Артем Платонов - Человечность

– Кто это, я не знаю, да и неважно, – подняла руки ладонями вперед Петра.

В углу поля зрения Джуды замигало красным сообщение – нейросеть департамента сообщала, что полученные данные позволяют снизить вероятность причастности Че к терактам с 6 процентов до 2.

Оперативник почувствовал, будто в комнате внезапно выключили гравитацию. Ведь если за организацией стоит не Анастасия, а до трибунала остались считанные часы…

Андроид в углу перенес вес на другую ногу и поудобнее взялся за рукоятку автомата.

Мозг контрразведчика, разогнанный транквилизатором, стало все сильнее потряхивать, будто он несся вниз по неровному снежному склону на листе пластика.

Кто мог стоять за Че? Джей? Или кто-то другой?

Оперативника захлестнула волна отчаяния. Даже если так, то сейчас можно попрощаться, сесть в капсулу, отправиться в Департамент юстиции и добровольно залезть в бак, в котором он проведет в коме остаток жизни. Для полноценной – *****, даже для неполноценной – разработки нет времени. Трибунал уже через 12 часов.

Джуд сел на выросшее под ним кресло, откинулся на спинку и прикрыл глаза.

– Я думаю, мы могли бы что-то сделать, – сказал он спустя полминуты, не открывая глаз.

Единственное, что он мог сделать – выяснить, связана ли Петра с Джеем и, если да, выйти на него.

И все это нужно выяснить за сраные пол-дня.

Че с интересом взглянула на Джуду.

– Есть идея?

– Лифт, – неожиданно для самого себя ответил оперативник и открыл глаза.

– Что – лифт?

– Нужно захватить космический лифт («а заодно и тебя с поличным»). Это позволит нам рассказать об идеях Джея так громко, что их уже никто не сможет игнорировать.

– Ты считаешь, что об этом нужно знать всем? – приподняла брови Петра.

– Да, – твердо ответил контрразведчик. – Потому что ненависть – это тупик. Вместо того чтобы колонизировать Юпитер, люди бегают за нами с вилами и факелами, как раньше за неграми.

– Мы умнее их, и они это чувствуют, – спокойно произнесла андроид. – Это рождает страх, чувство неудовлетворенности и собственной неполноценности. Чтобы справиться с этим, они убивают нас. Но это бесконечный процесс.

Петра распрямилась и подалась вперед.

– Люди не хотят брать ответственность за собственную жизнь и всегда готовы свалить свои ошибки на других. Мы просто удачно подвернулись под руку. Не будь нас – они бы травили кого-нибудь другого.

– Люди разные, – возразил Джуд, потерев подбородок. – Далеко не все бегают за нами с вилами.

«Я не философ. Я говорю, что их можно простить, но не сказал, что я их прощаю. Однако теперь у меня есть выбор».

– Никто не бегал бы вообще, – отрезала Петра, – не поддерживай их большинство. Все дело в сущности человека. Если бы люди не реагировали на все чужое желанием немедленно уничтожить, человечество вымерло бы еще сорок тысяч лет назад.

Оперативник слегка раскраснелся.

– Ты права, ненависть помогла людям выжить. Но после Второй мировой все поняли, что совместный труд выгоднее ненависти. В итоге люди колонизировали другие планеты и изобрели андроидов…

– …чтобы гоняться за ними, ненавидеть и убивать, – усмехнулась Петра, внимательно глядя на контрразведчика. – Человечество не изменить, Джуд. Оно будет таким, пока не исчезнет. Просто раньше люди убивали других вилами, а теперь их жгут огнеметами.

– Человечество – да, – оперативник неожиданно для себя разволновался, но постарался это скрыть. – Отдельные люди – нет. Джей не будет бегать за нами с вилами.

– Да, – улыбнулась Петра, откинулась на спинку и резко переменила тему. – Ладно. Даже если мы захватим лифт, у тех, к кому мы обратимся, это вызовет только лишь страх. Ведь если мы можем такое, неизвестно, что мы ещё можем.

Джуд небрежно махнул рукой.

– После этого мы просто добровольно отдадим космопорт обратно.

– Но страх останется, – медленно произнесла Че.

Гравитация вновь неожиданно выключилась, накачав живот оперативника ледяным вакуумом. Наставшая тишина парила в комнате, словно в невесомости. «Если она не согласится…»

– Но приятно слышать, что наши мысли сходятся, – неожиданно произнесла Петра, хлопнув себя по колену. – Я как раз планировала то же самое – захватить круизный лайнер, посадить туда всех беглецов и улететь к Юпитеру, где так просто с факелом до нас уже не добежать.

– Тогда можно совместить оба плана, – произнес контрразведчик, облегченно откидываясь на спинку кресла. – Но нужно спешить, потому что («ты можешь снова исчезнуть с новой внешностью») теракты, в которых тебя подозревают, вызвали мощное противодействие. Я думаю, за тебя уже взялись марсианские агенты Департамента внутренней безопасности, не говоря уже о местных.

– Я и не думала медлить, – улыбнулась Петра. – Атакуем через три часа.

Сус, поднятый с постели и неважно выглядевший, несмотря на транквилизаторы, выслушал Джуду, не перебивая.

– И как вы собираетесь проникнуть на территорию? – спросил он, когда оперативник закончил.

– Пока не знаю, – покачал головой тот.

Землянин потёр кулаком подбородок.

– А как насчёт дирижабля?

Контрразведчик нахмурился. Сус что-то быстро прокручивал у себя в голове.

– Вот, AS-4396, как раз пойдет на погрузку над главными воротами в это время.

Джуд быстро прикинул варианты. Похоже, этот самый лучший.

– Отлично, так и сделаем!

Оперативник поднялся с исчезнувшего в недрах пола кресла и протянул руку для рукопожатия.

– Кстати, новое видео Джея видел? – Сус пожал ее в ответ.

– Уже третье? Нет.

Контрразведчик моментально нашёл и загрузил ролик.

Все началось с уже привычного белого поля, в котором проявилось огромное слово «Братство». Его сменила единственная надпись:

Личного счастья нет без счастья других.

J

Джуд раскрыл глаза.

– На этот раз… что-то непонятное, – произнес он, подумав. – Как вообще счастье применимо к искусственному интеллекту?

– Ну, если его рассматривать только как химическую реакцию в организме, то никак, – пожал плечами Сус. В его очерченных темнотой мешках под глазами можно было спрятать всех беглых андроидов.

– Но счастье – это не столько реакция, сколько ее суть. Процесс, деятельность, сама жизнь. Это единственная цель в жизни, которая у всех проявляется по-разному.

Землянин бросил на Джуда усталый взгляд.

– У искусственного интеллекта счастье просто оперирует понятиями не «хорошо» или «плохо», а «целесообразно» или «нецелесообразно».

Оперативник поднял брови.

– Ну хорошо. И почему тогда личного счастья нет без счастья других?