Натали Р. - Враг моего врага. Том 3

Ну и наказание же этот Шварц!

– Что ты сотворил с кораблем?

– Я его вообще не трогал, вот те крест! – поклялся Шварц. – К пульту даже не прикасался. Это все пилоты и инженеры.

Нет, с ним решительно невозможно серьезно разговаривать! Йозеф отвернулся от ветра и от Шварца заодно, пряча нос в меховой воротник.

– Да ты не волнуйся, Гржельчик, все хорошо. У «Ийона» новый ГС-привод. Импортный. Сейчас его переподключают и тестируют.

– А старый, родной, куда делся?

– Выкинули на фиг. Мешался, понимаешь.

Йозеф заскрежетал зубами.

– Гржельчик, не психуй, тебе вредно. Или полезно? Тогда хрен с тобой, психуй.

– Ты можешь нормально сказать, что случилось с ГС-приводом? – прорычал Йозеф.

– Я и говорю нормально: выбросили. Честное слово! Кто хошь подтвердит.

Ну что ты будешь делать!

– Мать твою, Гржельчик! Когда в нас попали, и ГС-переход вразнос пошел, привод пришлось сбросить. И не только его, иначе из дыры ни в жисть не выбрались бы.

Йозеф оцепенел. Встал, как вкопанный, даже о ветре забыл.

– Блин, я так и знал, – раздраженно проговорил Шварц. – Только в обморок не падай, хорошо?

– Так это был «Ийон»? – выдавил Гржельчик. – Тот крейсер, по которому Ен Пиран ударил у Мересань?

Он читал сводки новостей и обращение Салимы к Совету координаторов, выложенное в сети. Но название крейсера там не упоминалось. Он думал, тот крейсер погиб. А как же иначе? Он и предположить не мог, что…

– Господи! Как вы выкарабкались?

– С молитвами и матом, – буркнул Шварц. – Если интересует, за пультом были старпом Ассасин и мальчишка Принц. Обоим по ордену, документы на утверждении. Мальчишка получает старшего лейтенанта. Мать уже изворчалась, что я балую пацана наградами, но деваться некуда, подпишет.

– Что еще за Ассасин? – Йозеф не припоминал такого пилота. Новичок? И сразу – в старпомы?

– Я тебя с ним непременно познакомлю, – пообещал Шварц.

– А Бабай что? Почему не он второй пилот?

– Бабаев погиб.

Вот так раз! Что же Федотыч, когда навещал его, не сказал? Пожалел выздоравливающего? Не хотел, чтобы он мучился лишними переживаниями? Или это случилось совсем недавно?

– Камалетдинов в больнице, если ты вдруг о нем подумал, – добавил Шварц. – Надеюсь, он вернется на «Ийон Тихий». Но это будет не слишком скоро.

– А Федотыч?

– Федотов ушел вторым на новый крейсер, – ровным тоном ответил Шварц. – «Алексей Смирнов» проходит последние тесты перед тем, как покинуть верфь.

Первый крейсер получил имя реального человека. Человека, посмертно ставшего легендой. Чьи еще имена дадут названия новым кораблям? Лучше не загадывать.

Не слишком логичный поступок – сбежать на другой корабль, когда на своем пилотов не хватает. Но Хайнрих об этом не жалел и Гржельчику жалеть не даст. Ушел и ушел, скатертью дорога. Не тот человек, которым надо дорожить, без него спокойнее. Если он подставит какой-нибудь крейсер, пусть это будет не «Ийон».

Говорить об этом Гржельчику не хотелось. Они с Федотовым были в добрых отношениях; возможно, капитан многое ему прощал, что раз за разом убеждало этого безбашенного типа в безнаказанности. Дело сделано, Федотова на «Ийоне Тихом» нет. Не засобирается обратно – Хайнрих будет молчать о записи, которая лишила его доверия. Пусть они с Гржельчиком остаются приятелями.

– Можно было бы, конечно, назначить старпомом Принца, – перевел он разговор с персоны Федотова. – Мальчик вполне потянул бы, мать его явно недооценивает. Но тут подвернулся Ассасин…

Поднявшись по трапу, Шварц вдавил кнопку шлюза.

