Арина Тимофеева - Экспедиция

Все стихло. Чувствовалось, что меня оглушили. До моих ушей не долетало ни звука. Мысль о том, что нужно остановить «Воробья», пробудила мой мозг от шока и потрясения.

– Принимаю управление, – проговорила я в микрофон, сообщая об этом Троцкому. Он в ответ лишь тихо произнес: «Хорошо».

Кое-как мои глаза привыкли к темноте космоса. Другой стороны космоса. Пока я осуществляла торможение «Celeritas», Максим Васильевич проводил диагностику всех систем. Мы не разговаривали, так сильно устали. Конечно, нас готовили к перегрузкам, к тому, что мы не сможем даже поспать и восстановить силы в зеркальной вселенной, но мы – все-таки люди, которым не чужды страх, усталость, волнение, поэтому, чтобы не расслабиться и не забыться на орбите Глории, Максим и я принялись рассматривать планету-двойник.

Во-первых, мне сразу бросилось в глаза, что пространство вокруг тела чистое, без намека на пребывание человека в космосе. Нам еще на Земле рассказывали: зеркальная вселенная – отчасти отражение нашей вселенной, но путь, по которому пойдет развитие человечества, может отличаться от земного. И вот сейчас передо мной планета, очень похожая на родную: вроде бы наблюдается атмосфера, такая прозрачная, так сильно непохожая на нашу, отравленную газами, веществами, присутствует то же расположение материков, есть Луна – или Противолуна, если уж выражаться терминами, но совершенно нет космических станций или хотя бы спутников.

Во-вторых, из-за того, что мы зафиксировались на неосвещенной стороне планеты, то я могла наблюдать только темные куски суши и еще темней участки океанов и морей.

– Что же это такое? – озвучил вслух мои мысли тоже пораженный видом Троцкий.

– Я не знаю, видимо люди здесь идут не по тому пути, как развивались мы. Если они вообще существовали на Глории.

На самом деле, мне стало страшно. Нет, не из-за того, что мы тут одни, хотя, конечно, это немного меня волновало. А из-за необъяснимости всего. Безусловно наши ученые-астрофизики, биологи и остальные сойдут с ума, думая только о различных экспериментах и о возможной колонизации Противоземли. Но смогут ли они прочувствовать все бушующие внутри нас эмоции? Страх, отчаяние, грусть? Увиденная другая Земля еще надолго останется у нас в памяти, и вряд ли мы сможем когда-нибудь забыть о ней.

– Я совсем не думал, что мы станем свидетелями такого, – произнес Максим, взяв в руки небольшой дисплей, чтобы сфотографировать планету-двойник.

– Согласна с тобой. Я ожидала увидеть, наоборот, очень развитую цивилизацию. Огромные космические станции, новые корабли или что-то в этом роде, – ответила я на замечание бортинженера. – Снимки готовы?

– Да, Венера Александровна, все есть. Черт возьми, если наш обратный полет пройдет нормально и без потрясений, я женюсь на Майе! – воскликнул он, убирая блокнот, в котором мы делали записи показателей зеркальной вселенной.

– Давно пора, – улыбка появилась на моем лице.

Троцкий ухмыльнулся и отрапортовал:

– «Celeritas» в нужной точке, капитан!

В последний раз оглядев планету Глория, такую пустую, странную и пугающую, я положила руку на тумблер для подачи тахионной энергии и произнесла:

– Летим домой.

«МАИК» – «Международное агентство по исследованию космоса», основанное в связи с сотрудничеством некоторых стран (России, США, Германии, Великобритании и других).

«Орел» – неофициальное название МКС-2. Экипаж под командованием Звездной В. А. придумал такое наименование кораблю из-за специфической формы его строения, напоминающей огромную птицу.

«Celeritas» – с лат. «скорость» – ракета-носитель, разработанная российскими и американскими конструкторами. Экипаж дал ему менее пафосное название – «Воробей». Прототипом данного аппарата служил макет, собранный отцом Звездной В.А.