Зорислав Ярцев - Звёздный свет. Врата за пределы

– Слышу вас, «Туман», – с явным облегчением откликнулся на ответ связист планетарной базы. – Рад, что у вас всё хорошо. Аномалию мы тоже начали фиксировать двенадцать минут назад. Но исключительно в виде сильнейших помех на радарах. По началу даже не придали этому особого значения. Такое тут бывает. Только в этот раз, почему-то, задержалось дольше стандартных двух-трёх минут. Сейчас техники пытаются стабилизировать работу радаров. А то я и вас-то больше чувствую, чем вижу по приборам.

– У нас тоже радары сбоят, – передала в ответ Таяна. – Но полёту это не мешает.

– Отлично! Рад за вас! – с энтузиазмом затараторил диспетчер. – Тогда не могли бы вы мне сказать, недалеко от вас действительно есть ещё один корабль или мои ощущения тоже сбоят, как наши радары? К вам он должен быть гораздо ближе.

– Корабль есть, – ответила Таяна, покосившись на безмолвную точку в углу экрана. – Но на мои запросы он не отвечает.

– Ясно, – погрустнел диспетчер. – Тогда я всё же не зря отдал команду на вылет спасательного корабля. Они как раз взлетают. Но, сами понимаете, пойдут на маршевых двигателях, а это часа четыре минимум. Прыжок даже перворанговому навигатору, даже будь он у нас и решись он на такое, не разрешили бы. Эм… В нынешних условиях, сами понимаете, это риск. Потому что не ясно, что вообще происходит с коридорами в окрестностях Меркурия. Хорошо… Хорошо что сегодня в плане нет никаких других кораблей, кроме ваших двух. Но наш командир, на всякий случай, сами понимаете, послал в центр управления полётами сигнал о закрытии прыжков в нашу сторону, ммм…, до выяснения обстоятельств. Так что, ребята, сами понимаете, если вы после нас ещё куда-то спешили, то на ближайшие сутки все полёты на пару миллионов километров вокруг под запретом…

Ждан слегка поморщился от неожиданного косноязычия связиста базы, которое совершенно не свойственно адептам этой школы. Он сделал Тае знак и переключил связь на свой пульт. Капитан буквально кожей, мурашками и зудом, чувствовал нарастающее волнение диспетчера. В принципе, он не обязан был вмешиваться. На базе есть свой маг процесса. Но Ждану не хотелось тратить лишнего времени и чисто по-человечески было жаль растерявшегося парня. Так что он сориентировался по голосу и выловил ощущение диспетчера, мягко его успокаивая и возвращая в русло эффективных действий:

– Говорит Ждан, капитан «Тумана». Всё абсолютно верно. Вы молодцы, ребята. Жизнь куда важнее сроков и графиков. Тем более, что мы никуда и не спешим. И передавай привет командиру. Если я правильно помню, его зовут Эдан?

– Верно, – подтвердил обрадованный и воодушевлённый диспетчер. – А вы с ним знакомы?

– Было дело, – усмехнулся Ждан, не став, впрочем, вдаваться в подробности. – Передавай ему привет. Ну и переключи на нас спасательный отряд. Мы всё равно здесь застряли, да и находимся совсем рядом. Так что слетаем и посмотрим с близкого расстояния, что там видно.

– О! Очень вам признателен, капитан! – затараторил оживившийся диспетчер. – Сейчас всё сделаем! Э…, извиняюсь. Накладка… Через минуту всё сделаем.

– Принято, – коротко ответил на это Ждан и отключил обратную связь.

– Как я понимаю, мы летим вон к этой зависшей птичке? – уточнила Оксана, разворачивая корабль и указывая рукой на едва заметную соринку, слабо мерцающую на обзорном экране.

– Именно туда, – кивнул капитан, откидываясь в кресле.

– Ммм… Что-то мне кажется знакомым это имя, – прозвучал по внутреннему селектору протяжный голос Ясона, исполненный таким сарказмом, что Ждан мгновенно подобрался, почуяв неладное. – Уж не…

– Молчать, – беззлобно, но твёрдо скомандовал капитан.

– …тот ли это милый паренёк, с которым ты чуть вместе не вылетел из академии? – закончил прерванную фразу целитель.

– Скажешь больше, и будешь лично дегустировать древнюю антисептическую жидкость. Говорят, твои коллеги в былые времена её очень, кхм, уважали, – угрожающе проговорил Ждан.

– Вот-вот! – многозначительно и даже как-то назидательно завершил свою речь Ясон, так что у остальной команды сложилось двусмысленное впечатление и непонимание, кто кого сейчас отчитал.

– Уволю. Спишу на Землю с волчьим билетом, – пробормотал Ждан, едва сдерживая ухмылку, которая наползала на лицо против воли.

Но многозначительный звон чего-то стеклянного был ему ответом.

– Капитан, уж не напились ли вы спирта?… – осторожно задала вопрос Оксана на правах самой бойкой в экипаже.

– Из эксперимента, – буркнул Ждан. – Нам с Эданом тогда едва семнадцать исполнилось. Ну и мы поспорили о том, что наших предков привлекало в алкоголе. Мой приятель разыскал где-то целых двести миллилитров спирта. Ну и в итоге я выпил свою половину.

– А он? – осторожно уточнила Таяна.

– А он не стал, – усмехнулся Ждан. – Эдан испугался, что нас застукают за этим делом и свою долю вылил.

– Вот только ему это не помогло, – ехидно вклинился в капитанскую исповедь Ясон, всё ещё остававшийся на внутренней связи. – И когда вскоре двух малолетних оболтусов действительно застукали старшие, то на комиссию по отчислению попали оба. Один – за глупость и сомнительные эксперименты. А второй – за подлость и безответственность, как в отношении своего товарища, так и в отношении своих нарушенных слов. Решение пить принимал ведь и он, а отказался из-за страха, а вовсе не из-за понимания пагубных последствий употребления алкоголя для мага.

– Но к нам всё же проявили снисхождение, – уже спокойнее закончил Ждан. – Нас оставили в академии, но назначили испытательный срок в полгода. Вот только с Эданом мы больше с тех пор не общались. Он на меня остался в обиде.

– И как оно?… На вкус?… – неуверенно поинтересовался Гай.

– Гадость редкостная, – поморщился Ждан, вспоминая давние ощущения. – И голова потом дурная. Контролировать свои действия очень сложно. Всё плывёт. Я ещё потом неделю восстанавливался. Внутренний огонь вёл себя, как тлеющие угли или лесной пожар, пышущий во все стороны. Расширение восприятия давалось с трудом. Любые действия в трансе вызывали головные боли.

– Зачем же предки это пили? – спросила Оксана.

– Они не были магами. Тогда с этим на Земле было всё сложно и непонятно, – пожал плечами капитан, и добавил: – А пили, потому что бежали от действительности. Они заглушали внутреннюю боль, вызванную несогласованностью души и тела, неустроенностью, отверженностью, одиночеством. Ну и установки в обществе были такими, что алкоголь считался нормой. Там очень запутанные традиции были. Я сам не понял весь тот клубок противоречий, которыми был окружён алкоголь в те времена. С одной стороны, его употребление порой было одобряемым и даже чем-то вроде демонстрации высокого статуса. А с другой стороны – осуждалось и порой даже наказывалось. В ту эпоху вообще было много таких противоречий. Не понимаю, как люди тогда вообще ориентировались в жизни, больше похожей на хаос, а не на ровное течение мощной, насыщенной реки.