Дуглас Адамс - В основном безвредна

Ладно, она еще раз просмотрит всю пленку с самого начала. Если вытерпит. Ничего, кое-где можно будет промотать.

Было около четырех утра понедельника. Ее слегка подташнивало. Она попробовала определить причину тошноты, и причин нашлось предостаточно.

Во-первых, все началось с ночного перелета из Нью-Йорка. Недосып. Действует убийственно.

Потом, на ее собственном газоне с ней заговорили пришельцы и увезли ее на планету Руперт. Она не настолько привыкла к подобным происшествиям, чтобы утверждать, что они всегда убийственно действуют на здоровье, но готова была побиться об заклад, что те, кто проделывает такие штучки регулярно, ходят по стеночке. В журналах постоянно публикуют таблицы стрессовых нагрузок. Увольнение с работы – пятьдесят единиц. Развод или новая стрижка – семьдесят пять. Таблицы умалчивали, на сколько единиц потянет стресс от беседы с пришельцами на собственной лужайке и от перелета на планету Руперт, хотя Трисия не сомневалась, что нескольких десятков баллов это заслуживает наверняка.

Нельзя сказать, чтобы сам перелет был особенно волнительным. На деле он оказался исключительно скучным. Уж во всяком случае, стресс от него никак не превышал стресса от перелета через Атлантику, да и времени он занял примерно столько же: около семи часов.

Это уже удивительно, не так ли? Перелет к границам Солнечной системы за то же время, что требуется для перелета в Нью-Йорк, означал, что пришельцы располагают двигателем какого-то фантастического, неслыханного типа. Она расспросила о нем пришельцев, и те согласились, что двигатель и впрямь неплох.

– Но как он действует? – спросила она взволнованно. В начале путешествия она еще пребывала в приподнятом настроении.

Трисия нашла это место записи и прокрутила его еще раз. Грибулонцы, как они сами себя называли, с готовностью показывали ей, на какие кнопки надо нажимать, чтобы корабль полетел.

– Да, но как все это действует! На каких принципах основано? – услышала она свой голос с экрана.

– Вы имели в виду что-то вроде гиперпространственного двигателя?

– Да. Так что ЭТО такое?

– Скорее всего что-то в этом роде.

– В каком?

– Вроде гиперпространственного двигателя, фотонного двигателя, в общем, что-то вроде этого. Вам бы поговорить с бортинженером.

– А кто из вас бортинженер?

– Мы не знаем. Видите ли, мы потеряли свою память.

– Ах да, – чуть разочарованно протянула Трисия. – Вы уже говорили. Кстати, при каких обстоятельствах вы ее потеряли?

– Мы не знаем, – терпеливо повторили грибулонцы.

– Ну да, поскольку вы потеряли память, – эхом добавила Трисия.

– Не хотите посмотреть телевизор? Нам еще долго лететь. Мы смотрим телевизор. Нам это нравится.

Все эти содержательные разговоры записались на видео и выглядели презабавно. Во-первых, качество изображения было кошмарным. Трисия не знала точно почему. Она подозревала, что грибулонцы видят в несколько ином диапазоне световых волн, и обилие ультрафиолета отрицательно сказывалось на записи. А может, все дело было в проклятом двигателе, в котором никто не разбирался.

Как следствие, все, что она видела на экране, – это несколько тощих людей с бесцветной кожей, мирно сидящих у телевизора, который показывал земные программы. Также Трисия наводила камеру на крошечный иллюминатор около своего сиденья, через который открывался замечательный вид на яркие, чуть размазанные звезды. Она-то знала, что вид подлинный, но в студии его можно было бы подделать за три минуты.

В конце концов она решила поберечь драгоценную пленку для собственно Руперта, поэтому просто сидела, смотрела с остальными телевизор и даже вздремнула.

Возможно, ее тошнотворное настроение частично объяснялось сознанием того, что, оказавшись на борту фантастического межпланетного корабля, дремала перед экраном, на котором прокручивали старые серии «Санты-Барбары» и «Кейни и Лейси». Но что ей еще оставалось делать? Например, она нащелкала там несколько фотографий, которые уже получила из проявки безнадежно испорченными.

Другая часть ее тошнотворного настроения, возможно, являлась следствием посадки на Руперт. По крайней мере этот этап полета был вполне впечатляющ и драматичен. Корабль несся над темной землей, такой далекой от света и тепла родного светила, что ландшафт ее казался картой шрамов на психике ребенка-подкидыша.

Где-то далеко во мраке блеснули огни, направившие корабль прямо в жерло чего-то вроде пещеры.

Увы, из-за угла, под которым опускался корабль, а также из-за толщины обшивки, в которой был прорезан иллюминатор, камеру так и не удалось направить ни на планету, ни на пещеру. Трисии пришлось промотать и эту часть записи.

Теперь объектив камеры был нацелен прямо на Солнце.

Обычно это очень вредно для видеокамеры. Впрочем, когда камера удалена от Солнца на добрую треть миллиарда миль, это практически не играет роли. К сожалению, это и впечатляет гораздо меньше. Все, что вы получаете в результате, – это жалкое светлое пятнышко в центре кадра, которое с равным успехом может означать что угодно. Одна звезда из множества.

Трисия промотала и это место.

Ага. Следующий фрагмент обещал быть интереснее. Они вышли из корабля в огромное, похожее на ангар помещение. Это было явное изделие инопланетной технологии, причем чудовищного масштаба. Огромные серые здания под темным куполом-пузырем из плексигласа. Те самые здания, которые она видела в конце записи. Перед отлетом с Руперта через несколько часов она снимала их еще дольше. Что же они ей напоминают?

Во-первых, как и все прочее здесь, они напоминали ей декорации из дешевого фантастического фильма двадцатилетней давности. Конечно, они значительно превышали декорации своими размерами, но на экране все равно не особенно впечатляли. Помимо кошмарного качества изображения, ей пришлось бороться с непривычно низкой гравитацией, вследствие чего камера дрожала у нее в руках хуже, чем у распоследнего любителя. Разглядеть на экране какие-нибудь детали было совершенно невозможно.

И вот, улыбаясь и протягивая руку для пожатия, к ней вышел Шеф.

Именно так он себя называл: Шеф.

У грибулонцев не было имен, поскольку они их забыли, а придумать новые не могли. Трисия выяснила, что кое у кого из них возникала мысль называть себя именами персонажей земных телесериалов, но стоило им начать называть друг друга «Уэйн», «Бобби» или «Чак», как некое шестое чувство подсказывало им, что лучше этого не делать.

Шеф мало чем отличался от остальных. Ну, может, был капельку худее. Он заявил, что обожает ее телевизионные передачи, что считает себя ее поклонником, что счастлив тому, что она смогла выбраться к ним на Руперт, где ее так ждали, что он надеется, что полет не слишком ее утомил, и т.д. и т.п. Она пыталась найти хоть какие-нибудь признаки того, что к ней обращаются как к полномочному представителю земной цивилизации. Ничего подобного.