Екатерина Белозерова - Основы ксенологии. Сигнал бедствия

Так случилось, что я в течение трех лет по контракту входил в состав экспедиции, в качестве корабельного врача и специалиста по внеземным формам жизни. Кто бы мне сказал еще каких-то десять лет назад, что я стану весьма преуспевающим врачом-ксенологом и буду летать на космическом корабле на другие планеты, я бы ни за что не поверил. Позвольте представиться – Ген Рáрус. Мое полное имя – Геннадий, так назвал меня мой дед. Родился и вырос на Земле и до своих двадцати шести лет не знал, что мы не одни во Вселенной. Никто не знал…

Но теперь наша старушка планета входит в состав Содружества Миров, хоть и не имеет пока права голоса в нем. Зато мы можем пользоваться благами и техническими достижениями чужих цивилизаций. Утопично? Да, но так и есть на самом деле, хотя и не без подводных камней. Но сейчас не об этом…

На борт космолета “Янгель” я попал не случайно, а по рекомендации одного моего бывшего коллеги, с которым вместе работали после армии еще в доконтактное время в Больнице Скорой Помощи моего родного города. Капитан “Янгеля” попросил его об услуге, а тот вспомнил обо мне, не забыв добавить, что я к тому же еще и изучаю новую науку – ксенологию. Так что, шансов у других кандидатов просто не оставалось. И вот я здесь.

Когда поступил сигнал бедствия, мы как раз возвращались на Землю. Летели уже шесть месяцев, все были вымотаны донельзя и очень хотели домой. Дежурил в рубке в тот день второй пилот Марк Руссо, он же и прибежал в кают-компанию, держа в руках планшет с данными.

– Мы поймали сигнал SOS, – взволнованно огласил он. – Капитан?

Евгений Зайцев отставил стакан с водой на стол и протянул руку к пилоту:

– Показывай. Расшифровали?

– Н-нет, – замотал головой Марк. – Сигнал есть, текста нет. Просто три точки, три тире, три точки. Все.

– Координаты?

– Почти по пути, с небольшим отклонением на ноль ноль двенадцать градусов, – Марк уже понял, к чему клонит капитан.

– Рассчитай курс. Мы не можем игнорировать SOS, – Зайцев встал, вылил остатки воды в рециклер и вышел из кают-компании. Марк выбежал сразу же за ним.

– Как интересно! – Лира прижала руки к груди. – Я никогда не участвовала в спасении.

В кают-компании нас осталось трое – я, Лира Томако и Серж Ри. Врач, ученый и инженер.

– В подобном, как правило, нет никакой романтики, – заметил я. – Поверь. Возможно стоит приготовить лазарет. Хорошо, если будет, кого спасать.

Серж молча кивнул, затем извинился и вышел.

– Я сказала что-то не то? – Лира удивленно посмотрела на медленно задвигающуюся дверь.

– Не бери в голову, – попытался ее успокоить. Эх, Лира. Такая умная и одновременно с этим такая далекая от всего, что происходит у нормальных людей. – Он потерял брата пять лет назад. Не успели спасти.

– Я не знала. Мне жаль. Я наверное тоже пойду, – она убрала за собой посуду в автоматический дезинфектор.

Ну, и мне тоже пора было идти на свое рабочее место. Чувствовал я – работы предстояло много.

До объекта, который все еще передавал сигнал бедствия, мы добрались всего за несколько часов. Судя по передаче, сигнал шел с поверхности огромного астероида, который медленно дрейфовал в просторах космоса. Он уже был виден невооруженным глазом через обзорный иллюминатор в рубке. Мы все столпились за креслами пилота и капитана, нарушая все инструкции – ситуация была нестандартная. Огромная бесформенная глыба, сопровождаемая роем из осколков и космической пыли, вращалась вокруг своей оси, как будто ввинчиваясь в пространство острым носом. Вполне возможно, что на ней могла застрять добывающая металлы группа космо-шахтеров, а может терпящие бедствие космонавты были вынуждены сесть на ближайший к ним объект и теперь не могут выбраться. Фантазия рисовала разнообразные картины, но я постарался сосредоточиться на происходящем.

– Сканирование не выявило на астероиде следов космического корабля, но возможно, что показания искажены из-за большого количества металла в составе породы, – отрапортовал Руссо и добавил: – Фонит камешек. Вокруг – некое подобие электромагнитного поля, или что-то типа того.

– Если сигнал идет действительно с астероида, то нужно садиться, – сказал капитан Зайцев.

– У нас только один из двух челноков исправен, – пробурчал инженер Ри.

– Больше и не нужно, – Зайцев бросил взгляд на Сержа. – Полетит только одна команда – я и Ген. Полагаю, что моя кандидатура не обсуждается, а врач сможет оказать первую помощь, когда мы найдем терпящих бедствие. Марк заменит меня на мостике, пока мы не вернемся. Есть вопросы?

– Тогда я пошел готовить челнок, – Серж и сам был готов лететь, но знал, что с капитаном спорить бесполезно.

В открытый космос раньше мне доводилось выходить не раз, да и высаживаться на всяких планетах, условия жизни на которых далеки от земных. Но до сих пор мне было не по себе. Каждый раз. Довольно прочный и толстый, но все же всего лишь слой плексигласа отделял мою жизнь от удушающей холодной смерти в вакууме. И это заставляло меня постоянно быть в напряжении, хоть я этого внешне не выказывал никогда.

Челноком управлял Зайцев, мне оставалось лишь болтаться пристегнутым в кресле пассажира и следить за курсом. В этом не было необходимости, но капитан решил, что лучше, если я тоже буду присматривать за приборами на всякий случай. Астероид из иллюминаторов “Янгеля” выглядел большим, а уж при приближении и вовсе громадиной. На его поверхности почти не было равнин, сплошь шипастые гребни и уходящие вглубь тоннели пещер. Площадку для приземления нужно будет еще поискать. Как только мы вышли на орбиту астероида, сигнал бедствия исчез.

– “Янгель”, – позвал я в рацию, – Марк! Вы все еще слышите сигнал?

– Да, “Сатурн-два”. Все еще принимаем, вполне четко, а что у вас?

– Возможно металлическая порода искажает прием, – заметил капитан.

Я приблизил изображение поверхности с внешних камер на панели управления. Характерный цвет скал с вкраплениями подтверждал ответ капитана, но кроме камня я разглядел на поверхности астероида какие-то небольшие водоемы, чего просто не могло быть.

– Капитан, вы видите? – начал было я, но Зайцев сразу же отреагировал:

– “Озера”? Вижу. Скорее всего, наши глаза обманывают наш мозг. На таких типах небесных тел не может быть ни воды, ни атмосферы, ни жизни.

– Я знаю, поэтому мне хотелось бы взять образцы этой “жидкости” для исследования в лаборатории.

– Ну, если повезет – возьмешь, – улыбнулся наш суровый капитан.

Я продолжил вглядываться в экран, приближая те или иные участки поверхности. Среди изогнутых скалистых шипов заметил небольшой просвет.