Сергей Кашков - ЦУВ

Не проронив ни слова и не издав ни малейшего звука, ширетуй все выслушал и, помолчав с минуту, медленно, нараспев произнес:

– М-да-а-а… Ты столкнулся с серьезной силой… Уверен, в желании узнать то, что неспроста сокрыто в твоей памяти?

Дмитрий почувствовал, как его настроение вновь затягивается тучами безысходности, и хотел было вспылить, но стерпел. А Радж продолжал:

– Человек всегда вправе выбирать, но если ты пойдешь со злом против зла, то не видать тебе счастливого перерождения. Карма тебе этого не простит.

– Послушай, Радж, а если бы я думал о карме, когда эта кучка исламистских экстремистов хотела уничтожить твой караван? Прости, это что, твоя судьба – быть убитым?

– Ты был послан мне свыше, чтобы одолеть то зло, которое ты был в состоянии одолеть, ибо никому не предписано испытать больше, чем он может вынести. А сейчас мы имеем дело с властной организацией, и тебе не справиться в одиночку. Но ты вправе выбирать, и в любом случае я постараюсь помочь. Очень правильно сделал, что пришел к нам… Это твое «нечто вроде облака», несомненно, знак. Знак свыше!

– Готов пройти любые обряды и ритуалы, но в монахи стричься не буду.

– Ты воин по духу и сделал свой выбор. Сейчас отдохни, расслабься, тебе выделят комнату, возможно, покажется немного неуютно, но зато любые кошмары исключены. Твое «облако» направило тебя в нашу обитель как раз на новую луну, так что нам предстоит большая работа!

Время перед сном буддийский монах посвятил разгадке таинственных злоключений Панова, медитируя в окружении многочисленных учеников.

Утром ширетуй Каурава радужно поприветствовал Дмитрия и рассказал о своем плане действий. Тот состоял всего из трех ритуалов (хуралов): « Мэнгын Засал», «Тчаптуй» и «Жаптуй» . «Все будет происходить под моим строгим надзором, – заверил Каурава. – А на последний хурал ожидается прибытие Ламы с высшей степенью учености – Геше!» Панов с радостью согласился, так как план, по его мнению, был прост и краткосрочен.

Первый хурал «Мэнгын Засал» напомнил молодежный квест. Необходимо было собрать девять специальных камней, а затем принести их ламе, что Дмитрий и сделал. Лама над ними поколдовал, осветил благим дуновением и рассказал, где нужно их разбросать. Как выяснилось, такой обряд необходимо выполнять раз в девять лет. По философии буддистов это отрезок времени, когда человек сталкивается с кризисами и застоями.

Со вторым хуралом «Тчаптуй» пришлось повозиться и проявить терпение. Дмитрий весь день читал с трудом выученную молитву, чтобы отчистить свою энергетику. Читал возле специального кувшина с водой, наделяя целительными свойствами. По словам Кауравы, после такой мантры вода смоет всю плохую энергию. И действительно, сон в эту ночь был как у младенца!

Для снятия всех видов магических воздействий, депрессии, порч и сглазов провели молебен-хурал «Жаптуй». Здесь уже мантра нужна для теста, из которого затем лепят фигурку Луд, эдакую обманку, замещающую человека. В этот раз была обманка Дмитрия. На нее перенесли весь негатив, отлили водой и выбросили. После очищения павлиньим пером и колокольчиком поставили, как сказал лама с высокой степенью учености, мощную защиту. Понять, о чем молитва, простым смертным невозможно, так как она на старомонгольском языке, но Панов уже настолько втянулся в процесс, что слова были не важны. Ощущалась энергетика Ламы. Как выяснилось, для таких ритуалов он проводит долгое время в отшельничестве и медитации.

Радж Каурава торжественно объявил о готовности приступить к основному пункту плана и отправился в подземелье следовать «восьмеричным путем» к достижению Нирваны.

«Привет отдыхающему классу! – торжественно голосил Костя, надеясь, что друг еще не успел уехать из города. – Димы-ы-ч, хватит дрыхнуть, с минуты на минуту подъедут ребята искать твои камеры. Забыл, ну?» Он прошелся из комнаты в комнату, собирая разбросанные вещи, затем плюхнулся в кресло-качалку и затянул гавайскую сигару.

Услышав мелодичный звон, Костя, ожидая знакомых электронщиков, спешно открыл дверь и увидел незнакомого мужчину небольшого роста, с причудливыми усами. Одет он был по форме коммунальщиков, в руках удостоверение и разнарядка на проверку электроприборов. Костя попытался объяснить, что хозяина еще нет и желательно прийти попозже, но электрик был непреклонен. Довольно быстро он проверил проводку, осмотрел приборы, поковырял в стенах и охотно принял предложение выпить кофе. Шатров приготовил тосты и присоединился к ремонтнику. После короткой светской беседы работяга культурно откланялся, а Костя, почувствовав головокружение и не в силах даже закрыть дверь, просто отключился.

– Вот и пришло время твоей разблокировки, Дима! Сегодня в нашу обитель прибыли еще трое ученых мужей. Пятерым нам удастся провести хурал-таинство! Мощный ритуал, о существовании которого ты не найдешь информацию в открытых источниках.

– Но что-то тебя смущает?

– Ты готов открыть все двери своей памяти. Как я уже говорил, возможно, это все изменит, и неизвестно, в какую сторону. Во время хуралов мы все ощущали чье-то незримое присутствие, и меня это настораживает. Подумай еще раз, прежде чем сделать этот шаг.

– Радж, время, проведенное в обители, несомненно, благотворно влияет на меня, но завтра я вернусь в Москву, и там мою жизнь просто кто-то вычеркнул. Кто и почему? Я должен это знать!

– Тобой двигает месть?

– Скорее, праведный гнев. Если я плачу своей жизнью за чьи-то интересы, то я как минимум должен знать об этом!

Ширетуй покивал головой и торжественно произнес:

– Тогда в путь!

Беззвучно хлопнув в ладоши, Каурава жестом пригласил следовать за ним. Они прошли омовение в центральной зале, облачились в новые балахоны и спустились в подземелье. Было уже не так просторно, как наверху. Возле одной стены восседал каменный Будда, в противоположном конце красовался во всю стену огненный распускающийся лотос. Здесь все отражалось золотисто-красными тонами благодаря многочисленным свечам. Радж разместил абсолютно спокойного Панова возле лотоса. Усевшись полукругом, монахи довольно преклонных лет что-то замычали, отчего по телу побежали мурашки, а в животе похолодело. Из дальнего угла здания приблизился седовласый старец. Все это время он что-то колдовал над подобием церковного кадила, чтобы потом окуривать Дмитрия. Сначала от этого защекотало в носу, но потом приятно потеплело и все тело расслабилось. Сквозь расплывчатую картинку реальности доносились распевные установки Кауравы. Понятно было только то, что нужно сосредоточиться на последних эпизодах памяти в том злополучном полете. Постепенно веки отяжелели и опустились.