Сергей Мусаниф - Шанс для неудачников

– Неужели Асад не вычеркнул тебя из списков?

– Несмотря на то, что твой мозг разморозили некорректно, ты все еще способен быстро соображать.

– Калифату сильно досталось?

– Реннер говорит, что не очень.

– Хуже всего пришлось Альянсу, да?

– Да.

– Очень большой, очень нежизнеспособный, – сказал Риттер. – Все-таки четкая вертикаль власти дает некоторые преимущества в кризисных ситуациях.

– Видимо, это работает только для людей, – сказал я. – Гегемония как раз обрела такую структуру только после катастрофы.

– Скаари объединились?

– Да. Клан Кридона теперь там всем заправляет.

– Нам конец, – вздохнул Риттер. – Как только они построят новый флот…

– Они уже расконсервировали старый, – сказал я.

– Тогда тем более. Единая Гегемония всегда была для нас самым страшным кошмаром, а если во главе ее встал Кридон…

– Приход к власти Кридона является отдельным поводом для тревоги?

– Да. Кридон – консерватор, один из самых радикальных. Он считает, что никто, кроме скаари, не имеет права на жизнь, и всегда продвигал идеи священной войны против человечества.

– Разве они там не все такие?

– Умеренные консерваторы считают, что человечеству в галактике не место, но они готовы предоставить решать все нам самим и подождать, пока мы не истребим друг друга или не вымрем по какой-либо другой причине.

– Есть там хоть кто-то, кто в принципе допускает, что мы имеем право на жизнь?

– Сию крамольную идею поддерживают только самые молодые и слабые кланы, – поведал Джек.

– Это лучше, чем ничего.

– Это и есть ничего. Особенно в ситуации, когда власть принадлежит Кридону.

– Реннер считает, что у Империи есть шансы отбиться.

– Я слишком мало знаю о раскладах, чтобы прикидывать шансы.

– Когда тебе станет получше, я введу тебя в курс дела.

– Жду с нетерпением, – ухмыльнулся Риттер. – А сейчас расскажи мне только одно. «Одиссей» шел на максимальных скоростях, каким же образом кленнонцы оказались на его борту?

– О, это как раз просто, – вернул улыбку я. – «Одиссей» шел на автопилоте, а кленнонцы раздобыли боевые коды ВКС Альянса, которые бортовой компьютер не мог не принять.

– Неужели Визерс не перепрограммировал бортовой компьютер?

– Видимо, у него было много других дел, и этому он не придал большого значения, – сказал я. – Да и ситуацию, в которой кто-то целенаправленно станет нас искать, тогда было сложно представить.

– Скорее, он сделал это намеренно, – фыркнул Джек. – Оставил нам лишний шанс на спасение. Он же не мог знать, что коды попадут в руки имперцев, а для Альянса он наверняка заготовил какую-нибудь историю.

– Насколько я понял Реннера, в руки имперцев попали не только коды.

– Что еще?

– Часть ваших архивов.

– Плевать. Даже неплохо, если кленнонцы сумеют извлечь из них какую-то пользу.

– А как же корпоративная солидарность?

– Сто восемьдесят лет прошло, – напомнил Риттер. – Боюсь, что теперь карьера мне уже не светит.

– Разве что дипломатическая, – сказал я. – Не против, если я сделаю тебя своим советником на Леванте?

– Валяй, – кивнул Джек. – При случае я тебе с удовольствием что-нибудь посоветую.

Левант пережил последствия гиперпространственного шторма без особых проблем. Государство из трех планет было абсолютно самодостаточным и могло обеспечить себя всем необходимым. Конечно, они лишились доходов, которые приносила им продажа ресурсов Империи и Альянсу, но потрясений в обществе это не вызвало. Асад ад-Дин, правивший Калифатом первые двадцать лет периода изоляции, сумел убедить свой народ, что ничего страшного не происходит и государство готово выдержать любые испытания.

По официальной версии, мой названый папаша погиб от несчастного случая. Неполадки в его лимузине привели к столкновению с другим флаером из кортежа, после чего обе машины рухнули на землю с высоты двух километров. У пассажиров еще оставались бы какие-то шансы выжить, но последовавший за падением взрыв поставил в этой истории точку.

Керим быстро провел расследование, назначил виновным личного пилота калифа и уволил ответственного за содержание парка машин.

Подобная оперативность наследника наводила меня на определенные подозрения. Да и вообще Асад не был похож на человека, подверженного несчастным случаям. Обычно он контролировал любую ситуацию и держал рядом с собой только надежных людей, не способных допустить халатность вроде неисправного флаера.

Впрочем, убийство всегда было неотъемлемой частью политической жизни Леванта. Когда мы только познакомились с Асадом, один из его братьев вывел из строя космический корабль будущего калифа, чтобы тот не смог вовремя улететь с подвергшейся нападению скаари планеты, а позже Асад неоднократно пытался прикончить меня, также преследуя политические выгоды.

Большой скорби я не испытывал. Трудно сожалеть о смерти человека, который тебя предал и неоднократно наводил на тебя убийц. На Новой Колумбии мы были союзниками, позже мы могли бы стать друзьями, но он рассудил иначе, и теперь в том факте, что его прикончил собственный сын, я находил некую поэтическую справедливость.

За проведенное на Леванте время я видел Керима всего несколько раз. Высокий, сутулый, неразговорчивый тип, он обладал репутацией затворника и редко появлялся на людях. Похоже, что его политика стала продолжением его личной жизни. Только теперь он собирался держать закрытым целое государство.

Империи нужна была развитая промышленность Калифата, они были готовы платить за товары, и им было все равно, кто стоит у руля. Они сотрудничали с Асадом, теперь они были готовы сотрудничать с его сыном, но Керим очень холодно отнесся к появлению чужаков в его звездной системе.

– Мы предлагали военный союз против скаари, – сказал Реннер. – Мы предлагали медицинское оборудование, которое производят только в Империи, мы предлагали поставки оружия. Черт побери, в итоге мы даже предложили построить им несколько прыжковых кораблей, но Керим отверг все наши предложения. Дело не в том, что нам нечего им дать, дело в том, что Керим в принципе не желает договариваться.

– И вы не попробовали организовать ему какой-нибудь несчастный случай? – спросил я.

– Несмотря на то, что у идеи союза есть свои сторонники, мы просто не знаем, к кому обратиться, – ответил Реннер. – При дворе Леванта трудно кому-то доверять. Такое впечатление, что там каждый ведет двойную игру.

– Добро пожаловать, – ухмыльнулся я.

– Ваше появление в качестве наследника выведет дискуссию о союзе между нашими государствами на новый уровень, – продолжал Реннер. – Думаю, это сможет сдвинуть дело с мертвой точки.