Array Сборник - Романтика космоимперии. Обыкновенные судьбы

Мужская рука протягивает оранжевый цветок радостно улыбающейся красноволосой девушке в нарядном платье нежно-розового цвета, с пышной юбкой и роскошной алой вышивкой на корсаже, которое на фоне сине-голубых мозаичных стен, украшенных золотыми вставками, смотрится ярко и вызывающе.

Однако сейчас на фоне других присутствующих лансианка не кажется броской – зал для официальных встреч, в котором нас приветствовали по прилёту на Вион, заполнен гостями, одетыми в традиционные для своих планет наряды. Здесь все собрались после завершения заседаний имперского совета. Последний день – прощание с правящей династией, обещания новых встреч, договорённости… Завтра все, а кое-кто даже сегодня, едва всё закончится, поспешат вернуться на свои планеты.

Однако пока действо в самом разгаре: торжественные речи, вручение памятных подарков от вионской стороны и… Да-да, та самая церемония дарения цветов, которой с таким нетерпением ждал мой брат, и которая нервировала меня, несмотря на заверения Лерона.

– Мы поздравляем ферта Гриуса и фиссу Лийли. Приняв цветок, она становится его официальной фавориткой, – ферт Горан, на правах хозяина дворца, одобряет происходящее. И в его голосе куда больше искренней радости за молодую пару, чем в пафосной речи короля Ланса, который вынужденно, как брат фаворитки, тоже должен хоть что-то сказать:

– Похвально следование замечательной цессянской традиции. Планета уже давно не в составе империи, а идею переняли и сохраняют все разумные представители Объединённых территорий.

Сиреневые глаза лансианина с недовольством рассматривают счастливую сестру в объятьях Гриуса. Всё, Вейр больше не имеет права вмешиваться в её жизнь. Я заметно успокаиваюсь – благополучию брата и Лийли больше ничто не угрожает. Часть договорённостей ош'Лак выполнил и возражать против выбора сестры не стал.

Новое видение ситуации возникло у короля вовсе не по собственной инициативе, а после того, как ему было предложено сохранить лицо и взамен разрешить нам увезти Лийли-фаворитку на Томлин, ну и, разумеется, ему самому отказаться от своих намерений в отношении меня.

Честно говоря, мужчинам моей семьи пришлось непросто. Изначально Вейр воспринял факт существования записи как блеф, пока не убедился в её реальности.

Родителям мы с Гриусом рассказали практически всё, но без лишних подробностей. Несмотря на это, отец тревожно хмурился, а мама потрясённо ахала.

Лерон, который тоже при этом присутствовал, подтвердил нахальство Вейра и, скорее всего, попросил у моего отца официальное разрешение на наши отношения. О последнем я могла лишь догадываться – меня мама увела из кабинета, где мужчины остались разрабатывать стратегию.

Зато с этого момента отец дважды приглашал безопасника поиграть в «Ривус» в родительской гостиной, а Гриус, к которому вновь вернулись обязанности за мной присматривать, без опасений оставлял меня наедине с Лероном.

Томлинец даже не думал упускать предоставленную ему возможность за мной ухаживать: едва я оказывалась в его объятиях, теряла счёт времени. Расставаться, пусть и ненадолго, с каждым днём становилось всё невыносимее.

Я даже сейчас, когда мы не одни, не могу не искать его взгляда – настолько важен мне он сам, его поддержка. Как воздух необходима уверенность, что всё будет хорошо. Я вижу её в любимых глазах. Однако в них не только она, но и не скрываемое негодование – холодное, жёсткое. Разумеется, направлен негатив не на меня, а на короля Ланса, который продолжает свою речь:

– Как я уже сказал, в личных отношениях крайне важно сохранять разумность и осмотрительность. И мне крайне неприятно, что именно эти качества отсутствуют у дочери соимператора, фиссы Амиалы… Увы, она не в состоянии по достоинству оценить перспективы быть фавориткой статусного мужчины. Объект её симпатий далёк от идеала и приличий. Хотя я нисколько не удивлён этим фактом. Судя по соимператору, все томлинцы относятся с пренебрежением к традициям и не видят ничего предосудительного в нарушении правил. А я не вижу смысла поддерживать контакты с представителями настолько несговорчивой планеты.

– Подождите, ферт Вейр… – подаёт голос соимператор Литт, грузно поднимаясь с кресла. – За вас сейчас говорит личная обида, а должно звучать взвешенное решение правителя. Мы всегда можем найти компромисс. Разве не в этом смысл существования Объединённых территорий?

– Прошу прощения, ферт ди'Дон. К вам лично я испытываю лишь искреннее почтение и уважение, – ош'Лак сбавляет напор и, приложив ладонь к груди, коротко ему кланяется. Вот только недовольство в его голосе всё равно остаётся: – Однако к вашему соправителю, – сиреневые глаза бросают злой взгляд на моего отца, – у нас уже давно имеются претензии. И теперь они находят новое подтверждение. Ферт цу'лЗар собственную дочь не может воспитать в имперских традициях и привить ей правильные ценности, что уж говорить о его навязчивом стремлении остаться у власти над Объединёнными территориями, управлять которыми он не имеет никакого морального права!

– Выбор моей дочери не имеет отношения к политике, – подаёт голос мой отец. – Она не отказала вам и была свободна, когда вы выразили намерение за ней ухаживать. Вы имели возможность завоевать её симпатию, но потерпели неудачу. Обвинения и гнев здесь абсолютно бессмысленны.

– А я уверен в обратном, – не сдаётся Вейр. – Подлый умысел налицо! Вы всё это спланировали, желая меня унизить!

– Означает ли это, что вы ставите ультиматум? – мрачнеет ферт Литт.

– Да! – несдержанно восклицает красноволосый король. – Либо Тогрис Ламин цу'лЗар сложит с себя полномочия соимператора, либо Ланс выйдет из состава Объединённых территорий!

По залу мгновенно покатывается волна изумления: «Неслыханная наглость! Что за раздутое самомнение!» Присутствующим сложно сдержаться, остаться равнодушными, не показать того, как их шокируют слова правителя лансиан.

В глазах отца я вижу гнев и боль, всё же Вейр Шин ош'Лак сумел задеть за живое.

– Присяга, которую приносит будущий император, обратной силы не имеет, – качает головой ферт Литт. – Вы требуете невозможного.

Презрительная усмешка ложится на губы лансианина. Он отступает на шаг и уже издевательским жестом прикладывает руку к груди, всем своим видом показывая – это было не его решение, теперь вина полностью лежит на соправителях империи.

– Ещё не поздно последовать моему примеру! – бросает громко, испытующе обводя глазами присутствующих. Демонстративно медленно разворачивается и, чеканя шаг, покидает зал.

Следом за ним уходит делегация лансиан. Лийли – единственная оставшаяся здесь представительница Ланса – с грустью смотрит на громко хлопнувшую дверь. Соотечественники шли равнодушно, даже не оглянулись на девушку. Теперь на родную планету ей не вернуться даже на время погостить. К лучшему, что теперь она под покровительством Гриуса. Я в брате уверена, Лийли он не бросит.