Дуглас Адамс - Путеводитель для путешествующих автостопом по Галактике

– Да так, высматриваю летающие тарелки, – шутил он, и все смеялись и спрашивали, какие именно летающие тарелки он надеется увидеть.

– Зеленые! – отвечал он ехидно и бешено хохотал, а затем бросался к ближайшему бару и начинал угощать всех напропалую.

Как правило, такие вечера кончались плохо. Форд напивался до одури, затаскивал в угол какую-нибудь девушку и невнятно пытался втолковать ей, что на самом деле цвет летающих тарелок большого значения не имеет. После этого он ковылял на полусогнутых по ночной улице и спрашивал у полицейских, как добраться до Бетельгейзе. Полицейские обычно говорили ему что-нибудь вроде:

– А не пора ли вам домой, сэр?

– Давно пора, дружище, давно пора, – неизменно отвечал в таких случаях Форд.

В действительности же, глядя отрешенно в ночное небо, он высматривал там любую, какую угодно летающую тарелку. Он говорил «зеленые» лишь потому, что космические коммивояжеры с Бетельгейзе были обычно зелеными.

Форд Префект в отчаянии ждал хоть какой-нибудь летающей тарелки, потому что пятнадцать лет – это слишком долго для любой планеты, а тем более для такой умопомрачительно скучной, как Земля.

Форду не терпелось дождаться ее и улететь, потому что он знал, как путешествовать автостопом на летающих тарелках. Еще он знал, как можно посмотреть чудеса Вселенной меньше, чем за тридцать альтаирских долларов в день.

Форд Префект был разъездным корреспондентом-исследователем замечательнейшей книги «Путеводитель для путешествующих автостопом по Галактике».

Человеческие существа превосходно ко всему адаптируются, и к полудню жизнь возле дома Артура приобрела обыденный характер. Общепринятой ролью Артура было лежать в хлюпающей грязи и время от времени требовать адвоката, свидания с матерью или хорошую книгу. Общепринятой ролью мистера Проссера было развлекать Артура новыми затеями вроде бесед на темы «О благе общества», «О победном шествии прогресса», «Вы знаете, мой дом тоже когда-то снесли и даже не извинились» и прочими увещеваниями и угрозами. Общепринятой ролью бульдозеристов было сидеть, пить кофе и рассуждать, могут ли профсоюзные законы обернуть данную ситуацию к их материальной выгоде.

Земля медленно двигалась по своей орбите.

Грязь, в которой лежал Артур, начала высыхать под солнцем. Его снова накрыла тень. Тень сказала:

– Привет, Артур.

Артур взглянул вверх, щурясь от солнца, и с удивлением увидел над собой Форда Префекта.

– Форд! Привет, как поживаешь?

– Отлично, – ответил Форд. – Послушай, ты не занят?

– Занят ли я? – воскликнул Артур. – Видишь ли, я тут лежу перед этими бульдозерами и не даю им снести мой дом, а кроме этого… в общем-то нет, а что?

На Бетельгейзе не существует сарказма, поэтому Форд Префект зачастую не распознавал его, если только специально не концентрировался на этом. Он сказал:

– Вот и хорошо. Мы можем где-нибудь поговорить?

– Что? – не понял Артур Дент.

Но тут Форд как будто вдруг забыл о нем и несколько секунд смотрел в небо, застыв, как кролик, собравшийся прыгнуть под колеса. Потом он резко присел на корточки возле Артура.

– Нам нужно поговорить, – сказал он быстро.

– Хорошо, – сказал Артур, – давай поговорим.

– И выпить, – сказал Форд. – Это жизненно важно: поговорить и выпить прямо сейчас. Пойдем в паб.

Он снова посмотрел на небо, нервно и напряженно.

– Послушай, ты разве не понимаешь? – воскликнул Артур. Он показал на Проссера. – Этот человек хочет снести мой дом!

Форд взглянул на него с недоумением.

– А он не может сделать это без тебя? – спросил он.

– Я не хочу, чтобы он это делал!

– Ах, вот оно что.

– Форд, да что случилось? – спросил Артур.

– Ничего не случилось. Слушай, я должен сказать тебе самую важную вещь в твоей жизни. Я должен сказать ее тебе прямо сейчас, в баре «Лошадь и кучер».

– Почему там?

– Потому что тебе потребуется как следует выпить.

Форд пристально посмотрел на Артура, и Артур в смятении почувствовал, как слабеет его воля. Он не знал, что причиной этому была старая игра, которой Форд научился в гиперкосмических портах, обслуживающих мадранитовые рудные пояса звездной системы Бета Ориона.

Эта игра имела нечто общее с земным перетягиванием каната. Играли в нее так: два противника садились за стол напротив друг друга, перед каждым стоял стакан. Посередине ставили бутылку джанкс-спирта, обессмерченного в древней песне орионских шахтеров:

Затем каждый из противников концентрировал свою волю на бутылке и старался наклонить ее взглядом и вылить спирт в стакан другого, который его и выпивал. Бутылку вновь наполняли и играли еще раз. Затем еще.

Начав проигрывать, вы проигрывали наверняка, потому что джанкс-спирт имеет свойство подавлять телепсихику. Когда оговоренный объем выпивался, проигравший должен был выполнить фант, который обыкновенно бывал непристойно физиологичным.

Форд Префект обычно играл на проигрыш.

Форд пристально смотрел на Артура, и тот подумал, что, пожалуй, и вправду было бы неплохо сходить в «Лошадь и кучер».

– А как же мой дом? – спросил он жалобно.

Форд посмотрел на мистера Проссера, и на ум ему пришла гадкая идейка.

– Он хочет снести твой дом?

– Да, и построить…

– И не может, потому что ты лежишь перед бульдозером?

– Да, и…

– Я думаю, это можно устроить, – сказал Форд. – Прошу прощения! – крикнул он.

Мистер Проссер (который спорил с представителем бульдозеристов о том, представляет ли Артур Дент опасность для их психического здоровья, и сколько они должны получить в случае, если представляет) оглянулся. Он был удивлен и слегка встревожен тем, что у Артура появился сообщник.

– Да? – откликнулся он. – Мистер Дент внял рассудку?

– Предположим, – ответил Форд, – что нет.

– И что же тогда? – вздохнул мистер Проссер.

– Предположим также, – сказал Форд, – что он пролежит здесь весь день.

– И что?

– И ваши рабочие тогда простоят здесь весь день, так?

– Вполне возможно.

– Ну, так если вы все равно будете стоять, то вам не обязательно, чтобы он здесь лежал все это время?

– Что?

– Он не нужен вам здесь все это время, – с расстановкой повторил Форд.

Мистер Проссер задумался.

– Вообще-то, нет, – сказал он, – пожалуй, не нужен.

Проссер был озадачен. Ему показалось, что один из них несет ерунду.