Натали Р. - Враг моего врага. Том 1

– Какие враги? – в мозгу промелькнула странная картина: он преподносит букет цветов Ену Пирану. Он поспешно замотал головой, прогоняя ужасное видение. – Ты с ума сошла! Я тебе ни с кем не изменяю, ни со своими, ни с врагами, клянусь! – что за кошмар, кому из ребят сказать – на смех поднимут.

– У тебя дочь растет, а ты даже не знаешь, в каком она классе учится! Ты хоть раз о ней вспомнил в каком-нибудь чертовом бою? – она подталкивала его сковородкой, а он отступал.

– Делать мне нечего больше, в бою о Хеленке думать! – рявкнул он, отпихивая сковородку. – Этак можно и выстрелить не туда!

Хелена, легка на помине, выползла из своей комнаты, лениво жуя жвачку. Что-то в ее облике было не то… Ну да, покрасила челку в розовый цвет, идиотка.

– Па-ап, а ты мне что-нибудь привез?

Он заскрипел зубами. Ну за что его дочь такая дура?

– Нет!

– Да-а, – капризно заныла она, – а вот у Лауры и Милы отцы если куда-то ездиют, то обязательно подарки привозят.

– Боже мой! – он схватился за голову. – Ну о чем ты говоришь? Лаурин отец работает в турагентстве, Милин – шофер на фуре. А я тебе что могу привезти из рейда-то? Скелет шитанн или тушку кетреййи?

Хелена радостно округлила глаза:

– А чё? Привози! Ни у кого нет, а у меня будет. Па-ап, а кто такое кетреййи?

– Кто-то вроде тебя, – плюнул он в сердцах.

И тут же огреб по макушке сковородкой.

– Йозеф, как ты смеешь сравнивать дочь с этими дебилами? – заверещала Марта.

– Они еще и поумнее будут, – буркнул он и едва увернулся от второго удара. – Черт знает что такое! Марта, прекрати и доделай наконец эти чертовы котлеты. Я есть хочу!

– Мусор вынеси! Ты четыре месяца ничего по дому не делал!

– А ты четыре месяца мусор копила, не могла без меня вынести? – вроде и понимал, что надо бы остановиться, но родные и любимые его раздраконили. – Тогда ты такая же дура, как твоя дочь!

Тресь! Искры в глазах. Кто только придумал делать сковородки из чугуна?

– Да чтоб тебе пусто было, Марта! – он вывернул жене руку и отнял оружие, от греха подальше. – С меня хватит! Я ухожу из этого дурдома. Кончатся деньги – может, подобреешь.

Умом он понимал: никогда. Никакие пытки не заставят его жену подобреть. И скорее шитанн станет другом землянину, чем его дочь поумнеет.

Он рывком закинул на плечо свой саквояж и хлопнул входной дверью.

– Йозеф! – завопила Марта с балкона. – Вернись сейчас же!

Он слегка замедлил шаг и поднял голову.

– Куда пошел? Успеешь еще с дружками напьянствоваться! Собаку надо выгулять, ты четыре месяца с собаченькой не гулял!

– Да чтоб она сдохла уже, – проворчал он под нос, резко мотнул головой и быстрее зашагал прочь. К черту!

Только в пражском аэропорту, поймав странный взгляд сотрудника безопасности, он осознал, что до сих пор судорожно сжимает в руке боевой трофей – чугунную сковородку.

Стратосферник из Эфлуттрага прибыл в Генхсх глубокой ночью. Ритм космопорта не стихает по ночам, разноцветье огней не угасает, и лишь темные окна сонной гостиницы выдают время суток. Портье дремала под тусклой настольной лампой; когда Мрланк разбудил женщину и попросил ключ, та пробормотала, что ключ забрали, в номере его ждут, и снова уснула.

