! – явно не папашу уродилось. А не в отца – значит в мать такая здоровенная. А годами еще и растолстеет. Теперь понятны опасения Беклемишева насчет страшного возмездия со стороны мамочки Анны в случае чего. Двухметровая женщина бальзаковского возраста кубической фактуры может наворотить дел. Причем голыми руками, даже не используя подручную кухонную утварь, как я уже не раз говорил.