Аластер Рейнольдс - Черные паруса

Я споткнулась на полпути, и мои пальцы оторвались от бочки. Фура и Прозор едва успели остановить ее.

– Устала? – спросила Фура, тяжело дыша.

– Было бы чудом, если бы мы не устали, – сказала Прозор. – Не повредит передохнуть минутку.

Страмбли шла в нескольких шагах впереди нас, заглядывала поверх наших голов в ту часть коридора, что вела в зал с горючим. Ее теперь не было видно – за пределами досягаемости наших фонарей простиралась тьма.

Вдруг Страмбли издала шипящий звук, словно спящий, готовый захрапеть.

– Ффф…

И я поняла, что она пытается позвать мою сестру по имени.

Прозор извернулась, как только могла, не отпуская бочку. Посмотрела в ту часть коридора, откуда мы пришли.

– Привет, разумник, – сказала она.

Кто-то шел из темноты, шаркая по коридору позади нас. Нечто темное во мраке поначалу озадачивало, но двух-трех взглядов хватило, чтобы распознать очертания. Ботинок, колено, нагрудный рюкзак, шланги, рука в перчатке, протянутая к нам. Постепенно наши фонари освещали его все лучше, выхватывая детали снаряжения – более старого, чем наше, хотя скафандр целиком выглядел таким же несообразным и пестрым. Шлем – мы видели только его макушку, потому что незнакомец шел, опустив голову, – был весь в струпьях ржавчины, словно веками лежал под водой.

Космоплаватель приближался по коридору так, словно с одной стороны его скафандр был жестче, чем с другой, вынуждая перемещаться боком, и что-то заставляло его сгибаться, как от смеха или спазмов в животе.

Кажется, именно тогда у меня возникло пугающее предчувствие, но оно было слабым и нарастало медленно. Поначалу я с облегчением подумала, что вор – а кто еще это мог быть? – такой же взломщик шарльеров, как и мы. Оставалось еще несколько вопросов; например, сколько времени этот человек находился в шарльере и как ему удалось не порвать оставленные Рэком нити. Я решила, что все это в конце концов прояснится.

Мы столкнулись не с роботом, не с пришельцем, не с призрачником и не кем-то еще из существ, которые, по слухам, обитали в шарльерах.

– Эй, разумник, ты бы постоял, передохнул, – обратилась к незнакомцу Прозор. – Мы можем отлично поболтать, не тычась друг в друга носами.

– Дай самострел, – велела Фура.

Страмбли извлекла арбалет из крепления на спине скафандра Фуры. Оружие было уже взведено, как и предпочитала та.

Одной рукой держа бочку, Фура другой взяла арбалет и направила вдоль коридора. Незнакомец выпрямился – немного, ровно настолько, чтобы мы смогли увидеть лицо через изгиб забрала.

И тут на смену моему дурному предчувствию пришел леденящий ужас.

Мы почти одновременно поняли две вещи. Во-первых, на лицевом щитке не было стекла, так что незнакомец не мог дышать. Во-вторых… Пожалуй, невозможность дышать была меньшей из его проблем. Куда важнее было отсутствие кожи.

Ни кожи, ни мускулов, ничего. Голый череп с черными пещерами глазниц. Две носовые щели и ухмыляющийся рот. Челюсть висит на нескольких клочках хряща.

Фура выстрелила из арбалета. Болт попал прямо в нагрудный ранец, и, возможно, это было самое лучшее место для прицеливания, когда имеешь дело с живым разумником. В нашем случае я сомневалась, будет ли толк. Сама я метила бы в открытое забрало, чтобы разбить череп, как глиняную посудину.

И все же выстрел возымел действие. Из ранца вылетел сноп трескучих искр, затем повалил черный дым, и незнакомец упал на колени, вытянув перед собой руки, как истовый богомолец, а затем рухнул ничком.

Он лежал неподвижно, распростершись на наклонном полу. Черный дым все еще выходил из-под тела, клубясь, и посверкивали искры, но не было никаких признаков движения.

– Я всякой хрени навидалась на своем веку, – тихо проговорила Страмбли. – Но ничто из увиденного мною не стоило и десятой доли этого безобразия.

– Выходит, жизнь у тебя была спокойная, – сказала Прозор.

Фура медленно подошла к распростертому незнакомцу, на ходу перезаряжая арбалет. Когда она пнула шлем, тело дернулось, но никакой другой реакции не последовало.

Фура посмотрела на Прозор:

– Полагаю, у тебя есть версия на этот счет?

Прозор тоже подошла к лежащему. Присела на корточки, насколько это было возможно в скафандре, подцепила шлем за край разбитого лицевого щитка и подняла повыше, чтобы рассмотреть череп. Наклонилась и заглянула в пустые глазницы.

– Мм, – протянула она, как врач, намеревающийся сообщить больному плохую новость.

– Что? – спросила я.

– Этот разумник – мигальная башка. Точнее, был ею.

Я достаточно долго прожила рядом с Прозор, чтобы как следует обучиться жаргону космоплавателей, но это выражение слышала впервые. Однако, поскольку мне было известно, что такое «мигальный», я рискнула сделать обоснованное предположение:

– Это как-то связано с начинкой черепов?

За решеткой лицевого щитка было видно, что Прозор кивнула.

– Бывает так, что команды становятся жадными или ленивыми, или у них просто не получается найти чтеца костей под стать черепу. И тогда они зачерпывают мигальное вещество из черепа пришельца и засовывают в собственный котелок – избавляются, так сказать, от посредника.

– Но как… и зачем… они это делают? – спросила я.

– «Как» – простой вопрос, – сказала Прозор. – Вы, девочки, видели Нейронный переулок. Такие места есть по всему Собранию, и нет услуги, которую там не предложат за подходящую цену. В голове просверливают дырочки, этакие миниатюрные шахтные стволы, и помещают мигальное вещество в серое, на разную глубину. Дырочки заделывают, мигалка пускает корни.

– Хорошо… А как быть с «зачем»?

– Время от времени это дает разумнику возможность разговаривать с костями – и не только – без дополнительной аппаратуры. – Прозор выпустила шлем, упавший в исходное положение, и встала. – Но как правило, за такое приходится платить. Иногда мигальное вещество обретает собственную волю. Принимается делать, чего не следует. Например, перешептывается со скафандрами, особенно с умными, имеющими разные причиндалы. Это приводит к своего рода уговору со скафандром, выгодным для обеих сторон.

– А разумник? – спросила я.

– Третий лишний. Не нужен ни мигальному веществу, ни скафандру. Обычно все завершается именно так. – Прозор пнула шлем сильнее, чем Фура до нее.

– Может, нам прихватить скафандр и труп? – спросила Фура, возвращая на место арбалет.

– Да пусть гниет, – ответила Прозор. – Тут нет ничего такого, что нельзя найти где-нибудь еще.

– Как думаешь, зачем мигальной башке понадобилось наше топливо? – поинтересовалась я.

– Этот скафандр может работать от топлива так же, как и передатчик Рэка, – сказала Прозор. – Судя по тому, что мне известно о мигальных башках, он, возможно, собирался заманить нас сюда, вглубь шарльера.