Денис Латышев - Хроники Восстания. Книга 2

Быстро, насколько это позволяла мне моя боевая шинель, я спустился по металлической лестнице и, надев маску-респиратор, вышел в тусклый день и царившую вокруг непогоду. Радуясь новой жертве, на меня, тут же накинулся ветер, швырнув в лицо пригоршню снега и проморозив до костей. Подняв меховой воротник, и пригнув голову, я проследовал к ангару № 26, куда должен был приземлиться личный катер генерала Омегона.

Под ногами неприятно чавкала грязь, перемешанная со снегом, а ноги, то и дело пытались разъехаться от образовавшейся наледи. В последнее время за такими мелочами, как до термобетона вылизанная площадка, никто не следил, все силы были задействованы в перебазировки сложных механизмов производящих уникальные детали для кораблей легионов.

Устав бороться с поднявшимся некстати ветром, мне всё же пришлось, по возможности, быстрыми движениями расстегнуть застежки внешнего слоя шинели и достать из внутреннего кармана защитные очки. Без них я мог просто-напросто заблудиться, потеряв ориентацию в пространстве, из-за усиливающегося снегопада.

Надев очки и протерев окуляры, я заметил быстро приближающийся в сполохах пламени катер, принадлежащий генералу. Это обстоятельство опять вынудило меня бежать, утруждая и без того уставшие ноги, но заставлять ждать себя, таким гостям, я хотел меньше всего.

Из-за респиратора, так необходимого на Афилоре, бег был последней вещью, которой вам захотелось бы тут заниматься, но ничего не поделаешь. Я постарался отвлечься от мрачных мыслей и моей несчастливой судьбы, заставлявшей меня бегать в последнее время с завидным постоянством, и сосредоточиться на самом беге, чтобы ненароком не навернуться. Было бы крайне неудобно предстать перед архангелами по уши в грязи. Из-за снегопада, окружающий мир сузился до пары метров вокруг меня, и лишь неясные тени огромных построек, одна из которых была целью моего бега, вырисовывались впереди. Я подбежал к металлической двери ангара как раз в тот момент, когда за катером генерала, закрывался верхний купол, плотно укрывая внутреннее помещение от царившей непогоды.

Ворвавшись внутрь, я с облегчением понял, что генералы еще не появились, а положенный по такому случаю почётный караул из десятка трутов в парадной форме, уже выстроился, в напряженном ожидании.

Быстро сорвав с себя маску, и очки, я попытался привести себя хотя бы в некое подобие порядка, хотя понимал, что синяки под глазами и наспех расчесанная борода были не тем, чем стоило приветствовать сынов Создателя. Но выбора у меня особого не было, мои погоны штабс-полковника обязывали меня ко многому, особенно в последнее время, так что, сон и душ стали для меня такой же роскошью, как свет звезды и свежий воздух.

Сделав всё возможное, чтобы выглядеть чуть более презентабельно, чем чучело на огороде, я замер, в ожидании, смотря на хищные черты боевого шаттла генерала, когда, наконец, с легким шипением, герметичная створка откинулась, превращаясь в трап.

Труты, составлявшие живой коридор, тут же выпятили грудь и прижали свои парадные мушкеты к левому плечу, держа их дулом вверх.

Из шаттла вышли два исполина. Хотя для трута, самый высокий из которых был не выше полутора метров, даже элвы казались слишком высокими, а уж про архангелов можно было и не говорить.

Это были два генерала. Омегон и Лютер. Генералы восточной границе или области Нарака, как они её называют. Закаленные в боях ветераны. Некогда, Маркус мог только мечтать встретиться с ними вблизи. От них веяло теплом, несмотря на минусовую температуру в ангаре и что-то успокаивающее было в их присутствии, словно само их появление могло отвести любую беду и защитить тебя, как не сможет даже самый прочный из металлов.

Два генерала, два архангела, два сына Создателя.

Улыбчивый гигант Омегон в светло-бирюзовом доспехе с изображением вставшего на дыбы волка на грудной пластине и изящный, и грациозный Лютер, в доспехе глубокого синего цвета, словно океан во время шторма, с немногочисленными серебряными узорами. На груди Лютера был выгравирован снежно-белый крест.

– Вот, послушай моё новое творение! – донеслись до меня слова Омегона обращенные к Лютеру, когда два гиганта приблизились, достаточно близко, идя сквозь строй трутов.

Боевой горн, возвещавший о славе

Лежит на земле сокрушённой врагами

И войско моё, мои сыновья

Уже не придут, не восславят меня

Один я остался на поле войны

И…..

Омегона небрежным взмахом руки прервал Лютер, не дав ему закончить:

– Избавь меня, наконец, от этого кошмара, брат. Твои стихи так же ужасны, как и твои боевые умения, – с каменным лицом изрек Лютер, когда они подошли ко мне.

Ошеломленный, я стоял и не знал что сказать, моментально утратив дар речи.

– Вот видишь, ты даже храбрых трутов вводишь в смятения своей бездарной поэзией, – сказал голубоглазый Лютер, смотря на меня сверху вниз.

– О, простите меня, сыны Великого Создателя, прославленные генералы легионов, – наконец сбросив с себя оцепенения, смог выговорить я. – Я, Маркус Грэмли Бол, приветствую вас на Афилоре. Мне поручено проводить вас к Базилиусу Касту. Он вас ожидает.

– И мы приветствуем тебя, штабс-полковник Маркус, – с тёплой улыбкой произнес Омегон. – Я генерал Омегон, а этот сноб, рядом со мной, совершенно не разбирающийся в поэзии – генерал Лютер.

Вблизи, я наконец-то смог детально рассмотреть этих, без преувеличения, великих воинов, причем как в прямом, так и в переносном смысле. Омегону я доставал лишь до пояса, да и перед Лютером, который был значительно ниже своего собрата, я выглядел ребёнком.

При ближайшем рассмотрении их различия становились еще более яркими. Светлые волосы по простецки захваченные в небольшой хвост у одного, соседствовали с длинными, черными волосами, мягко спадавшими на плечи у другого. Взъерошенная, небольшая светлая борода Омегона, противопоставлялась аккуратно подстриженной угольно-чёрной бородке Лютера. Омегон казался скалой, утесом, нависающим над бескрайним морем уже тысячи лет. Лютер же казался айсбергом, величаво плывущим по этому морю. И если широкоплечий Омегон излучал грубую силу, Лютер был застывшим движением, пружиной, готовой вот-вот распрямиться в убийственном выпаде. Они представляли собой смертельную комбинацию для врагов.

– А как тебе мой стих, Маркус? – неожиданно спросил меня Омегон и я, к своему стыду, вновь запутался в словах. – Ну, я ведь, к сожалению, не слышал его полностью, но если судить по тому отрывку, что я слышал, он весьма… энергичен…

Я не успел договорить, так как Лютер неожиданно стукнул Омегона по массивному наплечнику ладонью:

– Вот видишь, брат, – глядя на меня с какой-то искоркой в глазах, сказал Лютер. – Твои стихи могут выносить только воины твоего легиона, и я им искренне сочувствую.