Кардин Клоуз - Принцип Пандоры

– Мистер Харпер, – впервые за несколько дней заговорила Саавик, – что делают люди, земляне, когда… все потеряют?

Если бы Харпер знал ответ… конечно, он потерял не все: Обо выздоравливал. И сегодня утром Спок предложил ему постоянное место на «Энтерпрайзе», посоветовав подумать и дать ответ. «Мне не к чему возвращаться, – говорил он себе весь день, – мамы нет, и никогда больше не будет дома…» И ему нужно перестать видеть в снах лицо Джесси Корбет. «Но как же Обо? Ведь есть еще Обо…»

– Все? – переспросил он, возвращаясь к вопросу Саавик, – ты имеешь в виду деньги, дом или любимых людей?

– Да, – кивнула она. – Что-нибудь подобное.

Харпер вспомнил почему-то о своих детских мечтах, где он сразу жил в тысяче мирах. Подумал о матери, о наградах и вымпелах, украшавших ее кабинет, о работе, которую она не сумела закончить… Снова об Обо… и неожиданно понял, что ответит Споку.

– Когда мы все теряем, – тихо сказал Харпер… – Когда мы все теряем, мы начинаем строить это заново. И так много-много раз, снова и снова, если необходимо – бесконечно. Я сам почти забыл про это. Сегодня мне нужно было принять важное решение, и теперь я знаю, что делать. Спасибо, Саавик.

– За что, мистер Харпер? Ведь вам был известен ответ.

– Да, но мне не было известно, что он мне известен. – Он улыбнулся. – Земляне крайне непоследовательны в сравнении с вулканцами. Они всегда ждут счастливого конца, даже если совсем, казалось бы, нет шансов. Но есть надежда – она всегда остается – и они пробуют заново. Ведь нужно же верить в то, что в ящике Пандоры что-то осталось…

– Надежда…

– Вулканцы, кажется, не верят в надежду?

– Не знаю. Но я думаю, что люди сами виноваты в своих бедах. Я верю, что ящик открывается, потому что это его природа, но любопытство – это уже природа человека; надежда не удержит зло, вырывающееся в мир. Единственный способ добиться добра – не создавать ящиков.

– Но кто-то всегда это делает. А люди… Разве они могут измениться?

– Если хочешь добиться чего-то, должен меняться!

– А это уже очень похоже на надежду, – заметил Харпер.

– Нет, совсем не то, – возразила Саавик. – Не надежда, а тяжелый, утомительный труд. Но всякий раз, когда меня будет поджидать неудача, мне вспомнятся ваши слова, мистер Харпер. И я начну все заново… – она посмотрела на звезды и тихо прошептала, – столько раз, сколько потребуется.

Харпер выскользнул в коридор, где натолкнулся на Спока, который задумчиво прошел мимо. Бобби по-прежнему не знал, что случилось с Саавик, отчего она была такой грустной. Если хорошенько задуматься, он вообще не знал эту девушку, только то, что ее звали «фотонной торпедой». Он видел, как блестяще она сделала три игры, даже не измяв формы, и считал, что человек с такими руками никогда не может терпеть поражения – ни в чем.

– Спок, подойди посмотри на это, – позвал Маккой, склонившись над сканером. – Клянусь, малыш крепче, чем кто-либо мог подумать! У него отрастают новые пальцы, видишь? Продвинутая клеточная регенерация. Но как, черт побери, это происходит?

Спок с минуту внимательно изучал экран сканера.

– «Легко починить», – улыбнувшись произнес он.

– И быстро! Но что происходит с Обо сейчас? И что ты намерен делать с Харпером?

– Мистер Харпер попросил перевода в Живой Городок, и я намерен удовлетворить просьбу. Во время реставрации его знания окажутся там незаменимыми. Властям музея я порекомендую и беландрида, который будет рад любому шансу остаться вместе с мистером Харпером. Не вижу логики в разлучении людей, которые максимально эффективно работают совместно.

– Ух ты! – воскликнул Маккой, – похоже, пришло время, когда ваша логика становится, кроме всего прочего, еще и разумной!

Спок направился к двери, но вдруг остановился в нерешительности.

– Я приходил справиться о Саавик. В каком она состоянии?

– Шрамов у нее нет. Если вас это интересует. По крайней мере, внешних. А что происходит внутри этой девушки, вам должно быть лучше известно… Неужели она еще не разговаривала с вами?

– Я ждал, но она предпочла пропустить наши ежедневные занятия.

– Оставьте ее… Саавик считай что сгорела живьем! Находилась в миллиметре от смерти! А вас беспокоят какие-то чертовы занятия!

Спок заметно напрягся.

– Меня интересовало медицинское мнение, доктор.

– Об этом я вам и говорю. Спок, ты ничего не рассказал мне, но я догадываюсь, что, помимо всего прочего, Саавик вспомнила давно забытое… И, возможно, для нее было слишком много информации за слишком короткий промежуток времени. Дай ей отдохнуть, Спок! Девушка сейчас не чувствует себя готовой вновь начать занятия.

– Это неприемлемо, – резко ответил Спок.

Маккой вышел из себя:

– Послушай-ка меня, зеленокровный вулканский сукин сын! Ты приволок ее сюда, чуть было не погубил ей жизнь! А теперь у тебя даже не хватает порядочности по-человечески справиться о здоровье Саавик! И если ты так чертовски ею озабочен, то она на главной палубе! Наблюдает за тем, как постепенно уходит из нее жизнь! Не знаю почему, но вы – единственная небезразличная ей персона. Так что поднимитесь туда, мистер Спок, и сделайте что угодно, чтобы хоть как-то взбодрить ее! Слышите?

– Риторический вопрос. Как вы верно заметили, я плохо подхожу для той роли, которую мне поручили…

Бледность Спока удивила Маккоя, гнев его сразу улегся, уступив место сожалению о сказанном.

– Ладно, вы что-нибудь придумаете. Одному богу известно, сколько вам пришлось пережить за долгие годы. Просто делайте то, что обычно, – в голосе доктора скользнула нотка симпатии, – просто… будьте самим собой.

Спок с минуту молча обдумывал услышанное, потом повернулся и вышел.

В Штабе Звездного Флота в воздухе все еще кружилась золотистая пыль, а по коридорам ходили рабочие в спецкомбинезонах и масках, приводя в порядок помещения. На Плазе Федерации то и дело приземлялись шаттлы, а потом улетали, увозя черные гробы, задрапированные флагами. Мертвых направляли для кремации в родные города Земли или на другие планеты. Их родственников, конечно, не могли утешить ни посмертные награды, ни почетные эскорты.

Трагическую обстановку осветила лишь одна радостная новость: впервые в истории ромуланское правительство воспользовалось космическим радиоканалом, чтобы прямо обратиться к Совету Федерации. Этот беспрецедентный контакт свидетельствовал о реальной надежде на диалог. Официальные ромуланские власти, действительно, ничего не знали о планируемой террористической акции и о трагедии, разразившейся потом. Оказывается, войны не хотел никто. Таким образом, мир в галактике, который висел на волоске и вот-вот должен был сорваться, вновь закрепил свои старые прочные позиции.