Натали Р. - Враг моего врага. Том 3

Он решил держать Василису под приглядом. Взять ее с собой на совместную операцию против Гъде. У Рая не оставлять – а то, чего доброго, задерется с земным крейсером, дрейфующим в системе, мало ли какие у нее отношения с его капитаном. Что земляне могут предпринять в ответ на такой инцидент, лучше даже не думать, особенно на ночь.

Честно говоря, претензий к Василисе по делу у него не было. Язык выучила, линкор к рейду подготовила – он лично проверил, полный порядок. Положа руку на сердце – лучше, чем у Ххнна на «Всполохе». Команда по струнке ходит, чего отродясь на райских кораблях не бывало, но жалоб от экипажа нет. Все вроде путем. Однако, как говаривал Гржельчик, береженого Бог бережет. Пусть будет перед глазами.

Гржельчик, вот что его смущало. Поссорься она с любым другим капитаном, он бы воспринял это гораздо спокойнее. Ну, выстрелила, подумаешь. Разве он сам никогда не мечтал выстрелить в земной крейсер? Но Гржельчик, в его понимании, и врагом-то был достойным, а теперь, с заключением союза, он и вовсе перестал стесняться дружеских чувств. Ну чем ей Гржельчик мог не угодить? Отличный мужик. За Гржельчика было обидно.

Что с ним там, как он? Последний раз Мрланк видел его семь месяцев назад. Он знал, что по Гржельчику пришелся удар темной силы. Ххнн встречался с ним; по его словам, Гржельчик был настолько болен, что его кровь пахла близкой смертью. Потом Шварц рассказал, что за Гржельчика бьются церковники, пытаются вырвать его у тьмы. Впервые Мрланк искренне пожелал попам успеха. Тогда, еще в прошлой жизни, Гржельчик вытаскивал его из депрессии, заново прививал вкус к бытию. Теперь он был бы рад помочь ему, но не понимал, как. Только надеялся, что попы знают свое дело. Если легенды не врут, типы это ушлые и упрямые.

В точке сбора уже висело три земных крейсера, и среди них – «Ийон Тихий». Мрланк тут же прислал ему вызов в надежде выспросить у Шварца все новости.

За пультом у землян сидел черноволосый мальчик, Фархад какой-то там – Мрланк его смутно помнил, он выиграл виртуальные гонки у его пилота Скритха.

– Привет, Фархад! – он помахал ему. – Шварца позови.

Юноша улыбнулся и развел руками:

– Не могу, господин Мрланк.

– Что значит – не можешь? – Мрланк дернул ухом. – Если этот ленивый урод спит…

Фархад улыбнулся еще шире.

– Адмирал Шварц покинул наш корабль. Где-то там, на земном периметре, у него есть свой. Но мне думается, я могу сделать для вас кое-что получше. Позвать адмирала Гржельчика?

В поле зрения видеокамеры шагнул седой мужчина с адмиральской звездой на рукаве. Лицо угловатое, как у шитанн, давно не пившего крови, но глаза живые и очень, очень изумленные:

– Мрланк? – он неверяще заулыбался. – Живой! Живой, паскуда ты этакая!

И тут Мрланк его узнал.

– Гржельчик! Сотня червей могильных, это ты или твоя тень? Проклятье, ты поседел!

– На себя посмотри, страховидло, – засмеялся Гржельчик. – Что это за противная лысина? Где твоя клановая стрижка?

– Четыре пересадки кожи, что ты хотел? – фыркнул Мрланк. – Не приживаются волосы. Да и к червям! Йозеф, это правда ты? Я хочу тебя обнять!

– Не сильно увлекайся, – съехидничал тот. – Я тебе не баба.

– Приезжай на «Молнию»! Пить будем, и черви с ней, с печенью! Приедешь?

– А то, – усмехнулся он. – Закуску не забудь.

Неприятнее всего было то, что требовались жертвы. Много жертв. То, чего он хотел добиться, самим колдунам безразлично, а значит, плату они потребуют немалую. Он долго думал. Выкликнуть добровольцев? Но тем самым он вынужден будет открыть свой замысел. Он не был дураком и понимал: подавляющее большинство его затею осудит. Хотя его цель – исключительно благополучие и процветание родной планеты. Не для себя он это делает – для родины. Но эти сопливые греховодники не оценят. Нельзя им доверяться.

К тому же ему было жаль своих солдат. Они прекрасно обучены, они преданы ему и родине – именно в таком порядке, они отлично служат. Они заслуживают лучшей участи, чем быть принесенными в жертву, пусть даже ради высоких целей. На роль жертв лучше всего подошли бы пленные. Но как раз с этим имелись проблемы: пленных не было. Эх, если бы он в свое время не поторопился тупо сжечь это быдло с «Райского грома»! Как бы они пригодились сейчас! Увы, заранее не предусмотришь, где что понадобится.

Сперва он думал обойтись малой кровью. Не изобретать комбинации, как ублажить колдунов и заставить их сделать то, что нужно, а сразу вывести из игры фигуру, без которой у противника все рухнет. На сей раз, прежде чем лезть в логово колдуна, он запасся надежными веревками и фонариками. И все равно чуть не пропал. Колдун узнал его.

– Твоя жертва оказалась не жертвой! – скрипуче обвинил его костлявый обнаженный юноша, и скрежет его голоса отозвался внутри, давя волю. – Теперь ты заменишь мне ее, – сердце заныло. – Называй свое имя, смертный.

– Это была хорошая жертва! – панически возразил он, пытаясь избавиться от оцепенения и от нарастающего подчиняющего шепота в голове. – Ты сам говорил, что хорошая!

– Чересчур хорошая, – неприятно лязгнул колдун. – Слишком сильная.

– Вот видишь! Я был честен.

– Это не имеет значения, смертный, – что честность колдуну? Пустой звук. – Жертва не удалась. Назови свое имя, жертва.

– Я не жертва! – воспротивился он из последних сил. – Я назову тебе другую жертву, за этим я и пришел. Хорошую жертву, тебе понравится!

– Говори, смертный. Не испытывай мое терпение.

– Салима, – прошептал он, – ан-Найян аль-Саид.

Есть имя, есть образ. И то, и другое у всякого координатора на виду, не скроешь. Когда это пришло ему в голову, он даже рассмеялся: вот она, уязвимость высоких постов! Ан нет, не было ее, никакой уязвимости. Он едва не поплатился за свои иллюзии, когда поверхность воды вскипела, не дав проявиться изображению, и ошпарила ему лицо. Он взвыл, отшатнувшись, и это непроизвольное движение спасло ему жизнь: костлявая рука колдуна схватила воздух, вместо того чтобы сомкнуться на его горле.

– Кого ты мне подсунул? – в шипящем, прерывающемся голосе звучала страшная мука. – Тебе конец, смертный!

Но конец почему-то не наступал. Жуткая холодная ладонь шарила совсем рядом, не находя смертного, и огненные глаза колдуна не впивались в душу. Он проморгался от боли, жгущей лицо, и увидел, что колдун слеп. Перегретый пар, в который неожиданно превратилось водяное зеркало, повредил греховоднику гораздо сильнее, кожа клочьями сползала с лица, белки глаз сварились. Он затаил дыхание и мелкими, неслышными шажками стал отступать от беснующегося и шипящего от боли колдуна, а потом бросился бежать.

Один из фонариков он потерял по дороге и чуть не запутался в собственной веревке, разматывая которую, отмечал путь назад. Но выбрался. Ожоги на лице заживали долго. К тому времени он сумел правдами и неправдами, потратив кучу средств и ликвидировав нескольких свидетелей, отыскать другого колдуна.