Надежда Верещагина - Пограничные полномочия

– Хотелось вникнуть в суть…

Вот так… Если тулисианец выглядит как твой ровесник – ничего хорошего не жди. Останавливаюсь перед сейфом и извлекаю оттуда бластер. Поразмыслив, возвращаю оружие и Тому. Вместо того чтобы снова нацепить полуулыбку, он просто кивает с серьёзным видом.

А потом бубнит, натягивая скафандр:

– А вот если бы была возможна телепортация, а телепорт мог бы отличить органическую часть и переправить её вместе с корнями, а уже дрон зачерпнул бы почвы… Или… выдолбил, если полагать по виду здешней почвы… Я совсем не хочу никуда лететь!

– Это трындец какой-то… Зачем ты выучил семьдесят языков, если не любишь приключения! Как бы там ни было, я лечу, а ты на базе без меня не останешься. Так что выбора у тебя нет. И шлем!

– Да уж… Спорить с тобой – себе дороже…

– Вот. Любому разумному существу достаточно нескольких часов, чтобы прийти к этому выводу! – Распахиваю люк и морщусь: такое впечатление, что выпал в гигантский павильон с искусственным освещением.

Отсутствие энтузиазма у гостя понятно: наверняка товарищу с такими габаритами оладий с джемом хватает максимум на час нормального функционирования. Но если мы начнём с этим разбираться, точно не успеем вовремя попасть в долину.

Полумрак, который царит на Ёжике почти всегда, этой планете явно идёт больше. К тому же именно из-за такого режима освещённости местные растения наловчились как-то аккумулировать энергию – и как раз потому, насколько я понял, приобрели такой причудливый вид.

– Ага! – ликую, обнаружив годный экземпляр, который точно получится аккуратно переместить в контейнер, не повредив корни и не задев соседние цветки. Ломать экосистему мира в мои планы не входит, несмотря на всю её непривлекательность. – Том, давай сюда капсулу!

Обернувшись, успеваю заметить, что тулисианец в окружении неуютно посверкивающих растений, держа под мышкой контейнер, с пристальным вниманием рассматривает растопыренные пальцы свободной руки. Заслышав мой голос, он тут же прерывает это занятие и приходит на помощь, приняв вполне адекватный вид.

– Значит… – Бережно опускаю ком плотной почвы со слегка покачивающимся на упругом стебле цветком в капсулу. – …ты пошутил про кофе?

– Нет…

– И?

– Дурман держится несколько часов.

Защёлкивает контейнер и, вдруг усмехнувшись, отдаёт его мне.

– Почему этого не видно?

– Я этого не показываю, – пожимает плечами, направляясь к моему самолёту, наверное, забывшись, обычной для себя великанской поступью – еле успеваю семенить сзади. – И помню, что из окружающего должно быть реальным. Разве ты… ну…

– Проще ведь было вообще не пить его?

– Просто забавляюсь. Не понимаешь?

– Ну – смысл в этом? В том, чтобы не давать чему-то завладеть своим разумом?

– Для тебя – да. А для меня – нет… – Том внезапно останавливается и разворачивается – и уже прилично разогнавшийся я чуть не впечатываюсь ему в спину.

– Тогда… если нет… то что ты сейчас делаешь?

– Говорю на твоём языке.

Невольно всматриваюсь в его глаза – в ёжиковый полдень за бликующей преградой шлема они будто цвета пыльного чертополоха. Жуть какая-то, особенно в сочетании с произнесёнными словами и отрешённым пониманием: акцент пришельца из ужасающего превратился просто в лёгкий, всего лишь за сутки.

В отрицание собственного страха я проваливаюсь напропалую…

Поэтому, когда мы возвращаемся на базу, отправляю Тома обедать, наделив щедрым набором разнообразных блюд, растение – в карантинный бокс, в котором вроде бы настроил подходящие для него условия, а потом кое-как отвлекаюсь от текущих задач и понимаю: меня мутит. Ведь не бывает так! Да, конечно, инопланетянин, но почему вся нелепица, связанная с нашими культурными различиями, так лихо ложится на мой внутренний поток, как будто этот тип специально… придуман, чтобы оказаться здесь.

Опускаюсь на ступеньку маленькой лестницы тут же, в оранжерее, и тихо проговариваю:

– Компьютер, на базе есть кто-нибудь, кроме меня?

– Подтверждаю присутствие живого существа. Доступные к анализу данные позволяют отнести его к представителям расы тулисианцев.

– Стоп. Хорошо.

– Сообщить на Землю?

Если бы я не нахимичил с кодом (естественно, не отсюда, а предварительно, прямо из штаба, и прекрасно знаю, чем мне грозит, стань об этом кому-нибудь известно, но… просто не умею функционировать по-другому), комп давно бы уже слил всё происходящее на базе командованию.

– Нет. Абсолютно безопасно, – уговариваю искусственный интеллект, используя созданный мною же ключ, но напрягаясь от иррациональных опасений, что машина не поверит: насколько живым кажется этот разговор. – Удалить текущий диалог из базы.

Поднимаюсь, чтобы уйти, и натыкаюсь взглядом на стоящего в дверях Тома, хех, с бутербродом с клубничным джемом в руках – фетиш у него появился, что ли? Отхватив огромный кусок, он, фыркнув, комментирует:

– Фантастики пересмотрел?

– Фантастики пересмотрел или температура поднялась? – Перекинувшись через выпученный диваном горб, Ритка по-хозяйски прикасается прохладными пальцами к моему лбу.

Этот жест тут же щедро обмакивает меня в источник ландышевого концентрата.

Ну и чем она так возмущена… всего лишь предположил, что её новый воздыхатель может оказаться человеком с фальшивой личностью. Такое ведь в любом случае не исключено…

На самом деле просто не могу привыкнуть к мысли, что нам придётся провести вечер с каким-то посторонним мужиком. В конце концов, я склонен к социальной изоляции!

Джек крутится на месте и разглядывает нас поочерёдно, наклоняя морду туда-сюда и лучась от удовольствия. А ведь это я притащил сюда трёхмесячного щенка, когда стало точно известно: лечу на Ёжик. Протягивал на вытянутых руках его забавное пухлое тельце, прячась от обязанности что-то произносить вслух. А пёс меня, выходит, не только запомнил, но и привязался. Идея: сейчас отговорюсь необходимостью остаться с ним! Ведь одиночество для собаки – огромный стресс…

Представляю себе выражение лица Риткиного щёголя, когда на пороге квартиры дамы сердца его поприветствует бравый офицер космических войск! Между прочим, находящийся в отличной физической форме – заключаю, изогнувшись и поймав своё отражение в зеркальном фрагменте ближайшей стены.

И тут же получив больнючий шлепок по руке, которой ерошу волосы, создавая брутальную причёску.

– Ваня, даже не вздумай, ты слышишь меня?! Не вздумай распушать там свои перья опять и тем более наезжать на Толика! Вы с Алексом вообще когда-нибудь поймёте, что для меня важно?!

Она переоделась в одно из тех ослепительных платьев убивающего наповал оттенка красного цвета, от которых я всеми силами отговаривал её в былые времена, и явно пытается считать с моего лица степень его эффектности, приняв максимально царственную позу.