Анатолий Митрофанов - НА ДЕСЯТОЙ ПЛАНЕТЕ

— В таком виде ты выглядишь не хуже! — как—то сказал ей Медведев.

Поправив волнистую прядь каштановых волос, Таня задумалась. Сегодня утром Медведев озадачил ее предложением лететь с ним на космическом корабле «К. Э. Циолковский» на Марс.

— Нет! Уволь, пожалуйста, — ответила она тогда, смеясь, — таких дальних путешествий я еще не совершала.

— А ты все же подумай, — настаивал Медведев.

Он прекрасно знал, что этот полет сопряжен с большим риском, полон всяческих неожиданностей. Убедился на собственном опыте. Однажды, совершая на космолете рейс на Луну, он с товарищем чуть не погиб. Неполадки в атомном двигателе едва не вызвали взрыв горючего. И только благодаря мужеству и находчивости они смогли произвести посадку на поврежденном корабле и остались в живых. А сколько существует других неприятных «сюрпризов»!

И все же Медведеву очень хотелось, чтобы там, рядом с ним, была Таня, о которой он думал постоянно и даже страдал, когда она, как ему казалось, проявляла к нему холодное равнодушие, делала иронические замечания. Предстоящий совместный и чреватый опасностями полет Медведев склонен был рассматривать своеобразным испытанием их дружбы, их взаимоотношений.

«Любит ли она меня? — часто размышлял Медведев и приходил к выводу: — Не знаю». Эта неясность подчас угнетала его.

«Эх Таня, Таня, не поймешь тебя», — иногда досадовал он.

Медведев и не подозревал, какое душевное волнение вызвал он у Даниловой своим предложением. Таня чувствовала, что Виктор нетерпеливо ждет ее окончательного ответа. И колебалась.

«Не могу же я оставить работу в обсерватории накануне интересных открытий! — убеждала она себя. — А потом, смогу ли быть полезной? Не буду ли лишним человеком в экипаже?»

Данилова боялась себе сознаться, что все эти доводы лишены сколько—нибудь серьезных оснований и что Медведев вовсе не безразличен ей.

— Виктор! — нарушила Таня молчание. — Скажи, но только честно: ты очень хочешь, чтобы я летела?

— Очень, Таня! — Медведев с надеждой посмотрел ей в глаза. — Ведь успех экспедиции во многом будет зависеть и от решения сложных астрономических задач.

— А разве нельзя взять другого астронома?

— Можно—то можно, — раздумчиво проговорил Медведев. — Но…

— Я решилась. Согласна, — тихо ответила девушка, и лицо ее порозовело.

— Спасибо, Таня! — только и смог вымолвить Медведев. Он сочувствовал, как учащенно забилось его сердце. Он готов был кричать от радости, от охвативших его чувств. Стараясь унять волнение, он продолжал:

— Ты пойми, Таня, я верю тебе, как себе. А где трудно, там всегда нужны надежные люди.

— Друзья! Хочу вас удивить, — вдруг раздался торжествующий голос.

Данилова и Медведев, обернулись. К ним подходил космонавт. Лицо его, покрытое веснушками, сияло от радости.

— Посмотрите, какой; я вырастил корешок женьшеня! Больше полутора метров, — и биолог Грачев, это был он, протянул два фотоснимка. На них биолог был запечатлен рядом с огромным, корнем женьшеня, очень похожим на фигуру человека.

— Ишь ты! Теперь ты смело можешь соревноваться даже с передовыми совхозами, выращивающими «корень жизни», — пошутил Медведев.

— Не сомневаюсь, вместе с его размерами возросли и целебные свойства, — продолжал Грачев, не реагируя на реплику Медведева.

— Имея такого союзника, как Солнце, не мудрено, что ты здесь выращиваешь растения, необычайные по своей величине, — заметила Таня.

— Это не так. Солнце не всегда мой союзник. Чаще мне приходилось защищать от него растения специальными светофильтрами. Иначе оно убило бы их своими рентгеновскими и ультрафиолетовыми лучами.

Чувство неприязни к Грачеву не покидало Медведева со дня их первой встречи еще там, на Волге. Чем было вызвано такое — Медведев не мог объяснить точно. Грачев — разбирающийся в своем деле человек, высококвалифицированный специалист. И обязанности свои выполняет добросовестно. Помимо всего, энергичен. Но претила самоуверенность биолога, постоянное подчеркивание своего «я». К тому же он назойливо продолжал ухаживать за Таней, во всякий удобный момент старался быть с нею рядом.

«Уж не ревность ли причина нерасположения к Грачеву, — думалось иногда Виктору. — Нет! Просто он, наверное, себялюб, эгоист. А значит, плохой товарищ. В трудную минуту может подвести».

В девятнадцать часов раздались обычные сигналы проверки времени.

Привыкнув к ним с детства, космонавты сверяли свои часы с Москвой. И даже сейчас, находясь далеко от Земли, чувствовали, свою неразрывную связь с Родиной.

— Да! — оживилась Данилова. — Скоро телепередача, посвященная запуску первого в мире советского искусственного спутника Земли. Это было четвертого октября тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года. Прошу вас к телевизору.

— Это интересно! — отозвался Медведев, — Именно тогда и было положено начало штурму космоса. И сделали это советские люди. Наше дело — продолжать славные традиции своих отцов, быть всегда и во всем впереди.

— Думаю, Виктор, — перебил Грачев, — мы тоже кое—что сделаем для науки.

— Все возможно, — согласилась Данилова. — А пока похвалиться особенно нечем. Лучше присаживайся со мной, — предложила она Грачеву.

Таня нажала на кнопку дистанционного включения телевизора, и в большом прозрачном кубе, стоявшем на круглом столе посреди салона, засветилась надпись, как бы висящая в воздухе. Мягкий голос диктора сопровождал передачу, а лучи свечения, перекрещиваясь в экране, создавали объемное цветное изображение, хорошо видимое со всех сторон.

Вначале, как в миниатюре, появилась картина огненного старта с Земли первой составной ракеты. Тут же на экране возникли слова основоположника теории космонавтики К. Э. Циолковского:

«Человечество не останется вечно на Земле, но в погоне за светом и пространством оно сначала робко проникнет за границы атмосферы, а затем завоюет себе все околосолнечное пространство».

Дальше были показаны создание и запуск первых искусственных спутников Земли, а затем и спутника Луны. Потом демонстрировался короткий фильм о полетах в космос животных и людей. Сначала на Луне произвели посадку автоматических танкеток — лабораторий. Вслед за ними там побывали люди. Ряд картин показал титаническую работу космонавтов — саперов и закладку ими термоядерных фугасов.

— какой резкий контраст между цветущим Загорьем, откуда взлетают космолеты, и дикой лунной поверхностью, — заметила Таня. — Почему—то в последнее время молчат о дальнейших работах на Луне. Как там сейчас?

— Работы идут полным ходом, — ответил Грачев. — После периода раскручивания Луны наступил второй и тоже не менее длительный период дезактивации. Почву планеты и редкую лунную атмосферу нужно очистить от остатков радиоактивной пыли.