Антон Первушин - КФ, ИЛИ «КОСМОС БУДЕТ НАШИМ!» (Антология 2008)

— Я не видел, — сказал Рожнов, пожирая Шульте глазами. Тот выглядел неплохо, только говорил почти шепотом, а двигался осторожно, немного скованно. И смотрел мимо собеседника.

— Поверьте, вы ничего не потеряли.

— Вы потеряли всё! — сообщила Дева.

— Ой! — Рожнов от неожиданности чуть не влетел головой в потолок. — Она еще здесь?! Девушка, шли бы вы!..

— Она теперь с нами очень надолго, — сказал Шульте. — Пока не потеряет надежду обратить в свою веру или выгнать с платформы. Боюсь, такое давление вредно отразится на психике членов экспедиции. Думаю, надо переходить к активным действиям. Господин Кучкин, мне чего-то не хватает, чтобы ощутить себя германским богом. Где я могу взять свой молот?

— Момент, командир.

— Ты не найдешь, я принесу. — Рожнов упорхнул.

— Как вы себя чувствуете, командир?

— Недостаточно уверенно, — сказал Шульте. — С молотом будет лучше.

Вернулся Рожнов при кувалде.

— А может, я? — спросил он. — Куда бить? Шульте забрал у него молот и крепко прижал к груди.

— Теперь слушайте. Я сейчас буду некоторое время странно вести себя. Почему — объясню потом, если сами не догадаетесь. Но это в интересах человечества. Поверьте мне.

С этими словами он выбрался из кресла и улетел в переходной.

— Пока не поздно, скрутим его? — предложил Рожнов.

— Не имеем права. Он же старший. Командир.

— Форс-мажорные обстоятельства. Видишь же, у мужика шарики за ролики заехали. Вообразил себя богом.

— Во-первых, я ему верю, — сказал Кучкин. — Во-вторых, форс-мажор наступит, когда он натворит чего-нибудь.

Мягко хлопнула крышка люка.

— А в-третьих, уже все равно ничего не исправишь.

— Примите знание вы! — потребовала Дева. — Ваш начальник понял нас ошибочно и сделал неверные выводы.

— Отвали, галлюцинация, — отмахнулся Кучкин. — Слушай, коллега, давай и вправду засунем Чарли в спальник. А то непорядок, валяется астронавт бесхозный, вдруг его ветром сдует?

— Головой вперед засунем?

— Угу. Только молнию расстегнем, чтобы дышать мог. Все равно темно будет и страшно.

— Он принял знание, ему теперь все до фонаря.

— Вот мы и проверим…

Они действительно упаковали Аллена в мешок головой вперед и, очень довольные, принялись завтракать.

Дева им почти не мешала. Во всяком случае, Рожнов совсем не подавал виду, только Кучкин иногда вздрагивал и тихо матерился.

— Это мне кажется или приходят удары на корпус? — спросил Рожнов, жуя.

— Есть немного. Хорошо он там долбит, однако!

— Крепкий дядя. И отважный. И сообразительный.

— Дядя хороший, спору нет. А ты больше не боишься, я смотрю?

— Хрен ли теперь бояться? — усмехнулся Рожнов. — Главное, если что, мы с тобой ни в чем не виноваты. Хм… Интересно, как он собирается объяснить свой поступок.

— Думаю, никак. Чего-то нас снизу не беспокоят, а?

— Я не хочу, чтобы на вас оказывали давление, — сказала Дева.

— О боже! Это чудо природы навеки с нами?

— Да ну! Повисит и рассосется. Зачем мы ей теперь? Заставить нас сломать платформу — не на таких напала. А выгнать отсюда — как? Пешком в скафандрах? Фигушки, у нас инстинкт самосохранения. Мы теперь на своих кубометрах сели крепко и будем сидеть. Так что до «Осы» беспокоиться не о чем. А там видно будет.

В переходной высунулась мокрая всклокоченная голова.

