Алиот Браянс - (Не)крутышка Кэт

Я же в семье всегда была белой вороной. Абсолютно неспортивная, хотя бегала и тренировалась вместе со всеми, я перепробовала и научилась всему, что умели мои родственнички, но успеха так и не добилась. Мне не хватало их целеустремленности, и тренировки по четыре-пять часов в день давались через силу, выполняясь наполовину.

Ну вот, пока я вспоминала, подошло время прощаться. Я увидела, как отключили ИВЛ, что уже двое суток заставляло меня дышать, и сразу же раздался противный писк, а мониторы нарисовали сплошную линию.

Мама, плакала, навзрыд уткнувшись в плечо Кира – он всегда был самый надежный из нас.

«Ты же не подведешь меня, братец?» – спросила, и с удивлением поймала его взгляд. Нет, он меня не видел, но как-то безошибочно смотрел именно на меня, и в его глазах было обещание.

Родные покинули палату, а потом и меня повезли куда-то по коридору. Вот только белого ослепительного луча света все так и не было. Я снова и снова оглядывалась в его поисках и не находила.

«Неужели в ад?» – мелькнуло удивленное.

И тут же на память пришли все прегрешения: украла линейку в первом классе, подралась и сильно побила мальчика в третьем (это ему еще повезло, что братья ничего не узнали), разбила с другом стекло и выдала его злому дядьке (а потом неделю рыдала ночами и даже сделала то, чего больше всего боялась – рассказала родителям), убежала, испугавшись, от объяснившегося в любви парня (надеюсь, у него от этого не возникло комплекса?).

Что-то грехов за мной мало водится. Даже целовалась всего пару раз за свои двадцать с небольшим хвостиком лет. Грустно как-то. И вспомнить нечего. Хорошего я явно сделала больше. Даже жизнь девчонке спасла, предварительно нечаянно оттолкнув ее под машину. Но ведь вылетела на дорогу и начала тянуть на тротуар, не бросила. Да, и лет мне тогда было совсем мало. Восемь или около того. А потом еще были щенки, котята и даже потерянный мальчишка. Все спасены, обогреты, накормлены. А сколько сумок поднесла, а продуктов купила? Где же мой белый свет? Я тут уже ночь в морге сижу и мне, наверное, холодно.

Стоп, а почему в морге? Меня же на исследования? Очень уж хотели посмотреть, что там и как. Сама слышала врача и слова: «Готовьте операционную, будем производить изъятие». Хорошо ума хватило от родителей подальше отойти. Но все равно странно. Неужели, я не заметила операции? И тело в темном шкафчике, не посмотришь.

Нет, что-то не то. Не могла я не заметить операцию. Я же далеко от тела удалиться не могу, а оно всегда тут было. Как привез санитар, так и бросили, задвинув в холодильник.

Ладно, тело послезавтра похоронят, а что будет с моими 21 граммами (или сколько там весит душа?), что сейчас бесцельно болтаются рядом с ним? Что будет со мной?

Приходила в себя я бесконечно долго. Сознание раз за разом беспомощно уплывало, растворяясь в мутной сероватой дымке, и никак не хотело возвращаться и задерживаться. В какой-то момент я просто вынырнула в белый свет, ослепительно яркий даже с закрытыми глазами.

«Дождалась!!!» – обрадовалась, все еще пытаясь собрать мысли в одну кучку.

Нет, что-то не так. Больно. Невыносимо больно. От этой резкой боли сознание вновь попыталось уплыть и скрыться в сероватой дымке, но я очередным мучительным усилием вернула его на место. Почему-то в глубине меня набатом стучала мысль, что мне никак нельзя сейчас нырнуть в эту пустоту, так же как и выдать себя болезненным стоном или легким взмахом ресниц. Поэтому я не шевелилась, собрав в кулак всю силу воли и упорство, настойчиво заставляла себя абстрагироваться от невыносимых мук.

Та часть меня, что до этого наблюдала за мной на больничной койке, снова отделилась от тела, лежащего безжизненной кучкой на каком-то странном столе, и я, наконец, смогла осмотреться. Белый потолок. Яркие слепящие глаза светильники на нем. Один такой светящийся шар завис непосредственно надо мной, медленно скользя вдоль моего тела.

Я лежала абсолютно голая в классической позе трупа. Умиротворенная и спокойная. Странно, никаких видимых ран и повреждений. Только вот тогда откуда эта непереносимая боль, что терзала меня изнутри, выжигая все живое?

– Прототип, плохо перенес внедрение, – шипящие звуки прозвучали странной какофонией, а в мозгу каким-то чудом вспыхнули знакомые слова.

– Сколько уже трупов? – все те же шипящие и цокающие звуки, только голос немного пониже, а я снова все поняла.

– В этот раз забрали двадцать восемь человек. Двадцать шесть уже мертвы. Эти двое пока держаться, – прямо над моим лицом нависло что-то странное, фиолетовое, лысое, блестящее, от покрывавшей его слизи с четырьмя огромными глазами, пара которых была на обычном месте, а еще пара висела на щупальцах и поворачивалась в разные стороны. Или это не щупальца? И не глаза? Нет, глаза. Такие же желтые, что и те на «лице», и с такими же четырьмя зрачками. Над моим лицом пролетела фиолетовая конечность с четырьмя пальцами и с силой разжала мои веки. Яркий световой шар завис надо мной, а я все так же лежала, бессмысленно уставившись в пространство, и упрямо удерживала себя от возвращения в тело.

Труп! Я труп! Потому, что это точно не ангелы.

На миг контроль ослаб, и моя душа тут же устремилось в тело. Поток мучительной боли и что-то неимоверно холодное и слизкое скользнуло по лицу.

Боже, как противно.

Но я держусь, я молодцом. А еще большим молодцом буду, если позволю сознанию снова уплыть и наблюдать со стороны.

Начала привычно медитировать и сознание тут же покинуло меня. Спасибо папе за постоянные тренировки моего бренного тела и умение терпеть боль. Все-таки я молодчинка, почти спортсменка, активистка и комсомолка, хотя, эта организация предпочла умереть задолго до моего рождения.

Очередная трель свистящих звуков, прервала поток воспоминаний:

– Хмырр, мутация не завершена. Она бесполезна. Подготовь ее к извлечению яйцеклеток, а потом списывай, – грубый болезненный укол, и сознание снова уплывает, сливаясь с телом, успев выдать последнее «Куда списывай? Я еще жива! Экспериментаторы хреновы!», но даже больше всего этого, возмутила фраза про извлечение яйцеклеток. Разобрать решили, репродуктологи хреновы…

***

Второй раз я приходила в себя уже не так болезненно. Кошмарный холод, сковал уставшее от испытаний тело и немного отогнал ноющую боль. Решив, сначала провести разведку, начала медитировать, отделяя сознание от бесполезной сейчас плоти.

Темное, пустое, совсем небольшое помещение, в центре которого стоит странная капсула, в голубоватой жидкости которой виднеется мое тело. Прям, как в фильмах ужасов, блин. Привычно поморщилась, отгоняя хлынувшие чередой картинки. И тут же рассмеялась, представив себе, как выглядит фраза «у меня от тебя морщится душа». От накрывшего меня смеха стало немного теплее и спокойнее.