Мира Виссон - Лелёка и голубая пуля

– Да я сама дойду.

– Нет, я буду спокоен, когда увижу как ты целой и невредимой уезжаешь отсюда.

Пока они шли к выходу с полигона длинными коридорами Лелёка задала мучающий её последние пять минут вопрос:

– Мишиус, что будет с моими одногруппниками?

– Ох, – тяжело вздохнул инструктор, – пока не выяснят, кто виноват – ничего не будет. Будут ждать итогов расследования.

– Долго?

– Не знаю. На моей практике за двадцать лет службы такое впервые.

«Надо же! – подумала девушка, – так ему за сорок, а я-то думала, что он, как и док старше меня на чуть-чуть. Ну максимум лет на десять, то есть тридцать шесть. Ему больше-то и не дашь».

– Я после войны устроился инструктором, после ранения из армии комиссовали.

– Долго вы в армии служили?

– Почти десять лет.

– Ух ты! – вслух сказала Лелёка, а про себя подумала, что инструктору должно быть и вовсе под пятьдесят, а то и больше.

– Честно говоря, за всю свою жизнь я с подобной подлостью вообще ни разу не сталкивался. Я ещё могу понять, когда шпион так себя ведёт. Но чтобы обычные люди, молодые, ради карьеры.

Мишиус покачал головой. После чего ещё больше нахмурился, отчего стал выглядеть на свои пятьдесят.

– Только с Элерикой вопрос решён.

– Её тоже куда-то сразу взяли?

– Нет, её сразу комиссовали.

– Как? Почему?

– Официально пока ещё не оформили, будет медицинская комиссия. Но решение уже принято. Комиссия будет формальностью. Просто официальный документ составят, что она не подходит для службы по психологическим и социальным параметрам.

– Я так и не поняла почему? – настаивала Лелёка.

– Как почему? – удивился инструктор, – за нападение на сокурсника. Она ни в чём не разобралась, а принялась выяснять отношения, да ещё силой. У неё же оружие в руках было. Хорошо, что не выстрелила, а то ведь убила бы.

– За то, что на меня напала? – сообразила Лелёка.

– Разумеется. Как можно служить, будучи такой несдержанной.

– Ещё неизвестно, только ли шрамом ты отделаешься, – продолжил он, – Хотя, можешь подать на неё жалобу с требование возмещения ущерба.

– Да не буду я.

– Твоё дело, – он снова тяжело вздохнул.

Помолчав немного он добавил:

– Для стрелковых курсов-то, конечно, хорошо, если ты не подашь жалобы, а то ведь ещё и начальству достанется за этот инцидент. Проверками потом замучают.

– Ну вот видите.

– И так следственная группа будет работать, чтобы выяснить, кто испортил ваше оружие.

– Посмотри какая ерунда получается, – продолжил он, после некоторого молчания, – если бы ты, скажем, или Элерика не стали стрелять, а позвали меня или ещё кого-нибудь из наблюдателей и сообщили, что пистолет не сработал на отпечаток, то, скорее всего, можно было бы определить, кто его трогал. В памяти пистолета же был чей-то отпечаток. Но вы так стремились сдать экзамен, что не подумали о том, что уничтожаете улику.

– Из-за того, что я отключила пистолет и перезарядила, я обнулила память, – догадалась Лелёка.

– Да, – подтвердил Мишиус, – не знаю, удастся ли что-то достать из памяти или теперь или уже всё. Разве что найдутся следы на обойме или других частях пистолетов. Но вы их трогали, могли стереть всё.

– Мне в голову не пришло, что это так всё серьёзно и я уничтожаю улики.

– Не кори себя, думаю никому не пришло. Это сейчас, когда можно спокойно рассуждать, приходят умные мысли в голову. А на экзамене, от которого зависит твоя судьба, конечно же, будешь думать о том, как получше отстреляться, а не про улики. Вы же обе одинаково поступили. Ни одной из вас в голову не пришло, что это серьёзный проступок, подлежащий расследованию.

– Да уж, – теперь тяжело вздохнула Лелёка.

Оставшийся путь до выхода с полигона они прошли молча.

Уже перед машиной, отдавая девушке сумку Мишиус сказал:

– Ты позвони мне или напиши после того, как в больнице проверят твою голову.

– Хорошо, – пообещала Лелёка.

Однако позвонить инструктору в этот день она забыла. Вспомнила на следующий. И то лишь когда увидела пропущенный видеозвонок от него. Пришлось звонить и извиняться за свою забывчивость. Как оказалось, доктор уже по своим каналам всё выяснил и успокоил Мишиуса.

Поговорив с инструктором, Лелёка начала собирать вещи. С гостиницей, верней, палатами она договорилась, что оставит вещи у них в камере хранения. В первый день решила идти налегке. И правильно сделала.

Больше половины дня она под руководством выделенного ей наставника изучала дворец, верней основные помещения, которые могут понадобиться в процессе работы. Изрика, так звали девушку, что выделили в наставники Лелёке, отвела её в некое подобие отдела кадров – здесь от неё потребовались отпечатки пальцев и электронная подпись. После чего её сфотографировали и просили зайти часа через два за пропуском.

Экскурсию по дворцу закончили на этаже гвардии, верней там, где располагались спальные помещения. Здесь гвардейцы находились в свободное от дежурства время.

– Если покидаешь дворец, обязательно бери с собой листинд, чтобы с тобой можно было связаться. И лучше от дворца далеко не уходить.

– Получается всё время надо быть во дворце?

– А зачем тебе уходить из дворца?

– Ну не знаю… еда, одежда… – растерянно начала перечислять девушка.

– Еда – я тебе показывала кухню. В любое время суток приходишь и говоришь, что тебе надо. Даже ночью есть дежурный, который тебя обслужит. Гвардия в приоритете!

– Разумеется после королевы, – добавила Изрика, увидев изумлённый взгляд новенькой.

– Мы на привилегированном положении, – с гордостью добавила гвардейка.

– Круто.

– Что касается одежды. Во-первых, у тебя будет форма. Кстати, когда перевезёшь свои вещи из палат, сходим в ателье снять мерки. Во-вторых, во дворце ты ходишь в форме. За пределами дворца желательно тоже.

– А если я хочу поплавать в океане?

– Что ты хочешь? – изумилась Изрика.

Её лицо было настолько удивлённым, что Лелёка поняла, что сказала что-то не то. Было такое впечатление, что гвардейка действительно не поняла, что только что сказала новенькая. Верней какой смысл вкладывала девушка в свои слова.

– Могу же я в свободное время пойти к океану, позагорать, поплавать.

Изрика потрясла головой, словно пытаясь с себя что-то сбросить.

– Что такое «загорать»? И объясни, зачем плавать в океане, если есть бассейн во дворце?

– Загорать – лежать на солнце.

– Фу, это только чорлы всё время на солнце, поэтому кочемазые, – скривилась Изрика.

Потом выражение её лица сменилось на сочувствующее:

– Прости, я забыла, что ты потеряла память и жила с чорлами.

– Набралась от них, – театральным шёпотом добавила она, вроде как себе под нос, но Лелёка её прекрасно слышала.