Алексей Макаров - Черная пятница

– Подумаешь, умник – аспирант недоделанный, да стоит мне мини одеть, как ты превращаешься в телка…

– Да, фигурка у Милки, как у голливудской звезды, – прищелкнул языком Диман (он-то эту фигурку еще до Сереги «оценил» с пристрастием, а уж потом только с Риткой познакомился).

– Вы сюда ссориться пришли? – снова вступил в разговор Чубчик. – Прекратите, давайте еще выпьем: за «осуществление несбыточных надежд и душевную гармонию».

И всех остудила холодная «мельничная» волна. Но, видимо, не до конца.

– Без Чубчика я бы Ритку не встретил, – задумался Диман.

– Нашел бы другую «Ритку», – еле слышно, чтобы не услышал Диман, съязвила Мила.

– И когда бы женился, плейбой? – засмеялся Серега, похлопав Димана по плечу. – Вас же у Светки любовь с первого взгляда накрыла!

– Накрыла, и что? – надул губы Диман.

– Да ничего, любите себе на здоровье, – подмигнул Светке Серега, и та почему-то покраснела.

– И только Андрей страдает от одиночества, – заглянул мне в глаза Чубчик.

– Да ему все некогда: учеба, работа, «отсутствие материальной базы», – подала голос Мила.

– И ведь не злой, других понимает, – продолжила Ритка, – такими темпами он подругу жизни до пенсии выбирать будет.

– А чего вас выбирать? – хохотнул Диман. – Сами находитесь… Не успеешь оглянуться – хомут на шее…

– Ох, поговорим мы дома, – скривила сочные губки Рита.

Димка скромно потупился, а отвлекшийся на Ритку с Диманом домовой снова повернулся ко мне:

– Андрей, определись с Дианой.

Все оторопело уставились на меня: про Диану они не знали. Но как узнал домовой? Я и прав-да ба-а-альшой скептик…

– Так, Андрюха, в тихом омуте – рыбки золотые? – присвистнул Диман.

– Не вернусь, у нее будет ребенок от другого! – тихо сказал я.

– Это ты так считаешь! – сердито произнес Чубчик. – «Другого» Диана придумала, чтобы тебя проверить! Юмор у нее особенный, а ты купился и отношения разорвал.

– А фотографии? – неуверенно пробормотал я.

– «Фабрика»! – крикнул Чубчик. – Тебе фотки в почтовый ящик подбросил Михей, а он – фотограф знатный. Были у него фотографии твоей Дианы, с того еще времени, когда он ей портфолио создавал: она же модель. Сделал Михей грамотный монтаж, типчика одного в кадр «пригласил», и получилось достаточно откровенно… Михей сам был в Диану влюблен, да она отказала. Поэтому, когда ты фотки Диане показал, она кое-что смекнула, но ты ей рта не дал раскрыть, дверью хлопнул! Ребенок-то – твой, так-то! – Домовой снова приложился к кружке.

Перед моими глазами стелился туман.

– Не может быть! – только и смог проговорить я.

Друзья выразительно молчали.

– Да, наломал Андрюха дров… – сказал Диман. – Но мы не вправе вмешиваться в его личную жизнь.

– Сделай выбор, Андрей, – Чубчик был очень серьезен. – От тебя сейчас зависит судьба Дианы. Или не понял?

Я действительно не понимал, к чему клонит домовой.

– Есть вероятность, что Диана погибнет, – домовой закрыл глаза и откинулся на спинку стула. – Вместе с ребенком. Если не решишься изменить мнение о ней. Думай!

– Ой, мамочки, ужас какой, – прошептала Ритка.

Я повернулся к друзьям:

– Почему ему нужно верить?

– Чубчик ничего не говорит просто так – он видит картины грядущего! – с пафосом произнесла Крохина.

– Ты-то откуда знаешь, что ЭТО ТАК? – начал закипать я.

– Я – потомственная ведунья и не понаслышке знаю о Зачертном мире! – возразила Светка. – Чубчик еще моей прабабке Глафире советы давал! Понял?

