Григорий Аркатов - Великий и ужасный

«И впрямь», – подумал Люциус и тут же мысленно переключился.

Понятное дело, что в следующее мгновение капитану пришлось вспомнить о взаимных торговых обязательствах с Гвалдским коммерческим союзом и о том, как крайне нежелательно огорчать верхушку этого гигантского и очень злобного трансгалактического айсберга. А это в свою очередь заставило его задуматься на тему излишних и неоправданных задержек в каком-то Богом забытом секторе космоса.

– Так что там с командой высадки?

Скрота в тот момент было спрашивать бесполезно. Он относился к той категории личностей, которым только дай волю, и они бросятся в омут с головой из-за первой попавшейся мелочи. Вот и сейчас казалось, что советник в некотором роде потерял связь с реальностью и переместился в особое трансцендентное пространство, где существует лишь его воспалённое сознание и его навязчивая мечта о сине-зеленой планете Искандарион. И, пожалуй, чтобы вернуть Скрота обратно в мир дел насущных понадобилась бы не одна громкая и резкая реплика. Капитан же не имел в себе какого-либо желания усложнять себе жизнь рядовыми бытовыми перепалками, особенно после того как полоумная правительственная гвардия едва не изрешетила его из бластеров и потому решил разобраться с насущными проблемами, минуя старшую инстанцию.

– Джус, кажется?

Вопрос прозвучал очень осторожно, так что пятнадцатилетний мальчишка не сразу сообразил, что к чему и потому какое-то мгновение продолжал колотить кончиками пальцев по клавиатуре, старательно выбивая из нее непознанные ранее истины. Но как только до него дошло, что с ним разговаривает капитан, он тотчас резко встрепенулся и обратил свой светлый страфтийский взор на высшее руководство.

– …если не ошибаюсь…

– Все правильно, сэр.

Молоденький адъютант трансгалактического советника был в курсе, как, впрочем, и многие другие, что капитан был весьма и весьма слабоват в плане запоминания чьих-либо имен, а также названий и иных подобных вещей. И поэтому Джус высочайше возрадовался, когда тот сумел вспомнить какого-то там мальчишку. Правда счастье длилось недолго, и в следующую минуту ему пришлось подумать о том, почему это его приземистая персона удостоилась такого высокого внимания, и потому слегка покосился в сторону боковым зрением. И там он увидел вполне ожидаемую картину. Как любили поговаривать все без исключения научные консультанты экипажа космолайнера «Столкновение»: «Советник грезит…». Да и как иначе было описать то сомнамбулическое состояние, из которого Скрот завороженно всматривался в изображение сине-зеленой планеты.

А тем временем капитан настойчиво требовал результатов.

– Так что там с командой высадки?

– Полный порядок. Все извещены. Шаттл в стадии предполетной проверки. Сбор на девятнадцатой палубе через четырнадцать минут…

«Замечательно», – подумал Люциус, получив первые хорошие вести за целый день.

Конечно, капитан был бы гораздо более счастлив, если бы смог просто улететь прочь мимо треклятой системы Эстуриум с ее треклятыми сигналами о помощи. Но теперь было слишком поздно для того, чтобы что-то менять. Возможно раньше, до того, как на мостик ворвался отряд до зубов вооруженных геральдиеров, он мог бы попытаться заткнуть за пояс альтруистические позывы советника. Сейчас же, когда уже потрачено столько эмоций и переживаний во имя пресловутых жителей Искандариона, Люциус просто не мог себе позволить отступить, даже если на деле это всего лишь полшага или миллиметр.

– Нужно ваше подтверждение…

– Что?

В запале собственных мысленных баталий капитан и сам ненадолго стал почти неотличим от советника Скрота в плане степени выраженности творческой экзальтации, но Джус своими вопросами быстро вернул его на место.

– Вы согласны с текущей комплектацией команды высадки?

«Да о чем он собственно говорит?» – мысленно возмутился Люциус, но тут же сообразил, что к чему, подошел поближе к рабочему месту адъютанта и пристально уставился на монитор. Правда, особого восторга увиденное ему не принесло. И вовсе не потому, что в списке из десяти человек скрывалось что-то плохое. Нет, на сам деле он как обычно смотрел на имена и терялся в догадках о ком идет речь.

Впрочем, Джус всегда был сообразительным пацаном и вовремя прокомментировал:

– Джекель, Хайнс, Роттель и Скран – научная часть команды. За технику будут отвечать Кропечь и Шаршун, в качестве пилота мы взяли Таранталя, а координистом Наскака…

– Вы?

Частичное замешательство адъютанта ясно проявилось на его юношеском лице, как только до его ушей дошел странный и неуместный вопрос капитана. Он не понимал, о чем идет речь, но нужно было что-то ответить, и пришлось сказать:

– То есть…?

– Ты остаешься здесь, – сказал капитан и тогда стал ясен завуалированный смысл вопроса.

Однако появившиеся объяснения дали лишь повод Джусу войти в куда больший ступор.

– А… а как же планета…, – бушующие внутри эмоции не позволили ему сказать нечто более членораздельное.

Но надо понять, что Люциус Сфер был капитаном, а не нянькой. И понятное дело, что на космолайнере, а тем более на мостике не было места для сопливого ребенка, беспросветно хнычущего, если у него отбирают конфетку или любимую игрушку. К счастью Джус тоже прекрасно понимал правила, по которым живет космос и те, кто решился бороздить его просторы. Так что после секундной слабости парнишка собрал всю волю в кулак и предстал перед капитаном в состоянии, достойном похвалы.

– Так точно! – сказал он.

Люциус посмотрел ему в глаза своим холодным завораживающим взглядом и понял, что не ошибся с выбором, но все же ради приличия с минуту испытующе смотрел на адъютанта и лишь потом сообщил:

– Твой мир где-то неподалеку?.. А значит, ты должен иметь хоть какое-то представление об этом секторе…

– Совсем маленькое, – уточнил Джус, который был в последний раз на родине лет в пять или шесть, то есть достаточно давно.

Но для капитана это уже не имело значения. Люциус принял нужное решение. А что касается выбора людей и приспособленный под них целей он ошибался редко, ведь всегда следовал интуиции, чутью и возможно даже велению высших сил. Впрочем, неважно чему он там следовал, важно то, что он сказал:

– Ты останешься за советника.

А потом Люциус повернулся к Скроту, который все еще гипнотически пялился на главный монитор, запечатлевший изображение сине-зеленой планеты, и положил руку ему на плечо.

– Пора, – заявил капитан.

Он знал, что никакое слово не способно вызволить трансгалактического советника из его трансцендентного мира, так что прозвучавшее заявление было всего лишь условностью. Другое дело, что тактильное прикосновение было аргументом совершенно иного рода и являлось по-настоящему действенным. Эффект проявился сразу и вот Скрот уже смотрел на капитана, словно и вовсе не терялся в придуманных пространствах.