Джерри Тейлор - Объединение

– Перрин, Вы знаете, что привело меня на Вулкан. – Пикард произнёс это мягко, и всё же его слова резанули её, как ножом. Она знала о цели его визита и не чувствовала ни малейшего желания говорить о ней. Перрин понимала, что от этого разговора не уйти, капитан не может позволить себе избежать его. Всё же ей так хотелось продолжать просто смотреть в иллюминатор, видеть Вулкан как огромный, окутанный дымкой шар – одну из бесчисленного множества планет…

– Я должен спросить Вас о Споке.

Она обернулась, чувствуя, как поднимается в душе волна горечи, грозя выйти из-под контроля.

– Он даже не простился со своим отцом, прежде чем уехать. – Она видела теплоту во взгляде Пикарда, чувствовала понимание её чувств, его старания облегчить ей этот разговор. Она была благодарна ему за это.

– Возможно ли, чтобы его похитили?

– Нет. Он очень тщательно устроил свои дела. Он планировал это заранее. – Мысленно возвращаясь к последним неделям перед исчезновением Спока, Перрин поняла, насколько тщательно он всё продумал. Он позаботился о своём имуществе, устроил свои служебные дела. И от этого его поступок заслуживал в её глазах ещё большего осуждения.

– У Вас есть какие-либо предположения, почему он мог покинуть Вулкан подобным образом?

Перрин пристально посмотрела на него. Кто вообще мог знать, почему Спок делает то или иное? Более замкнутого и скрытного человека она никогда не встречала. Сарек в сравнении с ним был разговорчивым и общительным. Она ответила, стараясь, чтобы голос её звучал бесстрастно:

– Капитан, что касается меня, он исчез уже давно.

Перехватив изумлённый взгляд Пикарда, она поняла, что ответ её прозвучал резче, чем ей хотелось.

Её отношения со Споком не заладились с самого начала. Она оказалась не готова к жизни среди вулканцев. Она считала, что достаточно хорошо знает их; в университете Скидмор штата Нью-Йорк у неё были друзья-вулканцы, и ей импонировала их сдержанность. Спокойствие её вулканских друзей уравновешивало её собственную впечатлительность, и это было, по её мнению, удачное сочетание.

Всё же она была совершенно не готова, что в жизни её появится Сарек. Молодая женщина-историк, она отправилась на Вулкан, чтобы стать его секретаршей. Она полюбила его с первой минуты, покорённая исходившей от него силой. То, что он проникся к ней ответным чувством, до сих пор казалось ей чудом.

Когда она выходила за Сарека, его сын Спок был раза в четыре старше её.

Она совершенно не представляла себе, что Спок думал о ней. Он был учтив, заботлив, почтителен. Упрекнуть его было не в чём. И всё же она подозревала, что он ненавидит её – настолько бесстрастным он всегда был в её присутствии.

Возможно, он не мог смириться с тем, что она заняла место его матери? Аманда умерла за много лет до этого, в глубокой старости – в сравнении с вулканским век землян так недолог. Каждый человек тяжело переживает потерю матери, и Перрин боялась, что горе Спока обернётся горечью по отношению к ней. Она даже пыталась поговорить с ним об этом, надеясь прояснить обстановку и установить отношения если не тёплые, то хотя бы приемлемые. Но Спок отгородился от неё, явно не желая обсуждать с ней столь личную тему – вежливо, разумеется, но непреклонно. После этого разговаривать с ним она уже не пыталась.

Она так и не определилась, какую роль могла бы играть по отношению к нему. «Мачеха» было нелепым по отношению к человеку, настолько старшему её самой. «Друг» было бы неплохо, но Спок делал это невозможным. В конце концов, она уже не могла бы сказать, кем они друг другу приходятся; она была просто женой Сарека.

Но исчезновение Спока пробудило в ней гнев. Ибо она видела, как это подействовало на Сарека.

Словно прочитав её мысли, Пикард сказал:

– Не будет ли с моей стороны нескромным спросить, что произошло между Вами и Споком?

Некоторое время она молча смотрела на него, борясь с обуревающими её чувствами, спрашивая себя, не лучше ли будет просто повернуться и уйти. В горле стоял комок, мешая дышать. Ещё немного – и она разрыдается.

– Не между Споком и мною. Между Споком и его отцом. Они спорили годами – но то было в семье. Но когда начались дебаты в связи с кардассианской войной, Спок подверг позицию Сарека критике – открыто. Он не проявил ни малейшей лояльности по отношению к своему отцу. – То было ужасное время, и теперь она переживала всё заново – Сарек безмолвно переносит боль, отказываясь осудить сына; собственный гнев против Спока…

– Мне не было известно, – осторожно произнёс Пикард, – что Сарек был оскорблён позицией Спока.

– Я была оскорблена позицией Спока. И я позаботилась, чтобы он об этом знал. – Возможно, она поступила неправильно? Может, то, что она сделала, лишь углубило пропасть между отцом и сыном? Она пыталась сдержать быть сдержанной даже тогда, но всякий раз при виде боли в глазах Сарека в ней подымался гнев. – Я защищала своего мужа, и не чувствую себя виноватой.

Наступило молчание. Затем Пикард, решив уйти от болезненной темы, спросил:

– А Сарек может знать, почему Спок вдруг покинул Вулкан?

Будь на месте Пикарда кто-нибудь другой, она никогда не заговорила бы столь открыто. Но в разговоре с этим человеком чувства её изливались сами собою.

– Если бы Вы видели его таким, каким я его вижу… бессильного… говорящего с самим собою… – Перин поглядела в сочувственное лицо Пикарда, и ей стало легче продолжать: – Он хочет видеть сына, примириться с ним прежде, чем он умрёт. Но теперь может быть уже слишком поздно.

Голос её прервался, и она отвернулась, не желая показывать всю глубину своей боли. Всё же теперь, когда она так много сказала Пикарду, ей стало легче. Она услышала его полный сочувствия голос и поняла, насколько он опечален её горем.

– Перин, Вы позволите мне увидеться с Сареком?

Перрин обернулась к нему, охваченная неуверенностью. Имеет ли Пикард хоть малейшее представление, о чём он просит? Понимает ли он, насколько яростно защищает она Сарека от посторонних глаз? Как может она допустить, чтобы муж её был унижен ещё больше, позволив другим увидеть его? И всё же…

– Никому другому я бы этого не позволила. – Она шагнула вперёд, глядя Пикарду прямо в глаза. Но Вы – часть его, а он – Вас.

С этими словами она снова повернулась к иллюминатору.

Стоя рядом с главным инженером Джорди Ла Форжем во втором грузовом отсеке, Райкер с досадой созерцал разложенные перед ним на полу обломки. Обломков было множество – большие и маленькие, искорёженные и гладкие, неправильной формы и симметричные – сущая головоломка из осколков, частей, фрагментов. Усмотреть среди них какую-либо закономерность было просто невозможно.