— Я прикрою люк, чтобы обломки не летали по платформе, — сообщил Шульте. — Разогрейте мне тоже поесть, будьте любезны.

— С удовольствием. Как ваши физические упражнения?

— Жарко, — сказал Шульте, утираясь рукавом. — Можно сока? Благодарю. А это что такое? Почему из мешка ноги торчат? Опять черный юмор?

— Нет, Чарли с ума сошел. Он теперь всегда так спать будет.

Шульте выпил сока, немного поразмыслил и сказал:

— Естественно. Бедный Чарли, у него было кратковременное умопомешательство. Иначе как объяснить то, что он заперся в тээм-четыре и разбил там всю авионику?

— Финально? — спросил Кучкин.

— Летать нельзя. Мы теперь заперты на платформе.

— Какой плохой мальчик Чарли Аллен, — опечалился Рожнов. — Чем же он колотил аппаратуру? Головой?

— Ах, если бы! Чарли нашел кувалду. Не знаю, как она попала в тээм-четыре. Очень неприятная ситуация. Боюсь, кому-то придется ответить за это.

— Черт с вами, отвечу, — сказал Кучкин. — Не расстреляют же меня! Я надеюсь. Ну Чарли, поросенок! Уничтожить такой хороший спускаемый! И как! Использовав реальный исторический артефакт, биг рашен спэйс хаммер!

— О-о, уже спэйс хаммер! Прогресс. Расскажите, господин Кучкин, зачем вы искали кувалду вчера.

— Но мне показалось, вы не хотите этого знать.

— Теперь хочу.

— Очень простая идея. Представьте — мы не смогли починить нашу платформу. Что мы делаем? Надеваем скафандры и ждем смерти. Но Чарли наверное будет скучно умирать без нас. Тогда я выхожу наружу. Забираюсь на тээм-четыре. Демонтирую внешнюю теплоизоляцию, нахожу клапан уравнивания давления. И выбиваю его к черту.

— Добрый ты мужик, Кучкин! — фыркнул Рожнов.

— По пятницам. А сегодня уже суббота, так что следи за спиной. Можно я тоже спрошу? Вы оба совсем не жалеете Чарли?

— Прощайте, недоумки, — сказала Железная Дева.

— А? — Трое синхронно обернулись.

И не увидели ничего особенного. Только интерьер «лунной платформы». Без гостей.

Через секунду на них свалилось невероятное облегчение и едва не раздавило. Кучкин просто тихо плакал, Рожнов вдобавок стонал, а Шульте скрипел зубами. Только Аллен все храпел, и окажись его коллеги чуточку менее озабочены собственным душевным здоровьем, они наверняка задумались бы, не пора ли будить человека. И напрасно, потому что, в отличие от них, Аллен очень давно не спал.

Они утерли слезы и разъели на троих полпачки транквилизатора.

— Кто-нибудь понимает, что это было? — спросил Рожнов, оглядывая коллег с надеждой во взоре.

— Нонконтакт, — выдал Кучкин емкий термин. — Есть контакты, а мы сделали нонконтакт. Абсолютный. Финальный. Встреча двух цивилизаций стала полным уродством! Объясните, это Дева такая дура или мы тупые? Кто виноват?! И что делать?!

Он подумал и добавил тихонько:

— Два великих русских вопроса. Таких великих, что не может быть ответа никогда.

— Извините, пожалуйста, — сказал Шульте мягко. — Но у меня есть ответы. Сегодня. Виновата, конечно, Дева. А делать нужно свою работу.

— Так просто? — усомнился Кучкин. — И мы никому не расскажем?

— А вы намерены? Я, например, хочу летать. Выполнять программу. Господин Рожнов, ваши планы?

— Я хочу водки. Много водки прямо сейчас. И летать, да.

— Думаю, водка не помешала бы каждому. А чтобы летать, придется молчать. И стереть запись, компрометирующую нас. Сделаете?