Джин Лоррен - Эпидемия IDIC

– Наша проверка не была вмешательством, но она дала нам оправдание за все, за что мы стоим. Эта безымянная чума –неопровержимое свидетельство того что случается, когда вулканцы забывают свое истинное наследие, из воинов превращаются в философов, и загрязняют свою родословную чужеземными генами! Бесконечное разнообразие существует, в этом нет никаких сомнений. Но бесконечные комбинация против природы. Вы увидите результаты этого на Найсусе!

– Капитан Кирк, – сказал Сарек, – вы понимаете о чем говорит этот человек?

– Да, понимаю, – мрачно ответил Кирк. – О самом последнем открытии о чуме Найсуса. Мы знали, что болезнь продолжает видоизменяться, становясь более смертоносной с каждой новой вспышкой. Но мы только что узнали, что наиболее смертельные заражения развиваются…, когда вирус нападает на людей смешанной крови.

Сарек и Аманда посмотрел на друг друга, а затем на Спока. Сарек поднял свою руку, и Аманда прикоснулась своими пальцами к его. Дэниел Корриган также протянул руку жене, но захватил ее ладонь человеческим способом.

А Сатат торжествующе продолжил:

– Эта болезнь только самый последний признак распространения искажений с Земли и Вулкана к каждому миру, который разрешил звучным идеалам пересилить факты. Дайте же теперь чуме ее собственное имя, имя истинного источника. Назовите ее Эпидемией IDIC!

Корсал пробудился от сильного холода и боли. Он не знал, где находится. Все вокруг было белым и серым. Когда его глаза сфокусировались, он понял, что белым был снег, который падал вокруг него так плотно, что ничего нельзя было разобрать дальше нескольких метров. Серыми формами были камни и деревья. Память вернулась. Кевин! Он пробовал сесть, но боль ударила в правый бок. Он попробовал глубоко вздохнуть, назвать имя сына, но снова острая боль остановила его.

– Отец?

Голос звучал слабо из-за ветра. Но Кевин был жив! Несмотря на боль, Корсал вздохнул и попробовал крикнуть. Вышло что-то каркающее.

– Кевин!

– Отец? Ты в порядке?

Снова он пробовал ответить, но получился только хрип. Что это за темная форма там на белом фоне. Был ли это кусок дерева, сорванный ветром? Нет! Это что-то двигалось к нему…

– Отец! – Кевин встал на колени около него. – Ты ранен!

– Только… ребра сломаны, – выдохнул Корсал.

– Тогда лежи и не двигайся, – сказал Кевин, и покопался в карманах Корсала в поисках перчаток, которые он снял в ховере. Кевин помог отцу надеть их и сжал ему руку. – Антигравитационные двигатели взорвались.

– Я знаю. Ты ранен?

– Нет. Только оглушен. Хотя я потерял свои очки. Не пытайся говорить. Я знаю, что надо сделать; мы только должны дожить до окончания шторма. Они пошлют поисковую партию. Пожара в ховере почти не было. На этом снегу он быстро остынет, и я смогу кое-что спасти.

– Нет… в снежной буре, – Корсал задыхался. – Это удача, что ты нашел меня.

– Мы сотворим собственную удачу, – сказал Кевин. Это было высказывание человека, но могло бы принадлежать и клингону. – Ты не можешь двигаться, чтобы согреться, так что я собираюсь построить убежище и развести огонь. – Он снял свой жакет и накрыл им Корсала. – Работа не даст мне замерзнуть, пока я не раздобуду огонь.

Кевин и Корсал оба носили тяжелые универсальные ножи за отворотами ботинок – знак мужественности, заработанный при Выживании, но также и универсальный инструмент, который помогал в борьбе, как это было теперь. Кевин согнул низко висящую лапу сосны и использовал ее сначала как метлу, чтобы убрать снег с того места, где лежал Корсал.

Он сделал ложе из сосновых ветвей, чтобы изолировать отца от промерзшей земли, и с большой осторожностью помог отцу переместиться туда. Корсал чувствовал себя странно, оказавшись немощным и беспокоился за сына – как будто они внезапно поменялись местами. Он очень гордился мальчиком. В столь критическом положении, Кевин реагировал спокойно и со знанием дела. Благодаря этому они, возможно, выживут.

Кевин соорудил навес, а Корсал, неспособный внести больший вклад, расчистил место для веток, которые Кевин вытащил из снега. К счастью, мальчику не пришлось далеко ходить за дровами, потому что снег падал все также плотно, а ветер завывал. Корсал наблюдал, как он отделил влажную кору от сухой сердцевины и сделал трут.

– Теперь, – сказал он, – как мы зажгем это? У меня есть лупа, но нет солнца, есть сталь, но нет кремня. В экстренном комплекте ховера была зажигалка, если только она не взорвалась.

– Больше не было взрывов, – сказал Корсал. – Я думаю, что ты сможешь войти в ховер и найти комплект.

Но снег теперь падал настолько сильно и быстро, что, хотя был только полдень, темнота уже сгустилась над ними. Корсал выглянул из убежища и решил:

– Нет никаких признаков затишья. Здесь ты можешь потеряться и замерзнуть на расстоянии десяти метров от меня. Становится холоднее. Нам придется добывать огонь трением.

Это была не легкая задача в холодном, влажном воздухе, но Кевин работал старательно, вращая палку среди трута, который он создал.

– По крайней мере мои руки согреются, – пошутил он. – А то я больше не чувствую ног.

Корсал тоже их не чувствовал. Фактически, все его тело оцепенело. Возможно лучшим выходом станет сон, чтобы дать телу возможность исцелить раны…

– Отец! Отец, проснись!

Кевин поднял задыхающегося от боли в сломанных ребрах отца, и заставил его сесть.

– Проснись! – требовал Кевин. – Я не позволю тебе замерзнуть насмерть!

– Снег идет… так холодно… – бормотал Корсал.

– Ветер холодный! – сказал Кевин. – Очнись, отец . Поговори со мной!

– Что? – Он с трудом разлепил один глаз, и посмотрел на сына, близоруко сощурившегося на него.

– Поговори со мной! – потребовал снова Кевин. – Расскажи мне… расскажи об Империи. Что, если я прилечу туда когда-нибудь? Что я должен буду сделать, чтобы меня приняли?

– Сражаться, – сказал слабо Корсал.

– На войне. Да, но что еще? Я хочу быть ученым, как и ты, а не солдатом.

– Они хотят… оружие.

Кевин собрал трут и снова начал раскручивать палку.

– Расскажи мне о семье. Как ты жил в Клингонской Империи?

– Как и здесь. Выживал… ходил в школу. Всегда был лучшим в школе, лучше чем мои братья, но они были старше, сильнее. Крэл – он был самым старшим. Я помню…, он преподавал мне Клин-жа . С тех пор как мне исполнилось восемь, я всегда побеждал. И он всегда снова бросал мне вызов…

– Отец? – удивился Кевин.

– Я не мог победить в сражении, стрельбе, или беге. Никто из других детей не стал бы играть со мной. Но Крэл, он всегда… всегда давал мне шанс сделать то, к чему я был способен.

– Я буду помнить об этом, – сказал Кевин. – Карл намного лучше в Клин-жа чем я. Я должен играть с ним так или иначе.