Константин Марков - Возвращаясь к жизни? Том 3

– Конечно, и это прекрасно, вот теперь и начнется настоящее побоище.

– Ты черствый и бездушный. Как тебя Стать терпит – не понимаю.

– Это ты терпишь, а она любит.

– У нее извращенный вкус.

Кладриэль ничего не ответил, лишь пожал плечами, мол, мне хорошо, а если тебе не нравиться – вон дверь. Кладриэль вернулся к прерванному занятию и продолжил изучать картинку во всевидящем зеркале. Там две группы людей строились перед боем. Отряд защищавший город был значительно больше чем нападавших.

– Один к десяти соотношение сил. – Сказал Кладриэдь, видя мой заинтересованный взгляд. – И те, кто в меньшинстве победят, спорим.

– Это почему?

– У них есть пушки. Они поубивают больше половины своих соперников, как только те двинутся, а остальные в ужасе разбегутся. Это исторический момент развития цивилизации – первое применение огнестрельного оружия для массового уничтожения.

– Ты должен это немедленно прекратить. – Я топнула ногой об пол и взлетела.

– Никому и ничего я не должен. И не топай так сильно, а то потолок проломишь. Мне чинить потом.

– Вот проблему нашел. Там сейчас люди будут гибнуть тысячами, а тебе весело – исторический момент!

Я так раскричалась, что не заметила, как рядом сгустился посланник Зильмарона.

– Кладриэль – начал он, – Зильмарон прислал меня сказать, что ему нужен князь Олаф. У него есть на него планы, а в этом бою он погибнет одним из первых. Останови этот бой, это приказ.

– Приказ, так приказ. А жаль. Но я думаю это не последняя битва, – сказал Кладриэль и растаял.

До Ольгертграда оставался еще один дневной переход. Гнать ратников я не хотел. Плох тот воин, что устал до сражения. Лучше день потерять, но вывести в бой отдохнувшие войска.

Отправив дозоры, я скомандовал привал. Вся колона распалась и стали рубить лес на дрова. Возничие двигались дальше, выстраиваясь защитным ордером вокруг лагеря. Этому научил нас Тём. Оказалось, что в чистом поле можно организовать за пару минут достаточно укрепленную крепость из повозок. И такую крепость взять будет нелегко. Это конечно оборонительная тактика, но, тем не менее, она работала и ограждала лагерь. А с моей немногочисленной армией это было особенно актуально. Это могло сработать и на поле боя. Выставь я тогда, в бою под Усолом, повозки за спинами своих ратников, я бы сберег больше войска. Они б отошли за повозки и численное преимущество войска Клеменса сошло бы на нет.

Когда уж поставили мой шатер, прискакал дозорный и сообщил, что к нам движется группа ратников во главе с князем Олафом. Я посчитал это хорошим знамением. Вскочил на коня и, кликнув своих гвардейцев, двинулся ему на встречу.

Встретились мы посреди дороги, стали, спешились и пошли на встречу друг другу. Олаф был моим двоюродным братом по линии матери, и мне очень не хотелось сражаться с ним.

– Привет Георгий, – первым сказал Олаф и протянул мне руку как равному.

– И тебе здравствовать Олаф. Вот в гости к тебе собрался.

– Так не звал я тебя.

– А письмо ты читал мое?

– Читал, но не хочется. Ты прости меня брат мой, но не править тебе мной, бою быть, если ты дальше пойдешь.

– Зря, на ум твой надеялся. Не победить тебе меня в бою равном.

– Ой ли, знаю я сколько у тебя войска. Не ровня ты мне, да и войско твое подуставшее.

– Бойня будет, для войска твоего многочисленного. Есть у меня новое оружие.

– Дело твое брат. Дам тебе честный бой под стенами, если ты так хочешь погибнуть. В первый раз отпущу, если в плен возьму. В другой раз воротишься быть тебе насмерть битому. Уж прости.

– И ты прости, коли бит будешь. Миром просил поладить, да не хочешь ты.

– Не моя мечта эта, строить княжество великое, быть ему кирпичиком.

Пожали мы на прощание руки и разошлись к людям своим. Мир перевернулся в глазах моих. Ради цели великой предстоит извести мне брата. Как не хочется.

Делать нечего. С самого утра вышли мы и достигли к вечеру стен Ольгертграда. Прислал Олаф письмо, что даст нам отдохнуть до утра, мол, нет в том славы бить уставшего. Горько мне стало от слов его, да делать нечего. Сказал я Тёму пушки разворачивать, к бою готовить.

Утро было ясным и солнечным. Грех в день такой погибать, да не за тем я пришел, чтоб отступится от планов своих. Приказал я в центр шесть пушек больших поставить и по флангам по пять разъехалось. Вышло войско Олафа из-за стен города. Было их больше нашего. Стали мы стена на стену. Приготовились. Затрубил рог Олафа, в битву двигаться. Вижу, Тём возле пушек крутиться перестал и замер с рукою поднятою. Ох, как жаль, будет крови пролито множество.

Как только двинулось войско Олафа, свет вдруг померк. Все посмотрели на солнышко и увидели дракона огненного. Приземлился он между наших войск, обернулся он крылатым воином. Кладриэля узнали мы. Стало нам страшно до ужаса. Бог войны сам явился к нам. Пали все на колени ратники. Я пал с ними на землю стылую. Прогневили мы Бога воинов.

– Ты Георгий, встань и иди ко мне. Встань и Олаф, подойди тоже.

Громом речь его по ушам ударила и земля дрогнула. Встал я и пошел на ногах негнущихся. Страшен лик был Кладриэлев. Встал и Олаф из ряда первого. Подошли к нему в землю поклонилися.

– Весть принес я вам, дети наши неразумные. Зильмарон гневается, не смогли вы меж собой договориться. Плохо это. Тебе Олаф надо гордыню унять и служить Георгию. А тебе Георгий править по-людски, по-честному. Как нарушите вы приказ мой. Вот тогда я зайду в гости к вам. Ох, не порадуетесь.

Он махнул своим огромным мечем и пропахал им по земле борозду шагов на триста и шириной не менее пяти шагов, потом, он взмахнул своими крыльями, сбив нас с ног ветром поднявшимся. Обернулся он драконом огненным и исчез в небе ясном.

Встали мы и обнялись.

– Ты прости меня Георгий за гордыню мою глупую.

– Да и ты уж прости, за мое нетерпение. Надо было мне с тобой больше поговорить, объясняя планы свои. Видно это божий промысел раз к нам прибыл сам Кладриэль на побоище.

– Заходи в город мой будь как дома ты. Не хочу я гневить Зильмарона более.

И пошли мы к войскам своим. Рады были все, что без боя все закончилось. Лишь все Тём волновался и меня спрашивал.

– Что тебе, видишь, миром мы справились. Рассудил нас Кладриэль по совести.

– Это все прекрасно князь, но у меня пушки заряжены. Прикажи отвести войска в сторону. Ведь пальнет, горе будет великое. Картечь то не разбирает, кто враг, а кто нет.

– Так разряди их.

– Нет возможности. Разрядить легче и безопаснее выстрелом.

Дал команду я войскам своим отойти от пушек подалее и послал гонца к Олафу, чтоб людей он убрал своих. Как убрались все, прибыл Олаф.

– Это оружие твое новое?