МеРи Назари - Плазмоиды в космосе, или никто кроме нас

–Чертов Эйни.

Конечно, гений виноват в том, что открыл закон относительности. Это из-за него на «Удале», мчащемся в космосе на скорости, близкой к скорости света, время замедлилось. Оттого у всего экипажа кошки на душе скребли. Как встретят их «повзрослевшие» родные? Сыновья—ровесники, и дочери уже с семьями… О внуках страшно и думать. Будут ли похожи они на детей, оставленных полвека назад? По собственному разумению их теперь уж не воспитать. Как быть? Как вписаться в реальность?..

–Шваркнуть бы бюст этого засранца о марсианский Олимп! Отметить столетие смерти. Ведь Олимп – это бог забытья.

–Подзабыл, старик, это бог плодородия.

–«Старик»…Это по земному времени минуло полста лет, а для нас—всего минутка.

–Не Эйни законы делал,—провестили с задних рядов.—Он только предупредил, а кто не слышал, он не виноват…

–Ребята!—предположил какой-то оптимист.—А может, Эйнштейн только навел шухер? Вдруг на Земле все молоды, как мы? Ведь закон относительности должен быть справедливым и для нас, и для них.

–Мечтать не вредно…так хорошо и для всех сразу не бывает…

–Просто Эйни был адептом антропного принципа, но никто этого не заметил,—сказал художник.—Антропный принцип—это, конечно, глупость, но так оно и есть.

НачЭк вышел в коридор и, задумавшись, прошел вдоль метров тридцать, но тут поднял взгляд—и застыл на мгновение. Со стороны можно было подумать, что в его глазах метнулись цветовые молнии. Он резко повернул обратно, чтобы заскочить в боковое помещение обзорного поста.

Зал кают-компании продолжал наполняться. Дневная смена все прибывала: парочка механиков из инструментального блока, биолог, геолог, цивилиолог, четверка айтишников, логистики. Только из безопасников не было никого: присутствовать без присутствия—это их работа.

–И впрямь Марс—зараза,—хмуро покачал головой Комкор.

Как командир корабля он сидел за столом в президиуме вместе с модератором.—Вглядываясь в пасмурные лица экипажа, вспоминал предупреждения бывалых поселенцев насчёт ауры Марса: мол, простирается она «на тыщу кэмэ».

Нацарапав название темы на листочке, Комкор передал записку в первый ряд Борису Яшину—цивилиологу. Для чего такая должность была в штатном расписании, неизвестно. Но она была, и Борису вменялось в обязанность просвещать экипаж в виде лекций насчет всякого рода технологий прошлого, настоящего и будущего. Командир подмигнул и крутанул сжатой кистью руки, будто помешивая кашу в кастрюльке.

–«Давай-ка поменяем очередность докладных тем,—прочел цивилиолог,—Поговорим о размножении цивилизаций. Такого топика вроде не было».

Цивилиолог кивнул в ответ: «понял». Он завсегда готов к подвигу, если только тот в рамках профессии. Выдвигаясь за кафедру с подключенным ланшетом, он уже «переобулся в воздухе». На дисплее—меню архива, а в голове—блок из клипов лекций. Жми на кнопочки, согласно инструкции, в случайной последовательности – все дела.

–В природе наблюдается разнообразие форм разума…—начал он.

–…индивидуальных, национальных и расовых,—продолжил слушатель с первого ряда,—углеродных, кремниевых, полевых…

–…Гипотетический Творец словно озабочен тем, чтобы создавать невообразимые миксты, вталкивая сознание в разнообразные формы…

–…белковые, кремниевые, полевые…—эхом отозвались сонные голоса.

–…пока есть хоть один атом, можно говорить о материальности…

–…но не наоборот…

Кто-то шумно вздохнул:

–Эх, матушка-росси, опять все по писаному.

Комкор не учел, что в полете времени было предостаточно, чтоб запомнить наизусть укомплектованный научпоп, и экипаж, глазом не моргнув, мог теперь цитировать видеотеку с любого места—задом наперед и по диагонали.

Доклад действовал как колыбельная. Он усыплял даже тех, что вначале бодрились. Даже социолог Пономарь стал клевать и присвистывать носом.

Но из-за шторы высунулся профиль бригадира логистов.

–Плазмоидная нечисть к человеческой расе относится?—спросил он, тыкая пальцем в треки световых сгустков в иллюминаторе.

— Плазмоидная нечисть…—повторил НачЭк, прислушиваясь к боковому динамику,—«человеческая раса»…кто это там выёживается?» Наклонился, поискал глазами на правом дисплее: «Фу-ты ну-ты, востроглазый шевалье Шанкр своей персоной—кто б сомневался!»

НачЭк быстро утратил интерес к побочной информации. Перекинув внимание на фронтальный экран, он сразу как-то напрягся, впился в него глазами, а к беседе в кают-компании прислушивался теперь лишь вполуха.

С камеры, вынесенной далеко в космос, корабль обозревался почти целиком. Разноцветные пятна в конце коридора, привлекшие внимание НачЭка, сейчас вывернули из-за грузовой консоли и показались в поле обзора. Значит, не иллюзия они и подвержены наблюдению…

—Достали…Деловые…Шныряют, будто разведгруппа параллельного мира!—поддержал «востроглазого шевалье» второй пилот, Григорий Белов—любитель экшн-игр.

–Высокоэргичное оружие Солнца,—пояснил астрофизик,—опасная для живой материи бомбардировка сгустками плазмы…

–Девастируй лазером, Гришка,—посоветовал один из игроков.

Сонная массовка кибер-игрунов шевельнулась и выдавила из себя воинственное брюзжание.

–Сбацать бы раунд…мы б им…

–Господа, делаем ставки!

—Альм,—сказал НачЭк в микрофон,—попроси мне астрофизика. Я в левой обзорной.

Докладчик меж тем стоически сеял в массы разумное, доброе, вечное:

–До сих пор цивилизации дано было уничтожать растерзанных аборигенов и грабить их имущество, но теперь…

–Да будет земля им пухом,—отозвались из зала.—А как насчет состава плазмоидов?

«Зациклились…»—досадовал докладчик, а вслух отвечал:

–По научным данным, плазмоиды состоят из небарионной материи, которая…—и замолчал, чувствуя, как мозговые извилины заехали одна на другую.

–То есть не имеют ни атомов, ни молекул в составе?—помог ему, как бы интересуясь, Комкор.

–…в которой нет ни молекул, ни атомов, ни кварков…

–Это души святых!—донеслось из правого угла зала.

–Неправда, это бездушные призраки,—оповестили из левого.

…—«Души святых…»—повторил НачЭк сквозь зубы, запуская программу анализа паттернов световых пятен,—…или все же «бездушные призраки»?

Глянув на результирующую гистограмму, стукнул себя ладонью по лбу и нажал клавишу повторного вызова бортового робота.

—В чем дело, Альм? Где Горев?

—Горев на подходе, Кирилл Савельевич,—ответил машинный голос.

НачЭк нажал на третью кнопку, и изображение голубой планеты с быстро вращающимся желтым спутником столь же быстро выросло до размеров экрана…