Оксана Малинская - Обожженные

– Нет, я не нервничаю, – промокнув губы салфеткой, сказал Локи. – Чего нервничать-то? Все самое страшное в моей жизни уже случилось.

Я недоверчиво на него покосилась:

– А ты хоть понимаешь, что мы на самом деле можем умереть? Мы все-таки не на экскурсию собираемся…

– Можем, – согласно кивнул Локи. – Ну и что? Зато хоть наконец-то появится какое-то нормальное занятие, а не тупо тренировки с утра до вечера. Эх, поскорее бы наружу…

Я снова принялась за свой салат, медленно и тщательно пережевывая каждый кусок. Локи и в самом деле казался непривычно спокойным и чуть ли не радостным. Я же неожиданно начала волноваться еще больше, а еда показалась совершенно безвкусной, хотя раньше мне нравился этот салат. Я постаралась успокоиться, несколько раз глубоко вздохнула, говоря себе, что у нас есть еще несколько дней, а сама миссия вряд ли растянется больше, чем на сутки. Потом нам просто останется применить оружие на гармонианцах, а потом мы будем все свободны и сможем полететь домой. Где бы наш дом ни был.

Однако почему-то меня это не очень-то успокоило. Задумавшись, я поняла, что причина моего беспокойства вовсе не предстоящая вылазка. А что же тогда? Внезапно встретившись взглядом с Локи, я почувствовала, что заливаюсь краской. Погодите… что?

Я тут же нервно отбросила вилку для салата. Ну, уж нет! Решив, что мне стоит отправиться к себе и немного полежать перед тренировкой, я поспешно встала и что-то невнятно пробормотала в свое оправдание. Не уверена, что Локи разобрал хоть слово из того, что я ему сказала, но мне уже было все равно. Я хотела уйти отсюда. Или, на самом деле, совершенно этого не хотела, но именно поэтому мне следовало это сделать. Так что я быстро направилась к выходу из пищеблока, нервно сжимая руки в кулаки и отчаянно пытаясь прогнать мерзко-приятное чувство из моего живота.

Ребекка чувствовала себя совершенно расклеившейся. Обычно по ночам она предпочитала спать, но сегодня Эм заставила ее отправиться проверять, нормально ли строится корабль. Честное слово, почему это не могло подождать до утра? Теперь Ребекка чувствовала, что под веками как будто песок насыпан, а мозг протестующе ныл. Сейчас бы отправиться в постель, но она не могла этого сделать посреди рабочего дня.

Конечно, ей было приятно увидеть Наоки – он интересный мужчина, но ни один мужчина в этом мире не стоил ее здоровья. Чувствуя, что работать в таком состоянии невозможно, она решила наведаться в медицинский отсек и спросить там что-нибудь для бодрости.

Во второй половине дня в дежурство снова вступила женщина-доран, к которой многие, честно говоря, относились с опаской. Таинственный гибрид, необычная внешность, некоторая нелюдимость – все это вызывало подозрения. Ребекка и сама ее немного побаивалась почему-то, поэтому, когда, заглянув в отсек, увидела женщину-дорана, она даже подумала пойти обратно и тупо вернуться к работе, но почему-то она этого не сделала. Сделав глубокий вздох и почувствовав запах тысячи лекарств, некоторые из них наверняка успокаивающие нервы, она расслабилась и вошла внутрь.

Женщина с мрачным видом смотрела на монитор в стене, читая записи о том, кто наведывался в отсек в первую смену. Поначалу она не заметила, что в помещение кто-то зашел, так что Ребекка успела оглядеться: ей нечасто приходилось здесь бывать, поэтому она плохо помнила, как выглядело медицинское отделение. Но оно выглядело обычно: черные стены, длинные шкафчики, несколько коек. На стене крючок для халата. Сейчас на враче был простой серый комбинезон, настолько растянутый, что скрывал ее фигуру, не позволяя понять, толстой она была или худой. Ребекке неожиданно показалось, что это неправильно, что на женщине должно быть простое свободное платье какого-нибудь пастельного цвета. И что стены не должны быть такими мрачными, и что лекарствами тут пахнуть не должно… Девушка покачала головой: что за странные мысли приходят ей в голову?

Кажется, пол под ней скрипнул, потому что женщина-доран вдруг повернула голову и посмотрела на нее одним оранжевым, и одним серым глазами, что должно было напугать Ребекку, однако она почему-то не испугалась. Несмотря на такой необычный внешний вид, сидящая перед ней женщина показалась ей знакомой. Как будто это старая школьная подруга, с которой они не виделись много лет. Но как такое возможно?

– Здравствуйте, – раздался голос врача, неожиданно низкий и глубокий. – У вас что-то случилось?

Ребекка покачала головой, стряхивая наваждение, во время которого ей показалось, что она знает эту женщину. Разумеется, она ее знает, не раз видела издалека, все-таки уже два месяца живут в одном лагере. На нее нашло какое-то умиротворение, и девушка сообщила:

– Я плохо спала этой ночью, и чувствую себя на работе вялой. Возможно, у вас есть что-нибудь, что поможет мне взбодриться?

Доранка странно на нее посмотрела, как будто считала, что она и так достаточно бодра, безо всяких лекарств, но ничего не сказала. Женщина медленно, не спеша поднялась со своего стула и направилась к шкафчикам. Едва она сдвинула дверцу одного из них, как на Ребекку повеяло сильным приторным запахом какого-то лекарства. «Это неправильно! – заговорило что-то внутри нее. – Она не должна так работать!»

Но Ребекка лишь отмахнулась от своих непонятных ощущений. Что это сегодня с ней? Она всего лишь хотела немного взбодриться перед работой.

Найдя среди баночек нужную, женщина протянула ее девушке.

– Вот, держи. Только не принимайте больше двух таблеток в день, а то уснуть не сможете.

– Спасибо, – Ребекка осторожно приняла лекарство из шестипалой руки. Обычно ее раздражал такой явный дефект у доранов, но сейчас почему-то нет.

– Как ваше имя и фамилия? – женщина вернулась к своему монитору. – Мне нужно записать в отчет, что вы приходили.

– Ребекка Уотерс, – пересохшими губами проговорила девушка. Почему-то свое имя показалось ей неправильным. – А вас как зовут?

Вбив данные в специальную графу на мониторе, женщина вновь повернулась к ней и грустно пожала плечами:

– Просто Грейс. Я родилась на Доре, а здесь не принято давать вторых имен и фамилий. Мне всегда это почему-то казалось несправедливым. Когда у тебя есть фамилия, это значит, что у тебя есть семья. Впрочем, у меня и в самом деле нет семьи, – вздохнула она. – Мои родители умерли.

Ребекка кивнула, не зная, что еще тут можно сказать. Почему-то ей не хотелось уходить из медицинского отсека, возвращаться к работе и снова заниматься какими-то делами. Все это ни к чему, бесполезно и неправильно. Правильней было бы здесь остаться. Почему? Девушка вовсе не чувствовала себя какой-то больной. Наоборот, после короткого разговора с необычной женщиной ей как будто стало легче. Хоть они и не сказали друг другу ничего такого.