– Надеюсь, этот хмырь на посту, а не с бабой и не с гитарой, – оптимистично пробормотал он и пропустил Гржельчика вперед.

Иоанн Фердинанд торчал в рубке, лениво наигрывая мелодию в миноре. В кресле у выключенного голографического подиума расположилась Мария, баюкая малыша. Прикрыв глаза, мересанка слушала музыку. Иоанн играл прекрасно, жаль, что гитару было слышно только через гарнитуру. Найти имрань ему так и не удалось.

За пультом в пилотском кресле сидел ребенок, которого нынче звали Томас. К младенцам Иоанн Фердинанд был равнодушен – что интересного в этих кусочках плоти, даже разговаривать не умеющих? Подрастут, тогда посмотрим. Семилетняя Фелиция жалась то к Марии, то к Веронике, побаиваясь странного дядьки, который объявил себя ее отцом. А четырехлетний Томас принял нового папу сразу, с удивившим Иоанна Фердинанда энтузиазмом. Мальчонка шебутной, глаз да глаз за таким; тем не менее он быстро угнездился в его сердце. В рубке ему ужасно нравилось, он упоенно нажимал кнопки и дергал рычажки на предусмотрительно отключенном пульте. Под попу юному пилоту была подложена подушка, чтобы он мог дотянуться до управления.

Аддарекх, слушая музыку, обозревал экраны. На часть секторов вместо внешнего обзора шло изображение с телекамер внутри корабля. Вот техники копошатся с ГС-приводом, а вон старший интендант инспектирует новый складской блок… Периодически внимание шитанн отвлекалось от экранов и обращалось на мальчонку.

– Думал ли этот пацаненок еще каких-нибудь полгода назад, что будет играться с пультом настоящего крейсера? – посмеиваясь, промолвил он.

Иоанн Фердинанд хмыкнул:

– Веришь, я и сам полгода назад об этаком не думал. Обалденная игрушка для тех, кто разбирается.

Счастливый ребенок, закручивающий воображаемый вираж, совершенно выпав из реальности, был в новой футболке, шортах и сандаликах. Иоанн Фердинанд открыл для себя такую вещь, как кредит. Для кавалеров орденов – льготная процентная ставка во время войны. Чем дальше, тем больше ему нравилось служить в земном флоте. Дома, свались на шею высокородному, но небогатому капитану три бабы и четверо детей, он годами выбирался бы из нищеты. Это на старой, благополучной Мересань, что уж говорить о теперешней заднице! Он решил, что снимет для Вероники квартиру в Ебурге, недалеко от интерната, куда – как он надеялся – поступит Теодора. Будут рядом, помогут друг другу при случае, авось не перегрызутся. Веронике он оставит малышей и девчонку Фелицию. Ну и что же, что она еще не пробовала себя в роли матери? Надо ведь когда-то начинать. Теодора будет заглядывать, подстрахует, если что. Для связи он купил им мобильники. Большая семья – большие расходы. Тем не менее, подсчитав свое жалованье, он полагал, что вернет кредит через год.

Фархад Гасан занимался делом – ползал по полу, проверяя нижние сектора экрана. «Ты стажер? – сказал ему Иоанн Фердинанд. – Вот и стажируйся». Федотыч, любитель шпынять молодежь, уволился, и Джинн надеялся на передышку, но не тут-то было: старпом взялся следить, чтобы юноша не пребывал в праздности. «Доживешь до моих лет, тогда и будешь наслаждаться досугом». Порой Гасану начинало казаться, что он не доживет. Пожаловаться Шварцу? Бессмысленно, у адмирала разговор короткий: «Хочешь, чтобы я подписал тебе практику? Тогда служи как следует. А служба твоя заключается в том, чтобы четко выполнять распоряжения старшего по пилотской бригаде». Служба под началом мересанца была нелегка, синие молодых вообще за людей не считают. Гасан завидовал Принцу, которого старпом не гонял туда-сюда, будто мальчика, и разговаривал уважительно, как с равным. Почему Принцу так везет? Неужели банально из-за того, что он принц?