Диана Дуэйн - Мир Спока

Большинство живых существ на Вулкане вымерло.

Но были и счастливчики. Существа, которые были в самой удаленной от солнца части планеты, когда возникла первая вспышка, имели возможность спрятаться, и те, кто сделал это, остались в живых. Те первобытные вулканцы, которые жили недалеко от пещер и прятались в них, прожили остаток своих дней в изменившемся мире. Многие из них погибли в бурях, которые последовали сразу за вспышкой, другие умирали из-за недостатка пищи и воды или потому, что не смогли перенести изменений в атмосфере. Некоторые умерли просто от шока, который вызвали изменения в мире.

Выжили только самые стойкие. Вулкан теперь населен именно такими.

Некоторые из тех, кто остался в живых, знали слова. После вспышки они стали создавать слова о гневе, боли и предательстве, и долгое время никто не слышал песен. Мир предал их – это осталось в сознании надолго, переходило из уст в уста и легло в основу структуры самого языка. Мир жив, он жив во гневе. Остерегайтесь доверять миру, когда видите его улыбающееся лицо, потому что в один прекрасный день он настигнет вас и познакомит со Смертью. Бегите, опасайтесь всего незнакомого и нового, опасайтесь любого света в небесах, прогоняйте его и живите.

Сражайтесь с миром, сражайтесь с тем, что он делает, бейте, пока есть возможность. Рано или поздно он ударит вас.

Другие затихли или, возможно, во гневе живые не слушали их.

Многие слова были потеряны, пока язык заново создавался в течение последовавших за этим веков. Слова для обозначения фруктов, дождя, мира и отдыха были не нужны. Теперь были названия для взорванного песка, опаленного камня, выжженного леса, жарких ветров и солнца, которое затихло, но которому больше нельзя верить, отчаяния, потерь, одиночества и для единения отчаявшихся созданий, что, казалось, было единственной возможностью выжить в аду, которым стал мир.

Но название горы осталось – "Селейа"…

– Знаешь, – сказал Маккой из-за пульта управления, – в статьях писали, что здесь плохой климат, Но это место гораздо приятнее, чем можно представить. Что-то вроде курорта.

– Подождем, что ты запоешь, когда мы будем внизу, – с сарказмом возразил Джим, потягиваясь в командирском кресле. – Ты из тех, кто постоянно болтает о том, насколько хорош сухой жаркий климат. Но все это только до тех пор, пока ты туда не попадаешь. Тогда сразу начинается: "Где, черт возьми, мой кондиционер?", и так продолжается до тех пор, пока мы не возьмем тебя назад на корабль и не запихнем с головой в бассейн.

Маккой скрестил руки на груди и с яростью уставился на Джима, услышав, как по мостику прокатился смешок.

– Положение, мистер Зулу? – спросил Кирк.

– Мы в зоне контроля космослужбы, капитан. Стандартная орбита через три минуты.

– Очень хорошо. Всем внимание, – скомандовал Джим, нажимая клавишу на ручке кресла. – Через три минуты готовность к спуску на поверхность. Обычные въездные процедуры. Увольнительная разрешена всем отделам, по поводу очередности обращаться к непосредственным начальникам.

– Ну и завидую я им, – пробурчал Маккой, облокотясь на пульт. Приятные каникулы на солнышке.

– Да, в то время, как тебе уготовано провести это время в каком-то конференц-зале. Бедный Боунз, – Джим откинулся на спинку и наблюдал за изображением Вулкана, увеличивающимся на смотровом экране.

Боунз, конечно, прав: было что-то притягательное в этом месте, хотя для глаз, привыкших наблюдать из космоса, ландшафт планеты был отталкивающим. Вулкан не был таким пересохшим, каким описывали его в прессе. Кое-какая вода была на поверхности, немного, конечно, но, например, просматривалась пара морей, каждое размером со Средиземное море на Земле, Никто не задумывался о какой-либо смене погоды на Вулкане. Джиму хотелось думать о ней, как о погоде в южной Калифорнии, но с меньшим количеством дождей. Водовороты воздушных масс покрывали Вулкан такой же плотной оболочкой, как и Землю. Просто облака проливали гораздо меньше влаги на поверхность планеты. Они были слишком тонкими, чтобы выдать что-либо кроме негустого теплого тумана, покрывая им те небольшие районы, над которыми находились. Вид, открывающийся сверху, был очень неплох: белые облака, сероватокоричневая, красная и золотистая поверхность планеты, метеоритные кратеры и русла давно высохших рек, цепи древних гор, изъеденные за миллионы лет ветром. Это было прекрасное место, но вид был каким-то одиноким и пустынным. Когда в последний раз Кирк посещал планету, у него было совсем немного времени, чтобы получить удовольствие от лицезрения окрестностей. Может быть, в этот раз удастся хоть что-то посмотреть.

"И лучше бы сделать это именно в этот раз, – подумал он про себя, – потому что если все обернется не так, как этого бы хотелось, то это станет твоим последним шансом…"

– Стандартная орбита, – объявил Зулу. – Четырнадцать тысяч миль, гефайстосинхронизация.

– Импульс остановки, импульс устойчивости. Автопилот для управления и навигации. Спасибо, джентльмены.

Он повернулся к Споку.

– Сейчас мы, как обычно, будем проходить все иммиграционные формальности, а затем?.. – полуспросил он.

– Различные органы представителей власти Вулкана ожидают нас на прием, – сообщил Спок. – Они, без сомнения, захотят обсудить с вами ряд вопросов, касающихся предстоящих дебатов. До вечера у нас свободное время, затем запланирован прием для почетных гостей в Вулканской Академии наук. На завтрашний день ничего специального для нас не запланировано. Послезавтра начинаются дебаты.

– Годится, – заявил Джим. – Давайте начнем. Ухура, пожалуйста, сообщите о готовности Транспортного отдела и узнайте, готовы ли Аманда и Сарэк составить нам компанию. Если не готовы, пусть не спешат – мы подождем.

– Есть, сэр.

Аманда и Сарэк уже были в транспортаторном отсеке, когда Кирк, Маккой и Спок добрались туда. Они стояли у перил с собранным багажом.

Сарэк выглядел как всегда спокойным, или почти как всегда (Джим до сих пор не забыл то выражение боли, которое на секунду исказило его лицо прошлой ночью). Аманда не скрывала своего возбуждения и белоснежной улыбкой ответила на приветствие Джима.

– Мы так долго не были здесь, – спокойно сказала она, когда Джим вошел на платформу и встал рядом с ней. – Почти два земных года я с нетерпением жду, когда снова увижу наш дом.

– Один и девяносто три сотых года, жена, – пробурчал Сарэк ровно за секунду до того, как сработал транспортатор.

Траспортаторная исчезла из поля зрения, они переместились в другое помещение, когда Аманда сказала Сарэку то, что универсальный переводчик совершенно отказался переводить. Сарэк мигнул и холодно ответил: