Анастасия Вихарева - Семиречинская академия: наследство бабки Авдотьи

– Я знаю, что у моей сестренки талант, – похвалил Кирилл.

– И вас тебя поздравляю! – ответила Светлана, радуясь за Славика. – Может, теперь бабушка Агафья научит меня кружева плести и лентами вышивать?

– Свет, тебе надо учиться. Ты должна нагнать своих сверстников, – строго внушил Кирилл.

У него камень с души упал: для блаженной отстраненности у Славки была причина. А еще не могло не радовать то, как он относился к Штернам. Это была победа – полная и бесповоротная. Все его подопечные выздоровели и нашли себя в жизни, почувствовав под ногой твердую опору. Оставалось только Светлану поставить на ноги. Глядя на нее, он не сомневался: от поклонников у нее отбоя не будет, лишь бы она не зациклилась на нем.

Но, похоже, стимул ей был нужен. Очевидно, она старалась заработать деньги, чтобы не стать бременем матери и тете Вере. За все это время он не увидел ее с учебником.

– Ну, все переженились! Остались ты да я, тетя Вера. Когда уж ты с дядей Матвеем сойдешься? Только не говори мне, что вы таком не встречаетесь. Как школьники, ей богу, – усмехнулся он.

– Не раньше, чем ты у нас женишься, – парировала тетя Вера.

– Я, возможно, скоро тоже женюсь. Не хочу вас радовать раньше времени, но я, кажется, влюбился в одну абитуриентку. Очень красивая и веселая девушка, – признался Кирилл. И сразу почувствовал, как Светлана облилась кровью. – Мы пока не встречались, и она вообще о моем существовании не знает, да и увидимся мы не скоро, они только весной вернуться в академгородок, но уж я не упущу свой шанс. Правда, мне сказали, что у нее поклонник появился… – смягчил он удар, сделав скорбное лицо. – Свет, а ты чего не ешь?

– Что-то не хочется, – выдавила Светлана, вставая из-за стола и бегом спустившись к реке. Тетя Вера и Славик смотрели на него осуждающе.

Кирилл спустился к реке, присел рядом со Светой. По лицу ее катились слезы, и она пыталась их скрыть, споласкивая лицо водой.

– Света, девушку я могу бросить, и мы, возможно, никогда с этой девушкой не увидимся. А со своей сестричкой я всегда буду рядом, я всегда ее буду оберегать, и я всегда буду на ее стороне, чтобы с тобой ни случилось. Ты мне веришь?

Светлана кивнула.

– Ты ее любишь? – тихо спросила она.

– Не знаю, наверное, – Кирилл пожал плечами. – Я все время о ней думаю. Она очень хорошая, в нашу академию плохих людей не берут. Вы обязательно подружитесь. Когда ты туда поступишь, там буду я, твой брат, и, возможно, она – твоя сестренка, и много парней, которые будут мечтать, чтобы ты на них посмотрела. Очень много. Я ничего не могу рассказать тебе сейчас, но там другой мир, где много-много людей, которые никогда не причинят тебе зла. Свет, ты должна постараться, очень-очень, чтобы я мог быть с тобой рядом.

– Это не из-за того, что я… что мне… – она всхлипнула.

– Глупенькая, иди сюда, – Кирилл притянул девушку и крепко обнял. – Моя сестренка для меня всегда будет лучше всех, в отличии от девушки, которую я могу однажды возненавидеть. Я за тебя любому голову оторву, уж поверь мне. И тетя Вера, и мама, и Александр с Мирославой, и Славка… Мы все тебя очень любим. Мы же твоя семья, твои близкие.

