Олег Машинин - Крил

– Ты не прав, отец, – возразил Курт. – В том, что произошло, виноват только он сам. Именно он выбрал свой путь и, пройдя по нему, он должен за все ответить сполна.

– Я уверен, что Курт прав!– кивнул маршал. – О сам выбрал свой путь. И в этом нет ни толики твоей вины!

– Наверное, вы правы, друзья мой, – ответил Гувер. Но в его голосе Курт уловил нотки неуверенности.

Проклятия, которыми осыпал окружающих лежавший на столе юноша, начали постепенно стихать. Осужденный уже начал блуждать в садах Морфия.

Через несколько секунд доктор Браун снял с лица Крила маску, и, посмотрев на сидевших в углу, сказал:

– Он спит! Я могу начинать?

Председатель союза объединенных планет, молча, кивнул…

Крил открыл глаза и осмотрелся вокруг. Он лежал на жесткой железной кровати в маленькой, полутемной комнате. Стены и низкий потолок комнатушки были выкрашены в серый цвет. Тусклый свет пробивался сквозь узкий проем, вместо двери в котором была стальная решетка.

На нем были все те же черные брюки, мешковатая куртка, надетая поверх черной футболки, и черные высокие ботинки.

Крил попытался подняться, но тут же рухнул обратно на подушку, которая всего скорее была набита камнями, такой жесткой она была.

Страшно болела голова.

Крил закрыл глаза и попытался вспомнить, что же с ним произошло.

Сначала был суд, на котором его собственный отец приговорил Крила к пожизненному заключению на какой-то вонючей планете. Как ее название? Черт, вылетело из головы. Потом его отвели в ярко освещенную комнату с белыми стенами и уложили на операционный стол. Он сопротивлялся изо всех сил, но они были сильнее. Потом…

черт, что же было потом!

Он открыл глаза и попытался сесть на кровать. Это стоило ему огромных усилий и получилось лишь со второй попытки. Крил спустил ноги на пол и опрокинул железную миску. Темно-зеленая жидкость, по-видимому, его обед, разлилась по черному полу.

Крил попробовал встать, осторожно держась одной рукой за кровать. Пол под его ногами еле заметно вибрировал. Он протянул руку и коснулся противоположной стены. Она тоже вибрировала. Крил снова опустился на кровать.

– Ну что же, теперь я хотя бы знаю, где я нахожусь, – подумал он. – Несомненно, я на корабле, везущем меня на… черт, как же название этой планеты?

В углу его камеры стоял унитаз. Осторожно поднявшись и держась одной рукой за стену, он подошел к нему и справил нужду.

Потом его вырвало.

– Чтоб тебя! – выругался он, когда часть блевотины попала ему на ботинки.

Отойдя от унитаза, он медленно подошел к решетке и вцепился в нее обоими руками, чтобы не упасть. Голова шла кругом.

– Эй, кто-нибудь! – попытался крикнуть Крил, но вместо крика из его горла вырвался слабый шепот. Он поднял руку и слегка помассировал горло. Ему страшно хотелось пить. Кашлянув пару раз, Крил хотел сплюнуть на пол, чтобы очистить рот от противного привкуса, но на плевок не хватило слюны.

– Эй, кто-нибудь! – собрав все свои силы, вновь попытался крикнуть Крил. На этот раз ему это практически удалось, но все равно его голос прозвучал не настолько громко, чтобы привлечь хоть чье-то внимание.

Отойдя от решетки, он опустился на колени. Упершись руками в пол, он наклонил голову и сложил губы трубочкой, попытался втянуть в себя пролитую на полу жидкость.

Он никогда не чувствовал себя более ужасно. Дело было совсем не в физическом состоянии, бывали случаи, когда он чувствовал себя и похуже. Дело было в том, что он, потомок знатной семьи, должен был уподобиться свинье и лакать еду прямо с грязного пола. – Я отомщу! Я отомщу! – звучало у него в голове. – За каждую каплю, слизанную мной с пола, вы ответите потоками крови!

На вкус темно-зеленая жидкость напоминала мясной бульон. Сделав несколько маленьких глотков, Крил почувствовал, как сухость во рту начала постепенно отступать. Ком, стоявший в горле и мешавший кричать, провалился внутрь. Противный привкус, оставленный блевотиной, также постепенно исчезал.

Слизав все, что можно было собрать, Крил уселся на пол и уперся спиной о кровать. Подняв руку, он брезгливо вытер губы и закрыл глаза.

– Я отомщу! – прошептал он. – Я отомщу!

Питательная жидкость приятно разливалась по всему телу, наполняя его силами. Голова прекратила кружиться. Но жуткая головная боль не отступала. Поднявшись на ноги, Крил взял пустую миску и снова подошел к железным прутьям.

– Эй, кто-нибудь! – с новыми силами закричал он и застучал пустой миской по решетке. – Эй!

На этот раз его явно услышали. Где-то вдалеке послышались шаркающие шаги. Зазвенели ключи. Послышался скрип открывающейся двери. Щелкнул выключатель.

Яркий свет, озаривший узкий коридор, больно ударил по глазам Крила, заставив его невольно зажмуриться. Когда боль наконец-то прошла, он осторожно открыл глаза и увидел перед собой здоровенного охранника в серой тюремной форме.

– Ба, – усмехнувшись, сказал он и сплюнул на пол. – Никак наш красавчик проснулся! А мы уж думали, что ты коньки отбросил. Ты проспал трое суток!

– Дай мне немедленно что-нибудь попить и поесть, свинья! – зло бросил Крил.

Ухмылка сползла с лица тюремщика. Он быстро просунул руку сквозь прутья и, схватив заключенного за затылок, с силой вдавил его в стальную решетку. Кровь брызнула из разбитого носа и губ, заставив Крила застонать от нестерпимой боли.

– А ты я вижу наглец! – без особой злости сказал охранник.

Он уже давно был на службе и не раз сталкивался с заключенными, которые в начале полета считали себя пупом Земли, но, подлетая к Эльдору, становились кроткими как ягнята. Он умел присмирять непокорных, с лихвой используя силу, которой наделила его матушка природа. У него не было никаких сомнений, что и этого молодого наглеца ждала та же участь.

Дыхнув на заключенного перегаром, смешанным с острым запахом чеснока, он ласково продолжал:

– Запомни раз и навсегда. Свинья здесь только одна. Это ты! Ко мне ты будешь обращаться только на вы! Ты понял меня! – он с новой силой вдавил лицо Крила в холодные прутья. – Не слышу!

– Да, сэр! – простонал заключенный, уже больше не в силах бороться с болью, пронзившей его лицо.

– Так-то лучше, – улыбнулся здоровяк и выпустил свою жертву из стальных объятий.

Крил рухнул на пол. Кровь, сочившаяся из разбитого лица, намочила его футболку. Во рту стоял противный привкус железа.

– Ну, так о чем ты хотел попросить меня, свинья! – услышал он иронический голос своего мучителя.

Крил поднял руку и провел ею по лицу, стирая кровь. Потом он посмотрел на говорящего.

– Не могли бы вы принести мне стакан воды и немного пищи, сэр!

– Вот так-то лучше, – улыбнулся тюремщик. – Быстро я его обломал! – подумал он. – А меня предупреждали, что он очень опасен. Какая чушь! Никто не может устоять перед ласками старины Макса! – от этой мысли ему стало очень приятно, и он улыбнулся еще шире.