Наверняка Эйзза. Он не мог решить, радоваться или огорчаться. Провести с ней еще некоторое время было бы чудесно. Но ремонт «Молнии» рано или поздно будет завершен, корабль получит боевое задание, и придется снова прощаться, снова ножом по сердцу. Лучше уж сразу…

А может, и не Эйзза. Он вдруг вспомнил, что у него есть жена. Жены порой приезжают к мужьям в космопорт. Айцтрана приезжала редко. Зря она сделала это именно сейчас. Хотя, возможно, оно и к лучшему: он сообщит ей о завещании. Еще один плюс: ночевать в одиночестве ему не хотелось. Лучше с женой, чем в пустой постели.

В спальне было темно, но инфракрасное зрение выхватило теплое пятно на кровати. Кто – не угадать: чувствительность у сумеречников выше, чем у дневных жителей, но все равно невелика по сравнению с приборами, вместо четкой картинки – лишь размытые очертания. Мрланк нашарил выключатель, включил ночной свет на минимум. Вот те раз! Обе. Айцтрана и Эйзза спали, нежно обнявшись.

– Просто замечательно, – проговорил Мрланк, покачав головой. – А меня кто-нибудь приласкает?

Никто не проснулся. Только Айцтрана тихо вздохнула во сне и глубже зарылась носом в распущенные волосы Эйззы.

Хрястнув кулаком по выключателю и погрузив спальню обратно во тьму, Мрланк вышел в гостиную и, плюхнувшись на диван, схватил со стола чей-то недопитый бокал. Остывший реттихи булькнул сквозь пищевод, желудок болезненно сжался. Эх, надо было простой воды… Две женщины рядом, и, сотня червей могильных, ни одна воды не принесет.

Идти за водой самому было лень. Он поерзал на диване, пытаясь согнуть ноги как-нибудь так, чтобы нутро перестало бунтовать. Почему ему приходится ютиться в собственном номере, как нежданному гостю? А диван неудобный, и боль вряд ли успокоится до утра.

Можно, наверное, дойти до кафе космопорта и присмотреть какую-нибудь веселенькую пышечку кетреййи из местных, никуда не торопящуюся. Вот только вряд ли здешние веселушки клюнут на полумертвого, а Селдхреди тут не сыщешь. Чтобы не оставаться в одиночестве, можно было бы позвонить Шфлу Арранцу – наверняка он еще не успел лечь. Бывший научный руководитель экспедиции многое знает, умеет красиво говорить: самое то, чтобы скоротать ночь без женщин. Но он не заводная говорящая игрушка, нужно будет поддерживать беседу, вставлять реплики, улыбаться, а на последнее Мрланк сейчас неспособен. Нужно будет угощать его реттихи, от одного вида которого желудок начинает плющить… Нет.

Осторожно, увещевающе поглаживая верх живота, Мрланк испытал острое чувство жалости к самому себе. Унизительное, недостойное сильного мужчины. Что это, еще один симптом умирания, признак новой стадии? Или закономерное следствие неудачно сложившихся обстоятельств? Все нормальные люди спят сейчас в своих постелях спокойным сном, обнимая кого-нибудь, а не маются, скрючившись на диване, одни-одинешеньки при живой жене. Да и ненормальные тоже. Тот же Гржельчик, Мрланк готов был поспорить, лежит себе с женой, горя не зная, а может, с любовницей, и ничего у него не болит, а дочка реттихи ему смешивает – или что там пьют эти земляне? Только у него, Мрланка, все не как у людей.

Самолет приземлился на аэродромной площадке, и Йозеф Гржельчик, пройдя коридор-кишку, оказался в зале прилета. Настроение было хуже некуда. Саквояж, который он так и не успел разобрать дома, оттягивал плечо, шишка на маковке немилосердно болела. Сковородку у него отобрали при посадке в самолет, сочтя тяжелый предмет в руках мрачного космолетчика угрозой для нормального протекания рейса. Йозеф скептически посмотрел на запутавшуюся со своим багажом мамашу с очаровательной дочкой лет трех – не дай Боже, что-то вроде Хелены вырастет, – переложил саквояж в другую руку и неохотно двинулся к космодромной части порта Байк-паркинг.