Майкл Диллард - Поколения

Пикар шагнул к ней и посмотрел на голографии:

– С детских лет я помню рассказы о генеалогическом древе семьи. Пикары сражались при Трафальгаре... Пикары основали первую марсианскую колонию. Когда мой брат женился и у него появился сын... – Он осекся, от переполнившей его вины и грусти.

Трой мягко закончила за него:

– ..вы почувствовали, что с вас сняли ответственность за продолжение рода.

Он глубоко вздохнул и вместо кивка опустил подбородок.

– Мой брат подставил собственное плечо, позволяя мне удовлетворять свои эгоистичные потребности.

Ее тон стал тверже камня:

– Нет ничего эгоистичного в том, чтобы жить своей жизнью, делать собственную карьеру.

Он ничего не ответил, но снова повернулся к окну обозрения, глядя куда-то вдаль, на звезды. Он был согласен с Трой, но все же не мог отделаться от мысли, что ошибся, поверив в то, что карьера была единственным, чего он жаждал в жизни. Его карьера рано или поздно придет к концу.., но не любовь и забота о близких. Он всегда знал, что уйдет в отставку и поселится в родовом гнезде, и надеялся, что Робер и Рене.., и дети Рене будут там.

Наконец он нарушил молчание:

– Знаете ли, советник, с некоторых пор меня не оставляла мысль о том, что впереди осталось гораздо меньше дней, чем уже прожито. Но я всегда успокаивал себя тем, что, когда я уйду, род Пикаров продолжится. Теперь же... – он подошел к альбому и открыл его на последней странице: она была пуста, абсолютно пуста.

Неосознанный, горький порыв гнева овладел им. Он схватил со стола чашку невыпитого чая и швырнул ее через комнату; холодный "Эрл Грэй" брызгами разлетелся по столу, по альбому, испуская слабый аромат бергамота. Чашка зашуршала по мягкому ковру, но не разбилась. Он повернул голову и взглянул на Трой:

– Но теперь.., мысли о смерти означают для меня полный конец. Больше не будет Пикаров.

Собственный взрыв гнева потряс его, но, очевидно, не советника. Ее взгляд был спокойным и полным сочувствия.

– Капитан, возможно, мы...

Трой не смогла закончить, но вскинула руку, чтобы заслонить свои глаза от яркой вспышки света, которая охватила всю комнату. Пикар тоже поднял руку и бросился к окну, пытаясь разглядеть, что произошло, но сияние было слишком интенсивным, слишком ослепительным. Он закрыл глаза, все еще ослепленный, когда голос Райкера пробился через интерком:

– Старшим офицерам доложиться на мостик! Всем по боевым постам!

Бедствие не оставило выбора Пикару; к тому времени, когда они с Трой вступили на мостик из лифта, он оправился от своего горя. Капитан шагнул к Райкеру и, последовав примеру заместителя, посмотрел на основной экран, где умирала звезда Амаргоза. Капитану казалось, что солнце пожирал огонь. Ядро быстро тускнело, приобретало черный цвет, подобно обгорелым руинам; корона сверкала, выбрасывая объятые пламенем осколки звезды в пространство.

– Доклад, – потребовал Пикар.

Райкер повернулся к капитану, все же косо поглядывая на экран.

Пикар заметил озабоченность в его глазах, но проигнорировал это.

– Внутри Амаргозы возник квантовый импульс, – ответил Райкер. – Все ядерные реакции разваливаются на глазах.

Пикар с интересом посмотрел на экран. Он знал, на что способны звезды; он видел рождение одной сверхновой звезды собственными глазами.., с почтительного расстояния, конечно. Но такого он не видел никогда.

– Как это возможно?

Со своего поста подал голос Ворф:

– Сенсорные записи говорят о том, что из обсерватории несколько мгновений назад был запущен солнечный зонд.

Пикар нахмурился. Обсерватория... Но там ведь никого не было, кроме команды по высадке.., и доктора Сорана, как он вспомнил, похолодев.

Сорану недавно было дано разрешение вернуться и закончить свою работу.

ВРЕМЯ – ЭТО ОГОНЬ, В КОТОРОМ МЫ ГОРИМ.

Райкер кивнул:

– Звезда коллапсирует в течение нескольких минут. – Он обернулся, когда сенсор на посту Ворфа нервно запищал.

Клингон поднял глаза на двух старших офицеров, в его взгляде было беспокойство:

– Сэр! Импульс создал шоковую волну двенадцатого уровня!

Пикар ничего не ответил, просто обдумал информацию и нервно переглянулся с Райкером.

– Двенадцатого уровня? – ошеломленно переспросила Трой. – Она уничтожит все в этой системе.

Раздался голос, профильтрованный через интерком:

– Транспортный отсек – мостику. Я не могу определить местоположение командира Ля Форжа и мистера Дэйты, сэр.

Райкер оперся рукой о консоль Ворфа и наклонился рядом с сидящим клингоном.

– Они вернулись на корабль? – Ворф быстро просканировал палубы, затем покачал головой.

– Нет, сэр. Их нет на борту. – Пикар шагнул к ним:

– Сколько у нас времени до того момента, когда волна достигнет обсерватории?

– Четыре минуты сорок секунд, – доложил Ворф.

Капитан поднял голову и посмотрел на Райкера... – взгляд, ничего больше, но его старший офицер достаточно хорошо знал своего начальника, чтобы прочитать в нем приказ. Он быстро кивнул, затем выпрямился и направился в сторону турболифта, задержавшись только для того, чтобы крикнуть через плечо:

– Мистер Ворф!..

Через мгновение они оба уже вышли. Пикар шагнул вперед, наблюдая за ужасным зрелищем на видовом экране, размышляя об огне и смерти и о светловолосом ученом с выражением отчаяния в глазах.

Дымная пелена и запах горелой плоти исчезли, система фильтрации воздуха обсерватории сделала свое дело, но мрак и безмолвие усилились.., или, возможно, решил Райкер, это просто ему казалось, потому что он знал, что за стенами обсерватории коллапсировала звезда Амаргоза. Он повернулся к Ворфу и одним лишь жестом, не говоря ни слова, дал понять клингону, что нужно обыскать верхний уровень основного операционного отсека, в то время как он обыскивал нижний.

Через считанные секунды Ворф возвратился и покачал головой: никаких признаков. Только одно направление для исследований осталось – коридор, который вел к нескольким отдельным отсекам. Райкер, не теряя времени, повернулся и отправился вниз по проходу, затем остановился перед рядом дверей. Его внимание привлекла панель перегородки, которую недавно двигали. Тайный вход... Райкер повернулся, кивнул Ворфу, который следовал по пятам за ним.

– Вот оно.

Через мгновение после того, как открылась дверь, Райкеру удалось охватить взглядом картину – резкий контраст между светлым и темным, жесткая копна прямых седых волос, белая кожа на фоне абсолютно черной формы. Напротив подставки с зондами за консолью сидел мужчина – тот, которого он выкопал из развалин, его, кажется, звали Соран. Но лицо ученого теперь не было ошеломленным: его глаза ярко сверкали в солнечной вспышке, за которой он наблюдал на своем мониторе. Райкер открыл было рот, но так и не успел вымолвить ни слова. Соран резко повернулся в его сторону. Какой-то древний инстинкт заставил Райкера отскочить назад, в коридор и за перегородку, за долю секунды до того, как Соран выстрелил из фазера, который держал в руке. Выстрелом выдолбило дымящуюся канаву в косяке дверного проема.