Маргарет Бонано - ЗОНД

Империей по-прежнему правят те же приближенные Претора, но надолго ли? Иных уж нет, а многие падут в ближайшие дни, и на смену им придут молодые и честолюбивые проходимцы, вовремя поймавшие в свои паруса ветер перемен.

Когда-то в Империи существовал старинный обычай: казненных бросали на булыжную мостовую в назидание другим. Но ни у кого язык не повернется назвать те дни страшными или трагическими. Многих, очень многих чаша сия миновала. Тела на мостовых исчезли, а вместе с ними ушла целая эпоха. На смену ей пришла новая, куда более страшная и опасная, хотя и без варварских обычаев.

И все-таки почему Временное правительство упорно не замечает объект?

Кому эти выгодно? Одной из фракций? Но тогда чей же объект, и кому он служит? А может, он сам по себе? Как это можно выяснить? Способен ли кто-нибудь управлять этим объектом, держать его под контролем, задавать его курс?

– Мы вне досягаемости сенсоров, капитан. Однако, как вы и приказывали, объект все еще в поле нашего зрения.

– Хорошо. Скорректируйте наш курс так, чтобы дистанция между нами и объектом сохранялась.

– При всех усилиях мы не достигнем его скорости, капитан. Боюсь, через сутки он нас нагонит.

Капитан недовольно посмотрела на своего Первого офицера, но ничего не сказала. Через сутки... Значит, "Азмут" и объект поравняются где-то в районе Влаарииви. Что же тогда с ним делать?

Одри Бенар и ее ромуланский коллега Дайян стояли у центральной палатки, приспособленной под штаб экспедиции, и наблюдали за археологами, которые, разбившись на пары – ромуланец и землянин, – разбрелись по запыленным лабиринтам древних улочек. Каждую рабочую пару снабдили земным трикодером. Эти приборы сразу же пришлись ромуланцам по душе: раньше для сбора информации им требовалось несколько дней, а трикодеры выполняли все за считанные минуты.

К радости Одри и Дайяна, археологи приступили к работе очень быстро.

Никто не знал, сколько времени продолжатся совместные раскопки, поэтому никому не хотелось терять ни минуты драгоценного времени.

Первым делом необходимо было просканировать приборами всю долину: древние руины и их окрестности – и в конце дня передать информацию на компьютеры "Энтерпрайза" и "Галтиза". Затем, по мере анализа, планировалось приступить к раскопкам в самых многообещающих местах, Хотя на Темариусе нельзя было найти места, недостойного внимания.

Перед археологами простирался довольно унылый, окрашенный в серые краски ландшафт, который едва освещало тусклое и почти не греющее солнце.

Но глазу археолога, как и художника, вся эта неброская, непритязательная местность виделась совершенно в ином свете.

"Как похож этот мир на злосчастные руины Калиса-Три", – подумала Одри Бенар и тяжело вздохнула. Стараясь избавиться от неприятных воспоминаний, она резко тряхнула головой.

– Лихалла... – задумчиво произнесла Одри, словно пробуя слово на вкус. – Почему ромуланское название этой планеты звучит куда мягче и мелодичнее, чем то, которое бытует среди ученых федерации?

– Темариус, а не Лихалла, – мягко поправил Дайян.

Одри взглянула на напарника. Как и большинство ромуланцев, он был гораздо ниже и коренастее вулканцев и ненамного выше нее. Темные вьющиеся волосы обрамляли бледное лицо, челка почти доходила до темно-зеленых глаз.

Это лицо казалось Одри знакомым. Через мгновение она уже не сомневалась, что Дайян – брат-близнец Яндры, чья игра вчера покорила всех.

Главу ромуланских археологов можно было вполне назвать красивым даже по земным стандартам, хотя это еще ничего не значит. Руководитель ромуланской экспедиции на Калисе-Три тоже был красавцем. Однако своей поразительной жестокостью он затмил всех, с кем Одри встречалась раньше.

Не лишив ее жизни, этот ромуланец отнял у нее душевное здоровье. И если бы не вулканские медики... Они вернули Одри веру в себя и свои силы, а главное, они научили ее управлять своими эмоциями. С помощью вулканцев Одри подавила в себе ненависть, скопившуюся у нее в душе. Если бы не вулканские медики...

После Вулкана Одри долгие годы удавалось жить в мире и согласии с собой. Это было нелегким делом. Но научившись владеть собой, она уже никогда не поддавалась грузу тяжких воспоминаний. Так было и тогда, когда к Одри пришла темнокожая женщина с "Энтерпрайза" и предложила возглавить археологическую миссию на Темариус.

И все-таки был момент внутренней слабости, призналась Одри себе, когда упоминание о ромуланцах бросило ее в дрожь. Секунду-другую она боролась с приступом ненависти. Но уроки вулканцев не прошли для Одри даром. Она не могла отказать Ухуре, и дело даже не в археологических красотах Темариуса.

Сейчас, стоя от ромуланца на расстоянии вытянутой руки, Одри Бенар вдруг снова ощутила отвращение и ненависть: слишком похож был Дайян внешне на того садиста, слишком жуткими и трагическими были те месяцы на Калисе, когда следом шла смерть и понятия "ромуланец" и "садист" стали синонимами.

Со страхом, липким и ежечасным, Одри справилась еще на Вулкане. После напряженных занятий страх вполне поддается замене на другие эмоции. А вот с ненавистью гораздо сложнее. За тот год, что Одри находилась в плену, ненависть проникла в каждую ее клеточку, во все фибры души. Не страх, а ненависть разъедае! душу, но закаляет характер.

Вулканцы считали, что именно ненависть позволила Одри выжить тогда, когда другие один за одним умирали от пыток, голода и безысходности. "Я выживу только ради того, чтобы увидеть, как вы будете дохнуть, корчась от страшных мук!" – бросила тогда палачам Одри.

Что ж, здесь другой мир, другое окружение, другое время; и эти воспоминания не помогут, скорее взорвут ее изнутри, лишив прелестей жизни.

Одри постаралась взять себя в руки. При чем тут Дайян? Разве он виноват в трагедии на Калисе-Три?

Не в первый раз Одри Бенар вдруг отчаянно захотелось стать холодным, бесстрастным вулканцем. Хотя и вулканцы, особенно их женщины, поддаются эмоциям. Когда-то давно они очень походили на людей, но долгие годы лишений и страданий развили в них замечательные качества.

Одри вдохнула чистый и прохладный воздух, на несколько секунд задержала дыхание и с силой выдохнула, словно выплеснула из себя все эмоции и воспоминания. Все-таки это был Темариус – Мекка археологов всей галактики, и негоже сейчас предаваться черным мыслям.

– Идем, – решительно произнесла Бенар и направилась к одному из холмов, обрамляющих замечательную долину. – Есть или, по крайней мере, должны быть развалины особого строения, которые я хочу найти прежде всего.

– "Чертоги исхода", – почти не задумываясь, назвал Дайян.

– Да, А откуда вы знаете? Они не упоминались на пресс-конференции, насколько я помню. И мои труды вряд ли попадали в ромуланские журналы по археологии.