Алексей Галушкин - Пустота в квадрате. Книга 5. Харон

К чему все это говорю – к вопросу, что правильнее будет предпринять дальше? Дальше только Стикс, Харон, Плутон и все… Понятно, что на исследование Харона, а тем более Плутона не хватит и нескольких поколений ученых. Тем не менее, что-то мне подсказывало, что после Плутона для меня и настанет это «и все…».

Но мне очень бы хотелось продолжить исследования, а не останавливаться лишь на этом. Только вот перспектив расширения горизонтов я пока не наблюдал. И в основном из-за слабой материально-технической части обеспечения указанных мероприятий. Расстояния между объектами в этой области космоса огромны, да и сами объекты малозначительны по габаритам. Так что делать сумасшедшие попытки отправиться от Плутона куда-то еще дальше, было бы просто безнадежно. И я это прекрасно понимал. Только принимать такое понимание не хотел. Но, пожалуй, это пока что слишком дальние стратегические цели.

В моей нынешней жизни требовалось придерживаться сегодняшнего дня, живя по принципу: пережил сегодня – хорошо, значит сегодня продолжается дальше. А посему, думается, на перспективной повестке сегодняшнего дня будет у меня Стикс. Скорее всего, как транзитный пункт на пути к Харону. Ну уж если я и Харон «сделаю», то, как и задумал, дозаправка и на Плутон!

Вот это все были мысли по первому пункту программы размышлений. Что же касается всего остального, то я просто хотел все по полочкам разложить: что произошло на Никс и около нее, в широком смысле слова около. Что это все было: иные миры, дурные сны или реальные события?

Даже перечитывая дневник я путался, что, где и когда было, или не было или только еще будет, или вообще будет, да не совсем так. Да, именно, будет, да не совсем так – эта формулировка похожа на трактование снов. А ведь, хотя психология и медицина и утверждают, что сны – это интерпретация уже произошедших событий, я, собственно, как и эзотерики, да и вообще 99% всех людей, думаю, что сны – это мысли о будущем. Конечно, сны очень редко бывают вот прямо четко досконально вещими, когда ты загодя в деталях видишь будущие события. Хотя и такое случается, только крайне редко.

У кого-то, может и часто. Таких уникумов мало, их еще экстрасенсами зовут, но чаще не зовут, а лишь смеются над ними, до поры до времени, пока плакать не захочется. Так бывает – дураки обычно смеются над гениями лишь потому, что они идиоты и никогда им не понять более высоких истин. И вовсе не потому, что они генетически к этому не способны, а лишь из-за того, что они просто дураки и развиваться не желают: «Чай на столе, сигарета в руках – схема проста…» 7 7 Виктор Цой. Песня «Перемен». Плевать им на перемены – идиотам перемены не нужны. Деньги нужны в основном, а в остальном гори весь этот мир синим пламенем. Поэтому идиоты так востребованы, в отличие от гениев.

Однако мне здесь общаться не с кем было: ни с гениями, ни с идиотами, ни с полудурками. Да, пожалуй, и хорошо. Хотя человек и стадное животное, лучше уж быть одному, чем белой вороной в стаде идиотов. Так хотя бы тебя никто не заклюет и шапками не закидает.

Вот представьте, что я оказался бы здесь с кем-то вдвоем. Например, с какой-нибудь курицей. Это был бы крах всей миссии. То есть полный провал. Я бы сказал, что кто-нибудь, угадайте с одного раза кто, повесился бы или бросился со скалы, если бы не невесомость. А в условиях невесомости, просто куда-нибудь бы сбежал.

Кстати, вовсе необязательно, что у Робинзона и Пятницы возникло бы обоюдное чувство, хотя бы в гастрономическом плане. Кто-то кого-то по логике вещей и пищевой цепочки должен был употребить в пищу. По моему мнению, сожрать должны были Робинзона, как особь, более продвинутую, для перенимания передового опыта, скажем так, как с капитаном Куком приключилось.

Нет, я, пожалуй, не стану заводить местных домашних питомцев. У меня есть хорошая гидропоника и я ее ем, а не она меня. И меня это очень даже устраивает. Растения – наши собратья, и потому мы их едим. С животными бывает и наоборот, особенно в условиях дикой природы. Так что животных к своим собратьям я бы относить не стал. Насекомых и рыб тоже. Грибы – нейтрально, слишком уж много ядовитых, плюс – галлюциногены. А у меня и без них на «чердаке» некоторый бардак наблюдался.

Вот к примеру насекомые. Имели ли они хоть какое-то отношение к Королеве? Кто она вообще такая была или что такое? Если раньше я не мог определиться между пчелами и муравьями, то теперь в принципе не понимал ее природу. Она была самым загадочным существом, встреченным мной в этом холодном мире. Я не мог ее классифицировать вообще никак. Или просто напрочь отстал в этом деле от Конселя – великого классификатора, а также верного спутника и помощника профессора Аронакса. Думаю, он разом бы классифицировал не только Королеву, но и всех остальных загадочных существ этого мира. И вообще, это было бы очень хорошим и ценным делом для меня лично, как и для всех последующих исследователей. Ведь нет ничего важнее, чем знать своих врагов, а также врагов своих врагов, чтобы не стать лишь одним звеном их пищевой цепочки или какая она у них здесь – энергетически-пищевая, что ли.

Несомненно, что враги моих врагов автоматически не становились моими друзьями, тем не менее, их можно было хоть как-то использовать. Ну хоть как-то, потому что я понятия не имел, как именно. Вот здесь бы грамотную классификацию, но у меня были лишь мои собственные зарисовки, выполненные слишком уж непрофессионально, за отсутствием художественного таланта и нормальной кисточки с красками.

Ну ладно, с этими полупризрачными существами хоть что-то понятно было – они действовали по законам жанра живой природы, со сноской, конечно, на свою плазменно-энергетическую сущность и условия окружающей среды. А вот что мне вообще непонятно, так это тема с Желтой Змейкой и тем странным миром, в который я так часто стал возвращаться. Тут вообще не то что-то, но что не то – точно ничего не определишь. О нем ведь даже Королева упоминала. Более того, для него она передала половину чего-то, чего я даже понять не могу, не говоря уже о том, чтобы ощутить или хоть как-то воспользоваться.

Д кто же он – этот загадочный Великий Змей?

Скажу так, у меня были некоторые нехорошие предчувствия, относительно этой темы. Я даже боялся об этом думать – не хотел об этом думать. И все потому, что этот персонаж, если так, конечно, можно о нем сказать, очень уж напоминал символ темной стороны этого или не этого мира. И мне бы очень-очень не хотелось, чтобы это оказалось вдруг на самом деле так. Иначе ведь мне точно не спастись, причем в некоем абсолютном значении этого слова, как понятия чего-то трансцендентно высокого.