Бен Бова - Венера

- Все «студни» из команды пробовали выйти на частоту капитана Фукса,- в волнении она не замечала, что говорит на своем жаргоне.- Мы пробовали частоту, на которой он зарегистрирован в Международном Космическом Агентстве. Но он не отзывается.

«Гесперос» построили, наплевав на все удобства. Его строители не знали такого слова, как «комфорт». Конечно, «удобства» здесь были, так же как и на «Третьене», но разница, причем значительная, чувствовалась во всем. Цилиндрическую гондолу, подвешенную под выпуклым газовым баком, оборудовали по-спартански: несколько тесных пеналов, в числе которых - миниатюрный капитанский мостик, или рубка, камбуз, одна уборная на всех, рабочие отсеки, санчасть на случай карантина, склады с провиантом и техникой, а также наши так называемые каюты, в которые с трудом вмещалась койка, а перегородки оказались не толще бумажного листа - слышно было, как чешется во сне сосед. Все пространство на «Гесперосе» использовали до предела, оно служило одной цели - удовлетворению самых насущных, неизбежных потребностей в пище, сне и прочем самом необходимом. Мне приходилось бороться с начинающейся клаустрофобией, как только я забирался в койку, пристегиваясь к ней ремнями, и каждый раз я чувствовал себя Дракулой, ночующим днем в закрытом гробу.

О капитанском мостике стоит рассказать особо. Весь командный центр корабля представлял собой пульт управления, впихнутый в нишу в нескольких сантиметрах от командирского кресла. Мне приходилось изгибаться кренделем, чтобы подобраться к креслу Ризы и посмотреть в экран монитора. При этом затылком я чувствовал дыхание капитана Дюшамп. Она не обращала на меня внимания, ее черные глаза были прикованы к экрану связи, укрепленному на стене перед ней. Родригес и еще двое техников находились вне корабля, в открытом космосе. Три силуэта в скафандрах карабкались по тепловому экрану-отражателю, похожему на солнечный зонтик, внимательно проверяя каждый квадратный сантиметр поверхности.

- Может, корабль Фукса разбился,- предположил я. Естественно, я выдавал желаемое за действительное.- Или просто вышел из строя двигатель. Может, Фукс попал в трудное положение, неприятности какие-нибудь.

Риза покачала головой, взъерошив свою позапрошлогоднюю прическу активной лесбиянки.

- « Люцифер» постоянно передает состояние систем корабля в штаб-квартиру Международного Агентства, так же как и мы. Корабль по-прежнему находится на орбите, и все его системы в порядке.

- Тогда почему же он не откликается на наш вызов?

- Не хочет, вот и не откликается,- встряла Дюшамп.

- Но почему?

Капитан холодно усмехнулась.

- Спросите у него.

Я уставился на капитана. Она с нескрываемой иронией относилась к любой моей попытке выйти на связь с Ларсом Фуксом. Нас на мостике оставалось всего трое: кресло Родригеса пустовало.

- Я могу транслировать наш вызов через штаб-квартиру Ассоциации,- предложила Риза.- Может, он ответит, если запрос придет через них.

- Не станет он отвечать,- уверенно отрезала Дюшамп.- Я знаю Фукса. Он не разговаривает с нами потому, что не хочет. И ничего с этим не поделаешь. Насильно мил не будешь.

Как ни хотелось, я был вынужден согласиться с ней. Фукс не хочет общения. Все сведения о его местонахождении мы можем получать лишь через Международное Космическое Агентство в Женеве.

- Что ж, прекрасно,- проскрипел я, протискиваясь между Дюшамп и экраном, с которого она не сводила глаз.- Пойду к своему суперпейджеру, посмотрю, нет ли каких новостей.

Под суперпейджером я имел в виду свой электронный почтовый ящик.

- Держитесь подальше от люка воздушного шлюза,- предупредила Дюшамп.- Томми с ребятами вернутся через десять минут.

- Хорошо,- кивнул я, ныряя в люк перехода, ведущий в коридор. Главный коридор проходил по всей длине гондолы и был настолько узок, что Родригес шутил, что можно потерять невинность, пытаясь разойтись в коридоре.

Еще до старта возникал вопрос: брать ли с собой репортера? Пытаясь представить в этой роли кого-нибудь из своих друзей, я даже предлагал Гвинет побыть нашим пресс-атташе и заодно историографом экспедиции.

Живые новости от экспедиции могли иметь высокий рейтинг. Но, к сожалению, средства массовой информации смотрели на это несколько иначе. У них имелось свое мнение, прямо противоположное моему. Мне сообщили, что новости с «Геспероса» будут сенсацией от силы день-два, но быстро начнут утомлять, а путешествие к Венере дело долгое. Даже если это будет шоу «За стеклом иллюминатора», с освещением всех подробностей жизни экипажа. Газетчики признали, что, конечно, по достижении планеты репортажи станут настоящей сенсацией, но, опять же, на пару дней. Впоследствии интерес развеется, история станет выцветшей утомительной рутиной. Ну, Венера. И что? Подумаешь, Венера. Мало ли других планет в Солнечной системе. Существует много других миров, которые, глядишь, со временем тоже станут доступны.

- Все это наука, и только,- сказал один из самых молодых телемагнатов, тоже мой бывший приятель.- А наука помимо своей полезности обладает еще одним свойством - она быстро утомляет. Если в ней нет какой-нибудь,- он пощелкал пальцами в воздухе,- какой-нибудь… клубнички.

- Значит, наука и секс?

- А хотя бы и так,- оживился приятель.- Это уже намного интереснее. По крайней мере, ново. Свежо.

Все дело было не в сексе, а, как мне кажется, в том, что они не хотели тратиться на репортера. Выплачивать ему жалованье, страховку - вот это действительно скучно, когда видишь перед собой множество расходных ордеров. Я их понимаю, молодых телемагнатов. Ведь все деньги хочется заработать самому. Дюшамп первой подала идею, не стать ли репортером мне самому, так сказать, лицом и голосом миссии «Геспероса».

- Да и кто лучше подходит на это место? - риторически спросила она. Мне понравилась ее идея. Исчезала потребность в лишнем члене экипажа. Я мог спокойно вести хронику миссии, заполняя ежедневно нечто вроде увлекательного бортжурнала. Более того, я мог стать известной и запоминающейся фигурой в системе Луна-Земля, запомниться как землянам, так и селенитам.

Да, Дюшамп знала, о чем говорит. Она пыталась заткнуть мне рот, чтобы я не поднимал голоса насчет замены астронома на биолога. Она просто манипулировала мной, хотя мы оба прекрасно понимали, что никакого биолога этой экспедиции не нужно, тем более, при наличии профессионального врача, который тоже когда-то изучал биологию в университете. Дюшамп преследовала личные интересы и умела заставить плясать под свою дудку.

Но теперь это не имело значения. Очень хорошо, что Маргарита с нами. Не считая моих ежедневных репортажей и обмена новостями с Землей, у меня не было никаких обязанностей на «Гесперосе». Время стало тянуться жутко медленно, как только мы достигли орбиты. У Маргариты тоже дел оказалось не больше моего, хотя, как ни посмотришь в ее сторону, она все время чем-то занималась.