Кирилл уловил, как чувства девушки смешались. В душе ее шла борьба. Для нее долгие годы близкие были насильниками и мучителями, и ей было проще принять его как мужчину-защитника, а не брата. Но она ему верила, верила безоговорочно, и сейчас взвешивала, остаться ли девушкой, которая ему не нужна, или принять его в сердце как брата, которым она всегда будет рядом. Пока она жила в их семье, она многому научилась, многое поняла, хоть и не до конца, многое примерила на себя. Где-то в глубине души ее жил страх, что все закончится, как только в доме поймут, что она не его девушка, что она не нужна ему. Именно от этого страха Кирилл пытался ее сейчас избавить.

– Пойдем за стол, ты не поела ничего, – он потянул ее за собой.

Поздно вечером Кирилл вылез из палатки на воздух. И незаметно подошел тете Вере и Светлане. Они сидели на обрыве, застыв темными силуэтами на фоне ночного неба, освещенные луной.

Светлана плакала, шумно втягивая ночной воздух носом.

– Тетя Вера, зачем он так? – голос Светланы дрожал, в нем было столько обиды, что он невольно почувствовал себя виноватым.

– Как? – мягко спросила тетя Вера.

– Но я же люблю его! Я не виновата, что со мной случилось все это.

– И он любит тебя. Разве бы он стал спасать тебя, если бы не любил? Он любит тебя, как брат. И я тебя люблю, как мама. Ты можешь даже звать меня мама Вера, или просто мама. Меня никогда никто не называл мамой, а я только об этом и мечтаю с тех пор, как узнала, что у меня не будет детей. И я тебя нашла. Прости, что не пришла за тобой раньше. Я не знала, что ты есть и тебе так плохо, – тетя Вера тоже плакала, обняв Светлану крепко-крепко.

– И ты меня не бросишь?

– Никогда! Что ты такое говоришь?! Ты же моя дочка!

– А он теперь мой брат?

– Самый настоящий!

– Но ведь это неправда…

– Правда. Мы сами делаем правду истиной.

– Мама Вера, я тебя так люблю! Я так боюсь, я так боюсь, что однажды проснусь, а ничего этого нет, ни тебя, ни тети Ани, ни Кирилла, а я в той страшной комнате, которая мне снится. Я боюсь, я очень боюсь.

– Ничего не бойся, я всегда буду рядом, даже после смерти. Я не смогу оставить свою девочку. Как подумаю, что тебе пришлось пережить, у меня волосы встают дыбом. Такое и взрослый-то не выдержал бы. Ты такая сильная, такая храбрая и красивая! Ну вылитая я. Не плачь!

– Тетя Вера… Мама Вера, а вы почему плачете?

– От счастья девочка, от счастья!

Кирилл развернулся и незаметно вернулся в палатку. Тетя Вера была самая мудрая женщина на свете. Она все поняла и, как всегда, приняла удар на себя. Светка была в надежных руках. Горечь в его душе еще оставалась, но со своей проблемой он разобрался.

Нет, тетку Верку надо выдать замуж! Тогда у Светки еще и отец появиться. Настоящий. Тот, который сможет ее поддержать. Она должна понять, что люди – не звери, а семья – где тебя ждут и любят, что бы с тобой ни случилось.

Кирилл засыпал он с мечтой о высоких Марсианских горах и самых красивых пещерах, вспоминая пейзажи, заснятые марсоходами. Даже не верилось, что он увидит это все своими глазами. До полета на Марс осталось всего десять дней. И уже во сне перед ним поплыли картинки со знакомыми лицами ребят, которые стали его семьей: зелененькие, дины и все остальные, и их общежитие, из которого они могли шагнуть прямо в чашу с долиной, по которой гордо вышагивали динозавры. На какое-то мгновение перед ним встало лицо Авдотьи Захаровны, делающей строгое внушение, и Гоблина в образе профессора Муравина Даниила Ивановича в строгом костюме с указкой в руке. Кирилл улыбнулся во сне. Он стерпел бы от них любое наказание, но вроде не за что. Как же он соскучился по всем по ним. Еще две недели, и он снова увидит их всех. На душе стало светло и радостно.