Ольга Вешнева - Дар забытой богини. Часть 1

Нелианец не хочет с ней ссориться и словно боится ее напугать. А ведь на острове она полностью в его власти, однако он ведет себя с ней как с почетной гостьей, а не как с жертвой. Возможно, хочет поиграть с ней, усыпить бдительность, прежде, чем атаковать, но в это верится все меньше с каждым его новым словом или действием. Он будто стремится завоевать ее доверие, чтобы доказать… но что именно? То, что различия между ними не настолько сильны, чтобы стать препятствием мирному доверительному отношению? Но так и есть, у них больше общего, чем может показаться на первый взгляд. А на второй, третий, десятый что покажется? Увидит ли она разгадку все сильнее интригующей тайны?

Леолла в который раз посмотрела нелианцу в глаза.

Нельзя! Недопустимо! Но только так она могла почувствовать… Что? Контакт? Энергетическую связь? Нет, ей такая роскошь не дана. Почему лишь глядя на приглушенные, словно прикрытые полупрозрачной занавеской, зеленые огоньки, она способна откопать в тайнике своей трепещущей души необходимую щепотку смелости, которая позволит прикоснуться к нему? Чужому, опасному, но в то же время близкому, родному, которого так легко понять, поверив его словам о стремлении к миру в галактике и нежелании питаться живой добычей…

Принять необычное приглашение и вступить в игру, которая неизвестно, в какие дебри может завести? Или сбежать на склад и упустить возможность разгадать загадку острова и его хозяина? Леолла сделала выбор.

Нежно коснувшись щеки нелианца, она провела пальцами вниз, минуя длинную изящную шею, погладила всей ладонью правую сторону груди и живота. Он жесткий, немного скользкий, но совсем не как морской моллюск или слизняк. Сухой и теплый. Погладив его правое плечо, она взяла расслабленную руку, попыталась нащупать пульс. Пульса нет. Вернее, он есть, но где-то там, глубоко.

Релти привык быть живым музейным экспонатом. Не шевельнулся.

Леолла пригладила его волосы от ушей, не дотянувшись до лба, медленно пропустила их прядку сквозь пальцы. Жесткие, похожие на тонкие проводки. Приложила свою ладонь к его щеке, пару раз погладила щеку от глаза к уголку губ. Релти зажмурился, чуть наклонил голову набок, и вдруг поймал девушку, притянул к себе так, что ее макушка оказалась под его подбородком. Ослабил хватку, чтобы не напугать. Зарылся носом в ее волосы, коснулся губами шеи.

Леолла вспыхнула от внезапной страсти. Релти прижал голову девушки к своей груди, как будто впитывая ее тепло, потом немного отвел от себя, провел рукой по ее телу, блокируя очаги возгорания внизу живота и между ног, и резко отстранился.

– Достаточно. Мы обменялись запахом и энергией, – он встал и помог подняться на ноги дрожащей задыхающейся девушке.

Спустя короткую задумчивую паузу добавил раздраженно:

– Я ожидал презрения, а не влечения. Ошибся в расчетах. Вас трудно понять. Иногда – невозможно.

Он отпустил ее руку и быстро пошел к дому-складу. Поступил честно, не воспользовался ее податливостью, вызванной внезапным наваждением. Уже за это его было трудно не уважать, и потому теперь невозможно стало бояться. Бесспорно, он заслуживал доверия. Но почему-то на сердце не становилось легче от этого понимания.

Мелкими шажками Леолла побрела за ним. Ей было стыдно, страшно, она не находила разумного и, главное, приличного объяснения своему более чем странному поведению, недопустимому для благовоспитанной девицы. Ее тянуло к нелианцу: страстно, непреодолимо, и не хватало душевных сил побороть прежде незнакомое, но внезапно ставшее до боли в сердце настойчивым чувство. От этого чувства будет непросто избавиться, и она точно никогда не сможет его забыть.

Да, именно так и рождается любовь. Она приходит незваной гостьей, когда и подумать не можешь, что в следующий миг всего один взгляд и одно прикосновение изменят твою жизнь навсегда, раскрасят мир вокруг тебя новыми, прежде невиданными яркими красками.

Войдя в дом-склад, Леолла увидела, как Релти пьет воду из стеклянного сосуда. В нерешительности девушка замерла на пороге. Утолив жажду, нелианец повернулся к ней.

– Прости за то, что мы не поняли друг друга, – произнес он с едва уловимыми печальными нотками в голосе. – Я искал политического союзника на долгие годы, а не женщину на ночь. Как видишь, мы тоже делаем глупости. Завтра я верну тебя велянам. Тебе будет лучше среди своих.

Релти отделил часть склада прозрачной перегородкой и развернул на полу свою неприкосновенную подстилку.

Слезы полились обильным потоком. За одним нервным всплеском последовал другой, еще более сильный. Леолла сама не понимала, о чем горюет. О том, что она больше не увидит Релти, не сможет быть рядом с ним, любить его? Или о том, что готова была предать пылкие чувства Обилера, нарушить Священные Заветы? Кажется, она их уже нарушила. Полюбила мужчину, который ей не супруг, не жених. Он даже не из ее народа! Они не смогут жить вместе. Им не позволят. Нелианцам и вправду очень вредно владеть островами.

– Как же статуя вилоров и Врата? – размазывая ладошкой слезы по щекам, Леолла вдруг вспомнила о местных достопримечательностях. – Я никогда не увижу их?

– Утром я покажу тебе статую и Врата, – Релти выглянул из спальни, – а после верну тебя велянам.

Вид плачущей девушки привел его в недоумение. Поразмыслив, он сделал вывод, что лучше к ней не приближаться, и погасил свет.

Отраженные Мокрокусом лучи священной звезды проникали сквозь прозрачные складские двери, ложась косыми полосами на пол, коробки, ящики и двух живых существ.

Релти лег на спину, положил руки вдоль тела и закрыл глаза. Леолла побоялась долго на него смотреть. Расстелила одеяло и легла на левый бок, отвернувшись от Релти. Полежала, поворочалась туда-сюда и все же отодвинула коробку, загораживающую вид на спальню хозяина острова.

Правда ли, что нелианцы не шевелятся во сне?

Почувствовав ее взгляд или импульсы, Релти взглянул на нее – сонно, равнодушно, после чего подложил под голову левую руку, а правую опустил на живот, закрыл глаза и больше не двигался.

Значит, правда.

– Добрых снов, Релти, – шепнула Леолла, позабыв о том, что нелианцам не снятся сны.

С высоты птичьего полета казалось, что огромные вилоры, выточенные из темно-синего с редкими тончайшими желтыми прожилками камня, вот-вот продолжат путь. Пышнобородый вожак стада еще выше поднимет голову, обозревая путь, и навострит широкие лохматые уши. Любознательная молодая самочка коснется бархатистым носом пригревшегося на грибной шляпке рогатого жука. Два озорных детеныша толкнут друг друга передними лапами в грудь пока еще в игре, не в поединке. Замыкающие стадо юный безбородый самец и три самки продолжат, выгибая длинные толстые шеи, осматривать заросли и, наверное, еще при этом сканировать их энергетическим поиском присутствия, чтобы не допустить приближения хищников.