Андрей Ливадный - Шаг к звездам [= Вспышка]

Герберт все острее понимал: если называть вещи своими именами, то окружающую его нейроструктуру следует сравнивать с отчлененной головой. Думать об этом было страшно, ведь Ричардсон понимал, что в отличие от живого организма искусственные нейросети не в состоянии впасть в кому, они веками будут ждать сигнала обратной связи от несуществующих органов, по крайней мере до тех пор, пока на них исправно подается питание.

Осмотревшись, он сел, мгновенно перейдя от спонтанного возбуждения к состоянию глубокой, тяжелой задумчивости.

Он не обвинял Ваймонта в дилетантстве, хотя, наверное, такой упрек был бы уместен и справедлив. Сейчас Герберт не собирался заниматься поисками крайнего, гораздо важнее было понять: способна ли окружающая его структура к самовыражению, тлеет ли в глобальном информационном вакууме крохотный огонек самосознания?

Она должна ощущать себя бесплотным духом, парящим в бездне… Герберт порывисто встал, поднялся по ступеням технической лестницы к тому сектору исполинского амфитеатра, где он успел заметить поясняющие таблички, приклеенные скотчем на корпуса нейрокомпьютеров.

Его догадка вполне оправдалась.

Ваймонт подключал микрофоны и видеокамеры к тем нейросетям, структура которых была скопирована со зрительных и слуховых нервов Элизабет.

Явное заблуждение, Опираясь на опыт, полученный при наблюдении за полковником Керби, Джордж полагал, что нейросетевая модель разума девочки самостоятельно адаптируется к новым сенсорам.

Хотя, почему нет? Герберт пристально смотрел на стандартные цифровые видеокамеры, и его мнение относительно информационного вакуума постепенно менялось. Возможно, он был не прав в своих рассуждениях?

Оглядываясь по сторонам в попытке найти ответ на мучившие его вопросы, Герберт заметил толстые жгуты экранированных кабелей, которые шли от каждого сетевого терминала к стенам лаборатории и исчезали за ними. Очевидно, оптико-волоконные интерфейсы служили для передачи данных в момент копирования и не были демонтированы из перспективных соображений.

Спустившись вниз, Ричардсон включил систему внутренней связи.

— Лейтенант Риман?

— Да…

— Это капитан Ричардсон. Я нахожусь в лаборатории «ИИ». Генерал Уилсберг объявил вам мои полномочия?

— Да, сэр.

— В таком случае поясните, куда ведут кабели от отдельных блоков нейросистемы? Я вижу, что они исчезают в стенах помещения, а дальше?

— Часть из них соединена с копирующим компьютером биологической лаборатории, такие соединения можно отличить по зеленому цвету оптической изоляции. Красные — это энергопитание, автономное для каждого модуля. Черные ведут в резервный комплекс, предназначенный для дублирования в случае внезапного сбоя отдельных нейросетей.

— Хорошо, спасибо. — Ричардсон переключил канал внутренней связи. — Генерал, это Герберт. Почему вы не сказали мне о существовании резервного комплекса?

— Это имеет значение?

— Возможно.

— Я не понимаю, Ричардсон, что ты пытаешься раскопать? Модель не работает со всей очевидностью. Не веришь, думаешь, я что-то скрываю? Тебе даны все полномочия доступа, сходи и взгляни сам. Второй зал — это резерв, подстраховка на случай элементарного отказа техники.

— Кто осуществляет контроль над данным помещением?

— Главный компьютер системы безопасности уровня.

Герберт откинулся на спинку кресла.

— Спасибо, генерал… — Он машинально коснулся сенсора отключения связи.

Глобальный контроль.

Система, тестирующая оборудование, прослушивающая и наблюдающая все помещения засекреченного уровня…

— Риман?

— Слушаю, господин капитан?

— У тебя есть технический доступ к системе безопасности?

— Да, сэр.

— Покажи мне резервный зал.

— Одну секунду.

Герберт чувствовал, что тело под униформой медленно покрывается испариной.

Тест-программы… могли ли их импульсы, периодически тревожащие нейросети резервного зала, стать стимулом, заставить искусственные нейроны проводить некорректные импульсы возбуждения, транслируя их для обработки и распознавания в высшие нейросетевые структуры?

На дисплее перед Гербертом появилось изображение: огромный погруженный в сумрак зал, где от центрального подиума к периметру потолка поднимается знакомый амфитеатр беспрецедентного комплекса.

Гробовая тишина и сиротливые огни индикации питания. Полный ступор системы.

— Кто в последний раз заходил в помещение? — спросил Герберт.

— Зал опечатан. Техническое освидетельствование проводилось полгода назад. У меня всего пять человек имеют право доступа к помещениям такого уровня секретности. Извините, сэр, но у них хватает проблем с текущими неполадками, так что смахивать пыль с исправно работающих компьютеров нам некогда.

— Я понял, лейтенант. Можете работать спокойно. Оставьте картинку на моем мониторе.

Герберт машинально похлопал себя по карманам, достал сигареты и закурил.

Нервы были натянуты до предела.

Несколько раз с жадностью затянувшись, он вновь коснулся сенсора вызова.

— Генерал, это опять я.

— Убедились?

— Да, — не напрягаясь, солгал Герберт. Избыток нервного возбуждения глушил чувства, обостряя работу разума. — Элизабет была знакома с компьютерами?

— Странный вопрос, капитан.

— Мне нужен точный ответ на него.

— Я не вдавался в такие тонкости. Сейчас взгляну в досье.

Лицо Уилсберга на некоторое время исчезло с экрана интеркома, очевидно, генералу пришлось встать, чтобы получить затребованную информацию.

Через минуту он вернулся.

— Да, Элиза с четырех лет начала посещать подготовительные курсы при местном колледже. Все происходило в рамках акции «Новое поколение», которую финансировали ведущие производители компьютерной техники. Детей обучали основам программирования, в игровой форме, разумеется. Ничего серьезного, способного пагубно повлиять на психику…

— Я все понял…

— Герберт, что с тобой творится? Ты нездоров?

— Со мной все в порядке. Я работаю. Свяжусь с вами, как только получу результат. Извините, сэр. — Ричардсон бестактно коснулся сенсора, погасив экран интеркома.

Окурок сигареты обжег пальцы, на миг приведя его в чувство. Не найдя взглядом ничего похожего на пепельницу, он встал, подошел к конвертеру отходов и бросил обуглившийся фильтр в приемник утилизатора.

Сквозь толстое дымчатое стекло было видно, как между двумя пластинами мелькнула вспышка.

«Вот так и мы…» — отчего-то подумалось ему. — «Вспыхнем и исчезнем…»

Двери резервного зала располагались в пятидесяти метрах дальше по коридору.

Ричардсон остановился подле опечатанного сканера, мысленно отметив, что старые, отжившие свое способы ограничения доступа почему-то продолжают успешно сосуществовать с ультрасовременными охранными системами.