Маир Арлатов - Воскрешающая 2. Среди пауков. Книга вторая

Затем вернулась с твердым намерением избавить Анатабель от ее корзинки. Подружка обалдела от такой наглости. Позволить ограбить себя средь бела дня? Ну уж нет!

Прежде, чем Антич успела сцепить на корзинке пальцы с острыми, окрашенными в черный цвет ногтями, Анатабель вскочила и рванула ее к себе.

− Хватит жрать всякую гадость! – заорала на нее Антич. Свои руки она все−таки успела сцепить на корзинке.

− Она мо−я−я, − запищала Анатабель. – Не от–там! Ла−нуф, по−мо−ги!

Началась сцена: тянем, потянем, а отнять не можем. Это была настоящая борьба. Ни Антич, ни Анатабель сдавать позиций не собирались. Анатабель даже смеяться перестала. А я, глядя на них, страдала от колик в животе. Нет, так смеяться нельзя!

− Отдай! – выкрикнула яростно Антич. И внезапно освободив одну руку, с силой толкнула Анатабель в плечо. Подружка рухнула в кресло, но рук не отцепила. От неожиданного нападения, она преисполнилась гнева, резко вскочила, толкнув корзинку в противника. Все содержимое корзинки разлетелось по сторонам. Антич ударилась спиной о стол и стала пропускать удары Анатабель, которые последовали сразу же после яростного толчка.

Анатабель вошла в азарт. Она так страстно молотила кулаками по голове несчастной, что та, упав на пол, вскоре перестала сопротивляться.

− Так, тебе, так! – пискнула Анатабель, остановившись передохнуть. – Эй, − она хихикнула, − хватит пъетвоятся…

Анатабель тряхнула ее за плечо и удивленно отошла в сторону. Антич сползла на пол.

− Лануф, хи… хи… Она уме − ла? Да? – подружка зашлась в смехе.

− Не сме−ши, − проговорила я, сгибаясь от колик.

− Она не шевелися… Посмой−ти…

Я поднялась с кресла и, согнувшись пополам, приблизилась к неподвижной Антич. В согнутом состоянии было легче дотронуться до нее, а затем перевернуть лицом вверх. Та не подавала признаков жизни. Я расплылась в улыбке, подняв глаза на хихикающую подружку.

− Ну що? – поинтересовалась она.

− Нокаут! Поздяв−ляю!..

− Пъявда? Я ее убила?

− Нет, ско−о ошухается.

− Явай, симем ТЕДД и свяшем ее.

− Явай!

И мы, смеясь, приступили к раздеванию Антич.

− А щем мы ее свяшем?

− Не зняю…

− А вдуг она ощнется? – Анатабель как раз закончила расстегивать пуговицы халата. На Антич было надето короткое черное платье и длинные сапоги.

− Стукем по оолове! – предложила я.

− Чуй, я пейвая! У меня уше и опыт ещ.

Хихикая и толкаясь, мы приподняли Антич и сняли халат.

− Она такая тяшолая… − заметила я.

Еще под халатом мы обнаружили два «Универса» связку атомных гранат. Отложив халат и оружие в сторону, мы, сидя перед неподвижным противником на корточках, задумались, что делать дальше.

− Нещем свяшать, − улыбаясь, сказала Анатабель, − явай, маску симем!

− Явай!

− Токо не я, − Анатабель встала и попятилась.

− Хо−ошо, я симу.

Вздохнув, я последний раз хихикнула и коснулась маски. Ее поверхность была теплой. Осторожно с замиранием сердца я отыскала запирающее устройство и, обнаружив его в области уха, щелкнула им. Крепление ослабло, и маска приподнялась над лицом. Я подхватила ее и сдвинула на лоб.

− Що это? – испугалась я и отпрянула в сторону.

На месте лица был белый череп с черными глазницами. Анатабель подошла ближе и ахнула.

− Мейт−вес! Это как… поимать?

Я пожала плечами, заметив:

− Но смой−ти, она же дышит?

− Нушно исбавися от нее! Ско−ее!

