Бен Бова - Венера

«Да,- думал я, возвращаясь на мостик.- Сейчас предстоит такая гонка, что держись, Коротышка». Со всеми предосторожностями я продвигался обратно по коридору, точно спускаясь по сходням.

За пультом связи сидел Нодон, за командным, естественно,- Амарджагаль. Она стала было вставать, но я махнул рукой:

- Командуйте, Амарджагаль, вы штурман.- С этими словами я занял кресло рядом с ней.- Вы управляетесь с этим лучше, чем я.

Если мои слова и порадовали ее, в том виде, как их перевел компьютер, то она ничем не выразила своих чувств.

- Сэр, капитан «Третьена» задает много вопросов,- сообщил мне Нодон.- Некоторые адресованы персонально вам, сэр.

Я замялся, но потом решительно ответил:

- Передайте на «Третьей», что мы поговорим, как только выйдем на орбиту. Теперь же мне нужен от них только медицинский канал. Пусть он остается открытым, остальное подождет.

- Есть, сэр,- откликнулся Нодон.

После чего я пристегнулся к креслу рядом с Амарджагаль, а «Люцифер» прошел последний слой разреженных облаков. Дальше начинались владения прожорливых тварей. Странно, ведь я всегда считал космическое пространство опасной средой: вакуум с его постоянными излучениями, напичканный метеоритами, которые могли прошить обшивку, как автоматной очередью. Но теперь, после посещения Венеры, вакуум, где погибает все живое, казался мне просто райским местом.

Верхний слой облаков - самый толстый из всех трех на Венере, а мы, казалось, шли к нему тихим ходом… Я еще раз проверил траекторию восхождения на главном экране - длинную кривую, проходившую на фоне серого массива облаков. Мерцающий курсор обозначал наше местоположение Мы едва сдвинулись. «Нельзя ли поскорее?» - хотелось мне спросить Амарджагаль, но я сдерживался, понимая, что она и так выжимает из летательного аппарата все, что возможно.

Получалось, по всем показателям, что у жучков уйдет достаточно времени, чтобы как следует пообедать нашим кораблем. Затем я вспомнил, что случилось с Багадуром и его товарищами, и веселая картинка из космоса мигом всплыла у меня перед глазами.

Должно быть еще что-то, что мы сможем сделать, проходя облака. Мысли мои крутились вокруг Багадура. Спасательная капсула.

Повинуясь мгновенному импульсу, я включил крохотный экран в рукоятке кресла и запросил программу ракетоносителя. Каковы запасы ракетного топлива и есть ли излишек? Ничего, если мы сорвемся пораньше, быть может, нам хватит топлива?

Нет, не получится. Картина, представшая моим глазам, оказалась удручающей. Топливо на исходе. Его мало. Его нужно беречь. И стартовать придется в расчетной точке. Иначе - слишком велик риск.

- Приближаемся к дневной стороне,- сообщил штурман-навигатор. Он говорил по-английски.

Амарджагаль молча кивнула, не разжимая губ. Затем повернулась ко мне:

- Сейчас мы опять столкнемся с ветрами сверхротации.

- Понял,- откликнулся я и вызвал на экран программы альтернативных траекторий. Нет, ничего утешительного. Все программы были рассчитаны на включение ракет только после прохождения верхнего облачного слоя. Я попросил компьютер показать пуск ракет с минимальной мощностью на старте и максимальным временем сгорания топлива. Как только цифры возникли на экране, я запросил рассчитать их движение по нашей траектории.

Вот оно! Если запустить ракеты сейчас, они вынесут нас за облака через двадцать минут, и еще останется запас топлива на достижение орбиты. С натяжкой, конечно, однако хватит. По крайней мере, это не двадцать часов. Это намного лучше.

- Амарджагаль,- позвал я астронавтку,- отвлекитесь на секунду.

И вывел траекторию на главный экран над консолью управления.

Она нахмурилась, рассматривая, сдвинула брови, уголки рта опустились. Но тут я понял, что Амарджагаль поняла мой замысел, поняла без переводчика. Через несколько секунд она повернулась и выпалила:

- Не остается топлива на орбитальное маневрирование. «А и Фукс с ним!» - чуть было не сказал я.

Да, в самом деле. Без маневрирования нам не подойти к «Третьену», и более того, даже если я остаюсь на борту «Люцифера» - нам не состыковаться с модулем ядерного реактора, который должен доставить нас к Земле. А без этого нам предстоит не гореть в атмосфере Венеры, а замерзать в космическом холоде.

Тут черты Амарджагаль разгладились - она перестала хмуриться.

- У модуля есть маневренные дюзы. Я растерянно заморгал:

- Так, значит, он может сам подойти к нам? Женщина кивнула:

- Если в этом есть необходимость.

«Да будет, голубушка моя, будет такая необходимость!» Нет, я ее положительно награжу по возвращении на Землю, умница такая.

- То, что нам надо!

- Но это не та траектория, которая запланирована вашим отцом,- заметила она.

Ну вот. А говорят, сын за отца не отвечает.

- Знаю,- согласился я.- Знаю, голубушка, знаю. Но теперь я за него. Я несу за него ответственность,- уточнил я.

Некоторое время она ничего не отвечала, молчала, как рыба, уставившись на меня долгим взглядом бесстрастных черных глаз. Затем кивнула и сказала лучшие два слова в мире, которые я когда либо слышал от моего рождения до настоящего момента:

- Есть, сэр!

Мы были уже в облаках, прежде чем она закончила вносить изменения в управление и программу запуска. Мне уже казалось, что я слышу жадное жужжание жуков за обшивкой.

Амарджагаль придвинула к губам микрофон, постучала по нему, подула и произнесла какие-то решительные слова на своем языке. Педантичный голос компьютера тут же синхронно перевел их, и они раскатились по всему кораблю:

- Готовность номер один. Старт с двойным ускорением. Отсчет через минуту.

Я заранее схватился за ручки кресла, в готовности, что меня как следует вдавит и вомнет при запуске ракет. Но все получилось вовсе не так уж драматично, как я предчувствовал. Ну, дернулся корабль, ну, задрожал от внезапного ускорения и перегрузки, но, кроме приглушенного, придушенного, я бы даже сказал, рева моторов - или ракет да ракетного пламени за бортом,- ничего из ряда вон выходящего не произошло.

Пока я следил по экрану за нашим продвижением, события развивались вот каким образом. Мы плыли через облака - да, именно плыли через облака, которые двигались все так же плавно, просто несколько побыстрей.

Я улыбнулся Амарджагаль покровительственной командирской ухмылкой, и она ответила мне такой же.

Вот так. И никаких штормов. И никаких ветров сверхротации. Ракеты быстро вынесли нас к цели.

Курсор переместился к самому краю. Ни единого сигнала тревоги не прозвучало. Не было сигнала, который говорил бы о том, что целостность корпуса нарушена. Траектория показывала, что мы сближаемся с ядерно-реактивным модулем. Мы успешно прошли свой путь через зараженные облака. Я испустил глубокий вздох облегчения.