– Откуда он взялся? – спросил я с раздражением. – Великий Пророк…

– В начале двадцатого века переехал в Москву из-под Тамбова вместе с моей прабабкой. Раньше здесь старинный особняк был, позже его снесли, Глафира умерла, а Чубчик остался. Он очень стар и мудр! – Похоже, мои слова задели Крохину.

– Если ты тоже знающая и видящая, – продолжал упорствовать я, – что высмотрела? Безвременную кончину отрока Андрея?

– Вижу зацикленного на себе упрямца! – Крохина уже не сдерживала эмоций. – В будущем это может сыграть с тобой злую шутку!

– Сам решу, чему верить! – я слегка поклонился присутствующим и вышел из гостиной.

– Андрюх, ты далеко? – побежал следом Диман.

– Оставь его! Пойдет туда, где ему давно пора быть… – открывший глаза Чубчик чему-то улыбнулся. – Андрей – грамотный парень. Ты не права, Светочка (Крохина отвернулась): человеку необходимо временно наедине с собой побыть, решение важное принять. В жизни Андрея ждет еще немало сюрпризов.

Моросил дождь. Я медленно брел по улицам, рассматривая в больших лужах отражения однотипных домов. Зажглись фонари, редкие прохожие с зонтиками спешили по делам, а я упрямо подставлял лицо холодным каплям. Одежда давно промокла. Глупо вышло: ушел, нагрубил. На кого злился? На всеведущего домового, Светку или друзей, затащивших меня в тот дом? Злился я на себя, а Чубчик лишь раскрыл карты. Я ведь действительно считал Диану виноватой. Запутался в отношениях, и теперь предстояло без чьей-либо помощи разрубить Гордиев узел. Почему? Да потому, что помощь всегда отвергал, предпочитая думать своей головой, со всем справляться самому. Ха! Справился…

Я незаметно подошел к серой высотке, и среди россыпи теплых огоньков нашел знакомый, живущий на шестом этаже. Несколько минут вглядывался в подернутый желтоватым свечением квадрат.

ОНА открыла мне дверь, замерев на пороге: высокая, красивая, нежная… Широкий сарафан плохо скрывал округлый живот. Зеленые глаза встретились с моими – повеяло спокойствием и добротой. Я понял, что был последним идиотом.

– Диана, прости, если сможешь… – услышал я свой неуверенный шепот.

– Заходи, Андрюша, между нами нет зла, – раздался ее мелодичный голос, такой родной и не похожий на миллионы других голосов.

Бред! Зачем всегда надевать эти шутовские наряды? Неужели и так мало неприкрытых издевательств? Но нас уверяют: «Красивая одежда, где еще в «дизайнерских» шмотках походите?»

Хорош «дизайн»: широкие голубые штаны с петухами, зеленые «боты», из которых пальцы наружу торчат, желтая куртка с мишенью на спине – сплошное унижение.

Нас четверо: Бус, Глой, Щип и я. Стоим у входа в стеклянную кишку постепенно сужающегося коридора. Ждем свистка. Его дают то рано, то поздно, но воображению всегда представляется сытая рожа, извлекающая слюнявыми губами визгливый звук. В конце коридора, через сто метров, столы с едой. Если едой можно назвать синтетические концентраты. Правда, они с потрясающим вкусом курицы или (сейчас облизнусь) грибочков. Но выбирать не приходится. Иначе медленная смерть от грязной массы, что по пищепроводу в каждую каморку льется. А мы же слабые, все умереть боимся. Вот и унижаемся, вот и развлекаем… Хотя человек сам по себе – тварь живучая: куда его ни помести, везде комфорт организует. И вообще, так есть шанс выжить, раз в трущобах рожден. Или, что вернее, прожить чуть дольше. Люди из трущоб не имеют возможности пробиться наверх. Даже на одну ступеньку залезть, чтобы отопление включали больше пяти раз в месяц. Знаете, так уютно в тепле: закутаешься в дырявый плед и к батарее спиной, на целый час! И плевать, что потом спина волдырями покрыта, все равно ведь нечем лечить… Мы их, там, наверху живущих, даже по-своему понимаем: быстрее исчезнем, и не будет необходимости выделять средства на кормежку. На ту самую, грязную массу…