Алексис Опсокополос - Лицензия на убийство. Том 1

– Ты же знаешь, врать я тоже не умею, – ответил Жаб. – Как думаешь, нам теперь заплатят?

– Да я об этом сейчас вообще не думаю. Я думаю, как отсюда свалить быстро и незаметно.

– Значит, не заплатят, – негромко произнёс амфибос и тяжело вздохнул.

Жабу очень не хотелось уходить без денег; он нахмурился, ненадолго призадумался и сказал:

– А вдруг кальмар ещё живой? Мы же не знаем, как у него жизненно важные органы расположены. Мало ли.

– Жаб, для тебя две шутки за минуту – это перебор! Ты так за один вечер всю свою карму по юмору спалишь, – сказал Лёха, подошёл поближе к кальмару, внимательно присмотрелся к нему и добавил: – Что-то мне этот кий не нравится.

– Нормальный кий, что в нём может не нравиться? – сказал Жаб. – А вот то, что мы им играли – плохо. Вон тот небольшой скол на узоре я хорошо запомнил, он руку царапал.

– Ну, вот это и не нравится! – мрачно произнёс Лёха. – Потому что мы не просто не получили денег, мы получили вместо них склеившего щупальца кальмара, нанизанного на кий с отпечатками наших пальцев, как на шампур. Кто за то, чтобы признать это хреновой ситуацией? Поднимите руки!

Жаб на полном серьёзе поднял руку. Лёха, грустно усмехнувшись, сделал то же самое и произнёс:

– Единогласно!

– Нельзя просто так отсюда уйти, надо этот кий забрать, – сказал амфибос и тоже подошёл к кровати. – Тем более, он хоть каких-то денег стоит.

– Надо, – согласился Лёха. – И побыстрее!

С этими словами бывший штурмовик схватил кий и попытался выдернуть его из господина Чылоо. Кий не выходил.

– Приклеился, что ли? – сказал Лёха и повернулся к товарищу. – Помоги! Чего стоишь?

– Не надо было голыми руками за него браться! – с досадой произнёс Жаб.

– Спасибо за совет, мой мудрый друг! Только этот кий и так весь в наших отпечатках. Хватит уже рассуждать, лучше помоги его вытащить!

Амфибос тоже взялся за кий и сказал:

– Давай на раз, два, три!

Лёха кивнул и начал отсчёт:

– Раз!

На раз комедианты сжали кий покрепче и упёрлись ногами: человек в кровать, уроженец Далувора в господина Чылоо.

– Два!

На два они начали проворачивать кий вокруг своей оси, чтобы немного расширить отверстие в кальмаре.

– Три!

На три, за долю секунды до рывка, открылась дверь, и в комнату вбежала охрана клуба, представленная тремя цванками, а также адвокат Шылоо, четверо незнакомых комедиантам кхэлийцев и ещё около десяти существ различных рас.

Вбежавшие увидели страшную картину: на кровати лежал всеми уважаемый господин Чылоо, а двое комиков, которые должны были выступать у него на вечеринке в честь юбилея, проворачивали в животе именинника бильярдный кий.

Лёха отпустил кий, попытался максимально невинно улыбнуться и спросил:

– Если я скажу, что когда мы сюда вошли, всё уже так и было, а мы просто хотели вытащить кий, мне кто-нибудь поверит?

Все вошедшие замотали головами, давая понять, что эту версию они принять не готовы.

– Я почему-то так и думал, – грустно произнёс Лёха и заложил руки за голову.

Жаб молча последовал примеру друга.

– Давайте только без насилия! Мы сдаёмся, не сопротивляемся и требуем адвоката согласно Кодексу! – без особой надежды высказал пожелания Лёха.

Он знал: на Кхэлиэ, и уж тем более на Олосе не сильно-то чтут Кодекс Пятой Конфедерации, поэтому на адвоката особо не рассчитывал. Однако никакого насилия по отношению к ним с Жабом никто не проявил. Несмотря на весь ужас ситуации и шоковое состояние близких именинника, всё произошло очень буднично и рутинно.

Охрана без выражения каких-либо эмоций подвела комедиантов к стене, развернула к ней лицами, обыскала, надела электрические наручники и спокойно вывела из комнаты. Вокруг старого кхэлийца уже прыгал врач с помощниками, но явно не ради оказания помощи, а лишь для констатации факта отхода именинника к пракальмарам.

Лёху с Жабом проводили в подвал, завели там в небольшую комнату без окон и оставили одних, объявив перед этим, что в этом месте они будут ждать приезда полиции. Комната оказалась кладовой для хранения продуктов и не была приспособлена для содержания арестованных, но, видимо, во всём клубе это было единственное место, откуда невозможно было сбежать.

Задержанных оставили в наручниках, но разрешили им перекинуть руки так, чтобы они могли держать их перед собой. Сбежать из комнаты, где не было окон, но имелась крепкая металлическая дверь, всё равно было нереально, но зато теперь Лёха с Жабом могли взять бутылку с водой, чтобы элементарно попить, а также закинуть в рот кое-что из еды.

Специально им ничего поесть не оставили, лишь бросили к ногам упаковку бутилированной воды, но в кладовой было много различных продуктов, и те, кто поместил туда комедиантов, скорее всего, были не против, если пленники возьмут себе на ужин что-нибудь из этих запасов. Иначе их бы предупредили, чтобы ничего не брали. Такое лояльное отношение позволяло Лёхе надеяться, что с ними собираются обращаться уважительно.

Жаб подошёл к воде, нагнулся, вытащил из упаковки одну бутылку и спросил друга:

– Пить хочешь?

– Хочу, – ответил Лёха. – В горле как-то пересохло от таких ярких эмоций. Но воду сам пей!

Бывший штурмовик уже заметил на верхней полке ящик какого-то местного то ли пива, то ли вина, подошёл к стеллажу и попытался дотянуться до него, но не смог – буквально нескольких сантиметров не хватило, чтобы зацепить край ящика.

– Ты так и будешь смотреть, как друг, помирая от жажды, пытается из последних сил достать живительную влагу? – спросил комедиант напарника.

Амфибос ничего не ответил, но подошёл к стеллажу, достал из ящика одну бутылку и с любопытством начал её рассматривать. После чего передал её товарищу и спросил:

– Что это?

– Не знаю, – честно сказал Лёха и забрал бутылку.

Он внимательно осмотрел этикетку, после чего открутил крышечку и прямо из горлышка отхлебнул немного содержимого бутылки, однако глотать не стал – подержал жидкость во рту, проведя таким образом простейший органолептический анализ, и выдал другу его результат:

– Пить можно, вкус приятный, хотя немного воняет уксусом. По ощущениям, крепость чуть больше, чем у пива.

Дегустатор сделал несколько глотков из бутылки.

– А за кальмаром отправиться не боишься? – забеспокоился Жаб.

– Нет, не боюсь. На бутылке все надписи на кхэлийском, а вот предостережения даны на нескольких языках, в том числе и на нашем. И здесь написано, что это пойло нельзя давать детям и моллюскообразным. Значит, в теории не детям и не моллюскообразным можно. А я, как ты, наверное, заметил, давно уже не ребёнок и пока ещё вроде не моллюскообразное!