Вероника Черняховская - Лебединая песня

Двойняшки тревожно прислушивались к речи на всеобщем вокруг. Брат с сестрой вертелись на выделенном для них одном кресле, стараясь уловить малейшую крупицу информации. Гранд Принцесса отстраненно наблюдала, как кивала своим мыслям Диана, и как шевелятся губы Валя в попытке вспомнить неизвестные термины. Наконец тревожные разговоры вокруг начали потихоньку затихать. Паники не было, но эта странная неизвестность тишины, которую она чувствовала каждой клеткой своего тела, заставляла ее быть всё время настороже. Они сочли появление Гранд Принцессы признаком близкого спасения; у нее всегда был план. Эвакуация назначена через три дня, если Вран не сумеет за это время подавить мятеж, начавшийся с демонстрации шлядовцев. Шлядевцев, вооруженных передовым оружием Альянса, судя по донесениям, часть которых ей позволили прослушать.

Аймат села на подлокотник кресла, рассеянно изучая небогатую мимику детей. Они не заснут: за внешним спокойствием читалась явная для неё активная мыслительная деятельность. Оба анализировали ситуацию по имеющимся у них крупицам данных. Судя по каменно отстраненным физиономиям «прогноз погоды» был, на их взгляд, неутешительным. Она была склонна с этим согласиться, – и Гранд Принцесса тихо запела им родезийскую колыбельную, как в детстве, сдержанно улыбаясь, смотрящим на нее людям в приемном зале генконсульства. Аймат знала, что дети на выработанном в детстве инстинкте, заснут. Дукай всегда несли надежду окружающим. Это тоже была их работа:

– Ястреб, птица гордая,

Смелый, может, твоя песня ему желанна,

Гордый ястреб, что к сыну моему слетел,

Военную песню ему запел, – Гранд Принцесса подумала о своем брате, застрявшем в немертвом состоянии и ждущим ее возвращения для продолжения лечения. Не такой доли она желала своему сыну. При всем уважении к канону, Гранд Принцесса никогда не верила в судьбу, – она набросила свое светлое пальто на прижавшихся друг к другу детей, сплевших конечности в единое целое. Диана внимательно смотрела, как мать отступила обратно во тьму, чтобы раздать указания об обороне посольства.

“А прах мой разлетится,

И не было меня”.

В пауке вирусно распространилась запись, на которой гипана Марецкая обращалась к своей интеллектуальной аудитории впервые с чем-то напоминавшим просьбу:

– Дорогие, как вы знаете, на Стане сегодня пропала связь. Идут ожесточенные бои. Скажите, кто-то сейчас проводит эвакуацию? Нужно вывезти двух детей. Они находятся на окраине конфликта. На территории генконсульства Альянса. Отзовитесь, кто может дать контакт, – комментарии записи опережали репосты. При этом для самой гипаны оказались удивительным количество ядовитых обвинений в мошенничестве, поэтому запись пришлось переделать из первоначального текста на всеобщем в видеообращение, чтобы добавить “достоверности” для недоверчивой вранской публике. Она даже уже раздумывала прицепить логотип “Шляд”, чтобы добавить веса публикации впервые за свое многолетнее замужество. Гипана Марецкая так и не решилась сказать, что дети в зоне боевых действий – звезды спорта, ее внуки, носящие фамилию Моро.

– Повстань, кохана, повстань,– нежный шёпот будто бы отгораживал Диану от гудящего и стонущего мира. Оглушительный грохот, лопнувших стен, падающий потолок. Мир взорвался, обрушившись прямо на нее. Волна горячего воздуха унесла остатки кислорода. Темно, тяжело, горячо и очень душно, – девочка снова потеряла сознание.

Она попробовала сдвинуть закрывший её кусок стены: раздался треск. По лицу текло что-то тёплое и мокрое, руки скользили, – камень начал накаляться. Температура быстро повышалась, воздуха становилось все меньше, – Диана снова отключилась, игнорируя голос в Архитекторе разума. Все тело начало колоть короткими стимулирующими импульсами, пытаясь привести ее в чувство. Запах металла усиливался, – брат, контакт в случае необходимости, начал получать данные о ее критическом состоянии.

– Диана, слышишь? Ты ничего не можешь видеть. Темно, но ты будешь слышать, – знакомый женский голос требовательно продолжал звать ее. Голова болела, и все путалось. – Начни копирование, сейчас же. Прошу тебя, милая, раскинь Архитектор разума. Ты – сильная, ну же! Иначе все бессмысленно, – девочка скорее подчиняясь привычке, раскинула сеть, не слыша ответного сигнала. Ее контакт не отвечал.

– Дурочка, давай, настойчивее. Заставь его! – голос в темноте продолжал требовать. Ей начали мерещиться синие спирали, вращающиеся в темноте в определенном ритме. В какой-то момент они красиво разлетались разноцветными фейерверками, подчиняясь чему-то за пределами ее сознания. – Сейчас!

Диана провалилась в темноту, теряя остатки ориентации в пространстве. Девочка с облегчением подумала: “Какое счастье, что у мамы остался запасной ребенок”. Она становилась все легче и тоньше, плавясь и сливаясь с синим пламенем, которым запылал Архитектор разума, приняв сигнал.

Обломки стен не хотели двигаться: она уже содрала всю кожу – руки совсем не привыкли к такому. Кисти отнимались, пот градом стекал по лицу, – Диана уже жалела, что так мало сделала жимов штанги от груди, а воздуха становилось всё меньше. Стены домиком сложились прямо на неё, а теперь надо было выползти, не обрушив эту хрупкую конструкцию. Обломки быстро нагревались, воздух горел, – девочка начала вдыхать меньше и выдыхать дольше.

В какой-то момент она снова отключилась: легкие сдавило горячим воздухом. Её выволокли из-под обломков. Вокруг стоял черный дым, треск пламени, горло раздирало, глаза ничего не видели. Она упала три раза, каждый раз ее поднимал тот солдат, который разобрал завалы над ней, ориентируюсь на сигнал Архитектора разума. Он тащил её к окну, она закашлялась, споткнулась и с размаха упала на пол – Диана слышала, как пламя подтачивает стены, подбираясь все ближе и ближе к ним. Старая застройка стонала, нехотя отдавая новые метры себя пламени. Солдат резко поднял ее и побежал к окну: дышать стало совсем нечем.

«Как я ненавижу огонь! Мне комфортно только на льду, а на суше, я, как корова!», – мелькнула непрошенная мысль.

Архитектор разума мигнул синим пламенем, и она увидела, как сгорает в нем, проваливаясь глубже.

Что такое лёд? Почему он принадлежит зиме? Зима – это смерть природы, а вода – её жизнь. Лёд – совсем не похож на воду. Неужели он – это замерзшая вода? Вода дарит людям жизнь, она ласкова. Нет. Она бушует, а лед всегда спокоен и закрыт, но этот покой опасен, – так больно, что спина до сих пор слегка побаливает на приземлениях.

Свет в коридоре приглушен, почти зловеще, но это же не выведет ее из равновесия. Резкий вдох, но долгий выдох. Огни прожекторов слепят глаза, а арена забита до отказа. Зрители недовольны оценкой предыдущей фигуристки. Она их соотечественница и фаворитка. Становится слегка жаль, что внутри не было слышно её суммы баллов, – Диана вкладывает чехлы в руки кого-то, кого не видит и выдавливает мученическую улыбку. Плотно стиснутые челюсти невозможно разомкнуть. В ее голове бьется одна мысль: “ Когда же”! – спортсменку опалило жаром извне матрицы копирования данных.