Анатолий Митрофанов - НА ДЕСЯТОЙ ПЛАНЕТЕ

— Сейчас мне лучше. Одно время было совсем плохо, — пожаловалась Ни—лия. — Пойдем к Ми—диону. Я очень беспокоюсь за него.

Около Ми—диона, потерявшего сознание, уже хлопотала Таня. Фаэт находился в тяжелом состоянии.

— Его сердце перестало биться! — вскрикнула Таня вдруг в отчаянии.

Дубравин стоял, не зная что делать. Ни—лия же быстро достала флакон, сквозь темный хрусталь которого просвечивала красноватая, как огонь, жидкость, и капнула ее в полуоткрытый рот старца. Фаэт вздрогнул и открыл глаза.

— Ты чуть не уснул навсегда, — нежно сказала Ни—лия, когда Ми—дион пришел в себя и приобрел способность разговаривать.

— Скажите, что у вас во флаконе? — поинтересовался Дубравин. — Очевидно, лекарство.

— Да, ты прав. Это элексир жизни, — старец закивал головой. — Еще давно фаэты научились добывать две воды — мертвую и живую. Мертвая, или тяжелая, вода парализовала рост и вызывала смерть. Живая, или огненная, вода может возвращать жизнь и продлять ее.

Убедившись, что Ми—диону больше не потребуется ее помощь, Таня пошла в свою астрономическую рубку. Там ее ждал Медведев. Входя, она заметила, что сквозь иллюминаторы просачивался какой—то нежно—зеленый свет.

— Виктор! Что с тобой? — с тревогой спросила Данилова, видя, что он позеленел и у него закрываются глаза.

— Уходи! Закрой дверь… — Медведев хотел что—то крикнуть еще, но язык ему не повиновался, он онемел.

Онемела и Таня. Вместе с тем она почувствовала, что все ее члены парализованы я даже пальцем она не может пошевелить. Она ощутила лишь, что корабль снова чуть закачался…

Невыносимо долгой показалась космонавтам секунда, пока не прошел сковавший их паралич.

— Таня!..

— Виктор! — они бросились друг к другу, едва к ним вернулся дар речи.

— Кажется, это было последнее испытание. Мы наконец вырвались из сферы действия необъяснимых сил кометы…

«К. Э. Циолковский» продолжал свое стремительное движение. Экраны локаторов вновь сделались чистыми и перестали тревожить космонавтов во время их вахт. Но комету вспоминали долго.

— Хорошо, что она оказалась сравнительно небольшой, а то бы нам не сдобровать, — заговорила как—то Таня с Медведевым.

— Век живи, век учись. Теперь будем знать, что в космосе лаже «видимое ничто», как часто называют кометы, может таить в себе всякие каверзы. Будем радоваться, что все обошлось, как говорится, одними синяками. Неприятно было бы умирать накануне свадьбы.

— Молчи! — Таня закрыла ему рот рукой. — Не говори глупостей.

Медведев поймал ее руку и прижался к ней губами.

— Виктор, а ты заметил, что иллюминаторы оказываются нашим слабым местом

— Вполне согласен с тобой и даже склоняюсь, что на космическом корабле они излишни. Оставить два небольших с броневыми ставнями — и достаточно. Тогда не будут страшны никакие излучения…

Шел последний месяц полета. С каждым днем расстояние до межпланетной станции сокращалось, и от этого нетерпеливей становилось желание космонавтов скорее попасть на Землю. Чувствовалась усталость от напряженных вахт, от ощущения малой весомости, от различных переживаний, связанных с опасностями экспедиции. Почти все космонавты часто теряли аппетит и изрядно похудели.

Усиливалось стремление побывать в родных местах, встретиться с близкими, с друзьями детства, которые пошли по различным жизненным дорогам. Их так много у советской молодежи. Один стал прославленным изобретателем, другой варит в мартенах сталь, третий не один год дрейфует в полярных льдах, четвертый учит детей… И все делают одно огромное дело. Их усилиями Родина превратилась в цветущий край. Они — рабочие, колхозники, ученые, писатели — вдохновенно строят счастливейшую жизнь.

Все время в течение путешествия космонавты с особым удовольствием слушали последние известия с Земли. Теперь же к ним стали относиться еще более ревностно. Пропустить их считалось немыслимым. Живой интерес у космонавтов вызывали и сообщения о Луне. Там творилось что—то невообразимое и по размаху работ, и по скорости строительства.

— Я не успеваю следить за происходящим на Луне, — жаловался Хачатуров. — Никак не предугадаешь, что там сделают на завтра.

— Жаль только, что сообщения слишком скупы. Например, мне не совсем ясно, как Луна могла так быстро приобрести собственную атмосферу.

— Почему—то давно и Саша молчит, — пожала плечами Таня. — Или его нет на Луне, или он так там занят, что даже минуту не может выбрать, чтобы послать весточку о себе.

— Разве ты его не знаешь? Молчит он чтобы преподнести нам свой сюрприз при встрече.

— Вы как хотите, а я хочу отдыхать на лунном курорте, — улыбнулся Дубравин. — Думаю, вы не забыли, что там открыт источник, который омолаживает.

— Так тебе, Вася, молодеть еще рано, — подмигнул Хачатуров. — Даже бороды еще нет.

— Не мне, так Ми—диону источник пригодится. Хорошо что там так быстро идут работы. Луна, пожалуй, явится местом, где фаэты смогут обосноваться. Только давайте договоримся: сейчас, пока сами не знаем всего, не будем ничего говорить им об этом.

Так и решили.

Астрономическая рубка все чаще заменяла свободным от вахты космонавтам салон — они полюбили ее за долгие месяцы экспедиции. Здесь—то и велись задушевные беседы, высказывались сокровенные думы и мечты.

— По возвращении на Землю обязательно все вместе походим по Москве, — говорил Медведев. — Осмотрим Кремль, Оружейную палату, махнем на Ленинские горы. Все это так неповторимо: всякий раз, когда бываю там, нахожу для себя что—то новое.

— Ах, душа моя, как хорошо на Земле, — полузакрыл глаза Хачатуров. — А потом ко мне, в Армению. Таким вином вас угощу, пальчики оближете, — Армен прищелкнул языком.

— Кажется, должно произойти еще одно важное, событие, — Дубравин бросил многозначительный взгляд на Медведева и Таню. — Какое, пока молчу. Но надеюсь, что мы скоро получим приглашение и будем его участниками. Я не ошибся, друзья?

Все понимающе смеялись.

Слушая космонавтов, Ми—дион и Ни—лия — они иногда тоже навещали салон — одобрительно покачивали головами. Восторженными глазами смотрели они на людей, которые для них стали родными и понятными, которых даже в трудную минуту не покидал оптимизм, вера в свои силы.

Далекая космическая дорога, — не прямая, а с кривизной громаднейшей гиперболы, — подходила к концу. Шли последние дни полета.

— Опять мне, кажется, не повезло, — сетовала Ярова ознакомившись с расчетами траектории корабля, сделанным Запорожцем. — И на этот раз не увижу Луну с близкого расстояния.

— Да, мы приближаемся к Земле, а Луна в это время удаляется от нас, — подтвердила по телефону Таня.

— Понятно. Тогда вдосталь полюбуемся нашей красавицей Землей.