Антон Первушин - КФ, ИЛИ «КОСМОС БУДЕТ НАШИМ!» (Антология 2008)

Понурая, стояла команда за спиной своего командира. Лишь экскаватор послушно кряхтел на поле, как будто ничего не случилось, как будто не он, а дядя довел ситуацию до беды.

Первым пришел в себя лейтенант. Ему по званию полагалось прийти в себя первым. Вот он и пришел.

— Не унывай, хлопцы, — сказал Давыденко бодро, — где наша не пропадала. За мной!

Лейтенант впереди, за ним остальные двинулись к поверженному кораблю.

На зеленом ложе, в тени деревьев, так похожих на земные березы, только листья квадратные и стружки вместо кудрей, он лежал успокоенный, словно спал, — будить не хотелось.

Давыденко с командой и провинившийся экскаватор (про Пахаря впопыхах забыли) вплотную приблизились к кораблю.

Командир, когда подошли, к уху приставил рупор, а его неровный от вмятин край наложил на борт — чтобы выяснить по внутренним звукам, все ли живы-здоровы.

Так он ходил вдоль борта, прикладывая рупор то здесь, то там, в надежде услышать хоть легкое внутри шебуршание.

Корабль молчал. Мертвая телескопическая нога, как вражеское копье, торчала из его большого бездыханного тела.

Тогда Давыденко стал осторожно выстукивать рупором сигналы тюремной азбуки. Стучать громко, тем более помогать стуку голосом, он не хотел. А вдруг, кроме мертвых, в корабле имеются и контуженные, и поднятый стук растревожит их больные барабанные перепонки.

Видно, постукивание и похаживание лейтенанта все-таки повлияли на здоровье оставшегося на корабле экипажа.

Там внутри что-то охнуло или кто-то. Потом они услышали скрежет и поняли, что изнутри открывают люк.

Из отверстия показалось круглое лицо Цедрикова, оператора.

— Ну, что? — спросил оператор.

— Что — что? — не понял сначала Давыденко.

— Делать будем что? Связи с флагманом нет. Связисту Бражнину отшибло слух. Начисто. А без связиста аппарат — что электроутюг без тока.

— Утюг, — согласился Давыденко.

— Мое дело маленькое, — продолжал оператор, — ответственным за операцию начальство назначило тебя, вот ты и думай, как нам отсюда выбираться.

— Утюг… без тока. — Давыденко все никак не мог переварить образ, нарисованный оператором.

— Вот именно. — Цедриков от досады стукнул кулаком по обшивке.

— Знаю! — Лейтенанта вдруг осенило. — Знаю, как передать на орбиту сообщение. Черт с ним, с утюгом. Рябый, когда здесь темнеет?

— Через четыре часа по земному времени, товарищ старший лейтенант.

— Отлично. Будем жечь лес.

— Как?

Это сказал оператор.

— Будем выжигать лес в виде сигнала SOS, чтобы увидали с орбиты.

— Лес? SOS?

— SOS. Слушай мою команду. Рябый, Сенюшкин, Ибрагимов. Ты, Цедриков, и давай сюда Бражнина. Это ничего, что оглох. Не ушами будем работать. Все на прорубку просек. Лопаты отставить, всем взять топоры. И быстренько, пока не стемнело.

Когда утром следующего дня аварийный подъемник поднимал их всех на орбиту — невыспавшихся, перемазанных сажей, из-за нехватки места перемешанных не по рангам в одну плотную кучу, — кто-то, кажется бортинженер, вспомнил про непойманного аборигена.

Повздыхали в темноте кабины, оператор Цедриков, тот послал деда подальше, но один голос заметил:

— С этими геоморфами вообще трудно. Сейчас они люди, а через час — земля, глина, песок, вообще неизвестно что. И главное, в таком состоянии они могут прожить лет сто, если не все четыреста. Ты уже давно помер, а он встал себе — и дальше пахать.

Давыденко от этих слов чуть о потолок не ударился. Хорошо, уберегла теснота кабины, а то б наверняка подскочил.

— Что ж… что ж… — Он запнулся, не зная, что говорить дальше. От злости и от досады на этого чертого умника, который разглагольствовал в темноте.

— Что ж ты… — Он не видел кто, но догадывался. — Зоотехник, что же ты раньше молчал?

Давыденко вдохнул и выдохнул.

— Планета геоморфов. Надо же! А с виду такой приличный старик. С бородой. И вел себя мирно.

Лейтенант представил широкий генеральский лампас, в который скоро упрется его виноватый взгляд, и сказал тихо и уже безо всякой злости:

— Утюг. Без тока. Эх ты, зоотехник.

Раздел «Дорога к звездам» включает произведения современных российских фантастов, время от времени пишущих о космонавтике.

Это — именно современная фантастика. Вопросы, поднимаемые здесь, не могли столь прямо (зачастую резко) обсуждаться во времена Советского Союза с его вялой эссеистикой и цензурируемой публицистикой. О них дозволялось, да и то с оговорками, рассуждать только «столпам ракетостроения» и «отцам космонавтики». Но и они не могли скрыть свою тревогу по поводу опасностей, которые подстерегают человечество на пути к звездам.

Первая (и, может быть, самая главная) опасность — само человечество. Оно разрознено, оно не готово к масштабной экспансии, оно слишком поглощено своими заботами и конфликтами. Может получиться и так, что человечество исчерпает дешевые ресурсы, и тогда придется вообще отказаться от космонавтики — ведь способов выйти на орбиту не так уж много, а самые дешевые из них связаны с ракетами на химическом топливе.

Довольно необычный вариант космической экспансии описал Юлий Сергеевич Буркин в своем рассказе «Вон! К звездам» (2004). В мире пришли к власти мусульманские фундаменталисты, и в результате те, кто не хочет принять ислам или нарушает законы шариата, вынуждены отправиться в космос. Рассказ Буркина многопланов, но одна идея в нем сформулирована предельно конкретно: если современная цивилизация западного типа откажется от развития во имя призрачной стабильности, она проиграет более молодым и агрессивным народам, потеряет Землю и будет вытеснена на «тот свет» во всех смыслах.

Более спокойный, но от того не менее страшный рассказ Елены Владимировны Первушиной «Ты любишь джаз?» (2004) посвящен другому повороту обсуждаемой темы. Западная цивилизация не перевернулась — наоборот, она достигла определенного пика, после чего началось ее угасание. «Общество потребления», напуганное последствиями масштабной техногенной катастрофы (неуправляемое падение Международной космической станции), отказалось от пилотируемой космонавтики. Экономика стала экономной, но счастливых людей от этого не прибавилось. Есть ли у такой цивилизации будущее? Нет. Как нет будущего у нерожденных детей.

В повести Святослава Владимировича Логинова «Я не трогаю тебя» (1990) движущей силой экспансии стало перенаселение. Через век-другой, уверяет автор, люди будут жить так долго и хорошо, а рожать и растить детей будет так необременительно, что наша маленькая планета окажется переполнена, а биосфера уничтожена. Единственный выход — колонизировать другие миры. Однако выясняется, что земные формы жизни смертоносны для инопланетян. Остановит ли это колонизацию? Вряд ли. Во все времена люди думали только о собственных интересах.