Диана Кэри - Боевые станции

Я облизала пересохшие губы.

– Это подразумевает полное освобождение от чувства вины и себя, и других членов ее команды?

Спок выпрямился.

– Откуда вам это известно? Я пожала плечами.

– Это обычный логический вывод, – вначале я хотела объяснить ему, на что способен отчаявшийся человек, но затем передумала.

Спок снова коснулся рукой одной из контрольных кнопок, и появилось изображение еще одного лица, на этот раз – угловатого лица вулканца. Не переставая думать о Сарде, я попыталась запомнить это лицо. Оно было моложавым, правда, не столь юным, как лицо Сарды. Незнакомец предпочитал не стричь свои черные волосы, свисавшие ему до плеч; вулканца в нем выдавали плотно прижатые уши, такие, как у Спока.

Его серебристо-серые глаза смотрели вызывающе, или мне так показалось.

– Это третий член их команды, по имени Перрен, специалист по космической физике. Он работает вместе с Морни над проблемой сверхускорений уже около восьми лет. Если Морни в их связке выступала, скорее, как теоретик, то он силен в прикладных отраслях. Она усовершенствовала теорию, а он – оборудование для экспериментов над сверхускорениями.

– Еще один вулканец, работающий над созданием оружия насилия? спросила Мэрит. Спок удостоил ее легким кивком головы.

– Сверхускорение само по себе не является инструментом насилия над другими. Однако, вы правильно предположили, что Перрен уклонился от типичного для этого народа представления о морали.

– Вы хотите сказать, что в этом отношении он похож на Сарду? – я попыталась провести параллель. – Отвергнут своим же обществом. Потому что по своим способностям и наклонностям не соответствовал образу вулканца?

– В чем-то он похож на Сарду, – согласился он. – Но сходство невелико. Сарда сожалеет о своем отходе от стиля жизни вулканцев и пытается вернуть утраченное. А Перрен, – добавил он, – ни о чем не сожалеет.

Краем уха я слушала, как Спок продолжал свои объяснения необходимости путешествия на Аргелиус, того, почему Морни с сообщниками решила податься на эту отдаленную планету у самого края исследованного космоса, чтобы воспользоваться аморфной культурой и нейтралитетом Аргелиуса как крепостью. Странное стечение обстоятельств. Угроза космической потасовки, исходящая от самой спокойной планеты в Галактике. Даже в чем-то поэтично.

– В Совете Федерации пока не все знают о состоявшейся краже, продолжал Спок. – Профессор Морни еще не сделала никаких официальных заявлений, но, по-видимому, это дело ближайшего времени. Бома считает, что первым туда должен прибыть капитан Кирк для того, чтобы попытаться предостеречь их научную команду от опасностей, причиной которых они могут стать сами, вступить с ними в переговоры, прежде чем станет поздно.

Я выпрямилась, и в моей спине что-то хрустнуло.

– А какова моя роль?

– Вы, командир Пайпер, – козырная карта в колоде капитана Кирка.

Посылать к Аргелиусу "Энтерпрайз" – слишком заметное и небезопасное предприятие…

– Понятно, – проворчал Скеннер после долгого молчания. – Эффект военного корабля, внезапно всплывшего в ванне.

Спок помолчал.

– Я собираюсь вернуться на мой челнок, нам следует подойти к их городу с двух направлений. В вашу задачу входит обнаружить местонахождение лейтенанта Сарды и изолировать его от Морни и Перрена. Затем я сам попытаюсь найти Перрена, а профессора Морни оставлю для капитана Кирка.

– По принципу "разделяй и властвуй", – прокомментировал Маккой.

– Естественно. Далее, если нам удастся изолировать их друг от друга, то они не смогут передать врагам все технологические детали, и угроза существенно снизится.

У меня затекли ноги.

– Но капитан Кирк остался на Земле, – возразила я. – Его сняли со шхуны и направили для допроса…

– Капитан Кирк, – ответил Спок, – в нужное время будет здесь, командир.

– Но…

Его уверенность в капитане Кирке, даже не подкрепленная никакими доказательствами, позволила мне избавиться от остатков подозрения в том, что я оказалась составной частью не до конца продуманного и подготовленного плана в качестве мелкой шестерки в большом несмазанном механизме. Спок пристально смотрел на меня и сквозь меня, и когда он медленно подмигнул мне, я поняла, что наши мнения о капитане Джеймсе Кирке можно считать согласованными.

Пусть будет так. Части команды придется довольствоваться половинной информацией.

– Сэр, – медленно начала я, – я знаю, что Сарда попал в трудную ситуацию, но… но все равно не верю. что он добровольно решил участвовать во всех этих махинациях. Он жертва обстоятельств. Я уверена в этом.

– На чем основывается ваша уверенность, командир?

Я ощутила холодок, пробегающий по моей спине. Если бы этот вопрос задал бы мне капитан Кирк, я бы, наверное, сослалась на свою интуицию. Но передо мной был Спок. Рациональный, требующий перед принятием решения представить ему все недостающие компоненты для его формул. Что ответить ему? Почему я чувствую, что Сарда невиновен?

Наконец я сказала:

– У него не было никаких оснований для бегства, сэр. Ведь он удостоен медали Федерации и всегда был на хорошем счету.

– Ну и что? – Мой собеседник продолжал буравить меня своими глазами, проникая прямо в глубину моей человеческой сути.

Пришлось сознаться.

– Я ему просто верю.

Спок кивнул, очевидно, удовлетворенный тем, что понял нечто, недоступное простому вулканцу. Он медленно произнес:

– Я согласен с вами.

Краешком глаза я заметила, как у Скеннера от удивления поехала вниз нижняя челюсть. Что на него так подействовало: моя уверенность или почти человеческое выражение веры в Сарду в словах Спока – я не поняла. Внезапно я ощутила чувство вины. Во мне поднялся вихрь сомнений, воспоминаний о беседе с Мэрит. Теперь, уже высказавшись, чем еще я могу подкрепить обоснованность моих выводов? И, что более важно, оправдает ли мои надежды Сарда?

– И тем не менее, – продолжал Спок, – нам необходимо сохранять осторожность. Вы хорошо знаете о постоянных попытках Сарды стать настоящим вулканцем, о его внутреннем напряжении, связанном с этим, как свидетельствуют ваши слова. Я тоже несу частичную ответственность за него, поскольку именно я рекомендовал ему учителя-вулканца и свел их вместе.

У меня забегали мурашки по коже, когда я стала догадываться, куда он клонит. Закусив нижнюю губу, я спросила:

– Это Перрен?

Наступило молчание. Все ощутили, что ситуация осложнилась еще на порядок. Спок напряженно разглядывал нас, пытаясь угадать ход наших мыслей, потому что он глубже, чем кто-либо из нас, представлял себе, какой запутанный лабиринт означает быть вулканцем.

Переменив ногу, он продолжил: