Рут Софек - Планета исполненных желаний

Вся жизнь Лима была борьбой, именно она придавала смысл каждому дню шепона. Но теперь, когда враг исчез и, казалось, надо радоваться, Лима накрыла с головой пустота. Скользя вниз головой с водонапорной башни, он снова и снова ставил своей жизни ноли, даже без единой единицы. Сначала Лим летел молча, затем закричал что было сил от отчаяния. Ему казалось, что даже этот полет длится бесконечно долго.

Наконец удар, резкая почти невыносимая боль и темнота.

Но почему шепону показалось, что он лежит на странном, почти разложившемся песке у основания водонапорной башни, а не витает где-то в облаках? Почему боль все еще ощущается?

Лим приоткрыл глаза.

– Не может быть!!! – простонал он.

Да, он действительно лежал на том самом мерзко чавкающем песке, со свернутой шеей и сломанной рукой, но он был жив. Сам не понимая, что делает, Лим рефлекторно руками поставил свою голову на место, затем вправил перелом. Боль увеличилась, полностью вернуть шею на место не получилось, но он не умер. Шепон побрел к больному озеру, словно то место, где он когда-то видел Катом обладало силой мощного магнита.

– Я что, уже мертв? Почему я ее умираю, даже сломав себе шею? Но тогда откуда такая ужасная боль! – взвыл Лим – теперь я понимаю, что было с теми, в таргувах. Они такими же стали. Просто я себя не видел.

Шепон понял, что не сможет даже умереть. Теперь родная планета превратилась для него в место непрерывного страдания. Шепон опустился на противно воняющий песок. Ему все стало безразлично.

Лим долго лежал на отвратительной полуразложившейся субстанции, которая прежде была золотистым песком берега озера. Он не хотел вставать, не хотел вспоминать, что все равно останется жить, что бы ни делал с собой. Полученный опыт подсказывал, что сейчас он вряд ли сможет сделать свою жизнь лучше, но еще больше испортить – легко.

– Когда я думал, что лежу на дне, вдруг снизу постучали… – пробормотал Лим, глядя на сероватое небо – похоже, что теперь мы живем в мире теней.

Только сейчас он заметил, что сумрак сегодняшнего утра не был связан с облачностью, как Лим подумал, проснувшись. В воздухе стояла странная серая пыльца. А над головой светило солнце.

Лежа на берегу умершего озера, шепон понимал, что за всю долгую дорогу сюда он ни разу не посмотрел на небо и все это время был уверен, что оно покрыто облаками. Лим осознал, что сам вел себя как зомби, глядя в одну точку перед собой. Он понимал, что встречающиеся по пути шепоны были такими же и ему стало вдруг страшно. Лим давно ничего не боялся, действуя и принимая решения молниеносно. Но сейчас все стало другим, и он уже не мог контролировать собственную жизнь и даже смерть.

Через бесконечное количество времени, лежа на спине, уставившись пустым взглядом в серое небо, Лим понял, что больше не может бездействовать. Лежа без движения, он вдруг ощутил, как его тело медленно распадается. Болела каждая клеточка, теряя связи между собой. Пока он двигался и что-то пытался делать, то не замечал собственного разложения.

– Нет! Пока я хоть что-то могу контролировать, я буду это делать! – Лим решительно встал.

Шепон решил обогнуть озеро, чтобы хотя бы немного отвлечься. Теперь он понял, что восстановить прежнюю жизнь на планете не удастся, потому что все жители сильно заторможены и ощущают то же самое – распадение собственного тела, пусть даже и очень медленное. Шепону предстояло выяснить, в каком мире и в каком теле он теперь живет.

Лим понял, что не может умереть, но ощущает боль даже острее, чем раньше. Он вспомнил также, что сегодня утром ощутил привычный голод и позавтракал и в конце пути готов был съесть все свои припасы и только силой воли сдерживал позывы. Значит его тело нуждается в пище. Таргувы летают, значит будет нужда в топливе и ресурсах. Сегодня утром он не ощущал собственного разложения. Значит, или Тифер меняется, или он сам прикоснувшись берегу мертвого озера, заразился. Нужно найти других существ и спросить, что чувствуют они.

– Значит живем почти как раньше, только без смерти, с кошмарной и усиливающейся болью – вслух произнес шепон, невольно заговорив сам с собой – безрадостная картина…

Лим медленно встал и направился к летательному аппарату. Он сел в кабину и полетел вокруг озера, почти без цели. Просто для того, чтобы хоть что-то делать.

Вдруг он заметил впереди двух существ в озере. Они были у самого берега, но в жидкой грязи, в которую превратилось озерцо.

Подлетев ближе, Лим увидел своего шефа, заместителя старшего наблюдателя всего Тифера. Незадолго до отлета всех носителей жемчуга, Фощеп прилетел для согласования действий наблюдателей по всему Тиферу. Он сообщил, что космолет, появившийся рядом с городом Лима, был не единственным. По всей планете, рядом со всеми большими городами, появились космические корабли.

Фощеп высказал предположение, что все космические корабли, несмотря на то, что тиферианам они казались неимоверно огромными – это всего лишь шлюпы, посланные на планету с одного межзвездного крейсера, остановившегося на орбите планеты. Но проверить его предположение было невозможно и поэтому Лим не возражал, но и не соглашался.

При встрече Фощеп произвел на Лима очень неприятное впечатление, хотя был сородичем-шепоном. Лим, при всей своей горячности и ненависти к даатанам, всегда был прямолинейным и честным. Бывало, что он шел по головам, но только других существ, которых не уважал или считал врагами, но никогда не предавал своих. Даже подставив Поше, он мучился угрызениями совести и собирался все честно рассказать, как только подчиненный немного отойдет «от любовной горячки» и сможет понять доводы разума.

Лим всегда был искренне предан своему роду. Но Фощеп создавал впечатление скользкого и беспринципного пресмыкающегося. Единственным его господином было его непомерное «эго». За несколько дней, которые начальник провел в городе, он уже нажил себе врагов из шепонов. Его побаивались и презирали. Лим и сам сторонился Фощепа, догадываясь, что тот собирает компромат на всех, с кем общается, и в любой удобный момент предаст, если только ему это будет выгодно, а выгоду тот умел выжать из всего, что происходило.

Сейчас Фощеп стоял по пояс в жиже озера, громко и нецензурно ругался. Рядом с ним находился буйволообразный сильный крак, которого тоже затягивал водоворот. Крак злобно плескал вонючую жижу на шепона и ругался. Было видно, что эти два существа подрались на берегу и случайно свалились в то, что раньше было озером и сейчас не могут выбраться оттуда. Бывшее озеро затягивало их словно трясина. Но «затягивало» – громко сказано. Ведь все теперь на Тифере происходило как в безумно замедленном фильме. Об этих существах можно было сказать одно – они не могли выбраться на берег.