− Как?

И тут мы заметили, как в недрах черепа возник яркий алый блеск. Искра. Она разрасталась с каждой секундой, словно внутри вспыхнул маленький костер. Я, вспомнив, что смотреть на мертвецов мне нельзя, быстро вернула маску на место.

− Ско−ее, тащим ее в стоо−вую! Оттуда она не сбешит.

Дрожащими руками Анатабель схватила тело за ноги, а я за руки, и мы понесли Антич прочь из отсека. От пережитого шока у меня ноги подкашивались, я нервничала и пару раз была причиной падения тела. Но с перепугу мы дотащили ее до столовой очень быстро. Лишь заперев дверь на кодовый замок, мы, облегченно вздохнув, засмеялись.

− Она покойниса, − не верила Анатабель. – Как ше я ее?..

− Тебе повешло…

− Не веися… Это ушас!

Вернуться в отсек у нас не было сил. Мы уселись посреди коридора, обмахивая лица руками. Пот с нас так и лился ручьем. При этом мы не могли спокойно смотреть друг на друга. Смех разбирал. Вот мы и смеялись, пока неожиданно стук в дверь не заставил нас замолчать.

− Эй, откройте немедленно! Я вам говорю! – гневно крикнула Антич и забила по двери ногами.

Тут уж мы резво вскочили и дали такого стрекоча, что спринтеры подавились бы слюной от зависти. В отсек Анатабель буквально влетела, а я, споткнувшись о корзинку, выставленную Антич в коридор, грохнулась на пол и пока кувыркалась, слышала угрозы, несущиеся нам вслед.

− Я вас убью! Выпустите меня, мерзавки! Стервы! Я вас достану!!!

Под оглушительный яростный стук ее сапог по обшивке двери, я на четвереньках вползла в отсек управления. Анатабель с трудом дождалась, когда последняя моя конечность покинет коридор, и тут же стала закрывать дверь на всевозможные запоры.

А после этого мы смеялись. Мы так смеялись. Нет, чтобы я еще раз взяла в руки пакетик Нейзы. Лучше сразу в сумасшедший дом!

Немного успокоившись, Анатабель подошла к монитору. Прошлась пальцами по клавишам.

− Утихоми−илась, − облегченно проговорила она. – Она веть не смошет выйти?

Я подняла с пола халат и воинственно потрясла оружием.

− Пущ попъебует! Ее ждет го−ячий пием!

Я встала за спиной Анатабель, с любопытством заглянув в монитор.

Антич ходила по комнате разъяренная как тигрица. Но напрасно она стучала по стенам и посылала в наш адрес проклятия. Без ТЕДДа пройти сквозь стены ей было не под силу.

− Кто она? – спросила Ан.

− Наеюсь, нам удас−ца это выиснить.

Факт, что Антич не человек, а скорее потустороннее существо, привел меня к следующему важному выводу: друзьями нам не стать. А это значит, Ирлису искать придется мне самой, причем одной – Анатабель была категорична на этот счет, и поиски займут неизвестно сколько времени. И еще я предчувствовала, что так и не узнаю, в чем причина ненависти Антич к султану и особенно ко мне.

− Хошешь? – Анатабель протянула мне нераспечатанный пакетик Нейзы.

− Не−ет! – я отчаянно замотала головой.

− Пошалуй, и я не буду, а то ради смеха вбедет в голову выпутить это чудовище из клетки.

− Не вдумай!

Далее наш полет продолжался без приключений. Через три часа наши голоса стали меняться в привычную сторону, а к моменту, когда Фейяра предстала перед нами во всем своем великолепии, мы вернулись к нормальному психическому состоянию. Смеяться больше не хотелось. Предчувствие тревоги висело в воздухе. Анатабель волнуясь, все чаще отрывалась от наблюдения за Фейярой, чтобы взглянуть на нашу пленницу. Вот уже несколько часов та сидела в центре комнаты в коленопреклоненном положении. Ее голова была опущена, а руки лежали на коленях ладонями вниз.